Муни Витчер - Джено и красное зеркало истины
Ребята вцепились в большие губы Противоречивых Утверждений и увидели, как Габор и его приспешники уносят ноги через задний выход из Аркса. Они побежали к Туманному лугу, где в буре метались спиккафило.
— Повстанцы! — закричал Джено.
— Какие еще повстанцы? — в ужасе спросил Эзра.
Ламбер схватил англичанина за плечо:
— Ты задаешь слишком много вопросов. Используй магию, если на это способен!
Джено посмотрел на Железную клетку: она была полна пены. Тогда мальчик сфокусировал взгляд на больших канделябрах и, благодаря напряженной концентрации, использовал телекинез, перемещая свечи, пока не заставил их подняться над омерзительной жидкой грязью, которая все прибывала и прибывала.
Огонь воспламенил зловонную массу.
— Мы сожжем себе ноги! — закричал Ламбер.
— Быстрее, поднимаемся по лестнице! Мы должны остановить эту проклятую пену! — в панике завопил Эзра.
Суоми не могла вырвать свою трость, влипшую в пену.
— Моя трость приклеилась, и теперь огонь сожжет ее, — голосила она испуганно.
Маленький Оскар тоже застрял лапами в пене и отчаянно заскулил.
Джено обнял Суоми и с трудом оторвал кончик трости от грязной пены. Пока Джено вел Суоми вверх по лестнице, сжимая ее в объятиях, Ламбер схватил Оскара, прижав его к груди.
Огненный ковер медленно распространялся. Море пены застывало скользким пористым слоем над драгоценными полами Аркса.
Сапиенсы во главе с Крикен, Фионном, Медведем и Аноки в сопровождении псиофов из Нового Союза вышли из мегасофии. Бунтовщики бежали под дождем и молниями.
Набир Камбиль со Стасом проклинали Габора, обещая отомстить ему. Они увидели, что решетка Железной клетки забита черной грязью.
— Она все равно действует. Стоит лишь удалить этот пенный слой, — заверил их Фионн Айртеч.
Поддерживаемая Доротеей и Раньей, прибыла мадам Крикен. Встретив на лестнице антеев, она рассвирепела:
— Что вы здесь делаете? Приказ есть приказ! Вы должны уважать его.
— Успокойся, Марго. Им стало страшно… И это понятно, — сказал Набир.
Но Крикен не смягчилась:
— Немедленно по своим комнатам!
Эзра побледнел: он в первый раз видел суммуса сапиенса. Ламбер опустил глаза, а Суоми пролепетала:
— Мы знаем, что не должны были выходить, но мятежники нас испугали.
Джено остановил ее и подошел к Марго:
— Сейчас мы разойдемся по комнатам, но знай, что с нами тоже может случиться что-нибудь подобное. Здесь в Арксе слишком опасно, а я хочу все-таки отыскать своих родителей.
Серьезный, решительный, с черными глазами, блестящими как бусины, юный Астор Венти отправился восвояси, не глядя на Крикен.
Мадам, растрепанная, в платье, превратившемся в лохмотья, сжала в руках паскас и раздраженно ответила:
— Мы все собрались здесь, чтобы решить большую проблему. Твою и твоего брата. Не забывай об этом, дорогой мой Астор Венти.
Ре спланировал на плечо Джено, издав сильнейший крик. Эзра, который ничего не знал о соколе-Рене и никогда его не видел, струхнул и, затаив дыхание, не мог оторвать от него взгляд.
Маленькая оперенная голова поникла. Ре, золотой кречет, был в отчаянии. Было очевидно, что война, разразившаяся в Арксе, вызвана Асторами Венти. Ре это сознавал и совсем не хотел, чтобы его брат противоречил суммусу сапиенсу, которая столько для них сделала.
Крикен понурила голову, ее сердце сжалось, и она с горечью подумала: «Я тоже одна из Асторов Венти. А эта битва в том числе и из-за меня. Я двоюродная бабушка этих мальчиков, и в их венах течет та же кровь, что и у меня».
Обернувшись к ним, она сказала:
— Вы очень важны для меня. Вы важны и для Аркса Ментиса. Но существуют правила. Без правил не добиться справедливости.
Еще никогда Джено и сокол не чувствовали, что мадам Крикен так близка им и одновременно столь строга с ними. И причину этой строгости они не понимали. Другие мудрецы тоже не поняли твердого и решительного поведения суммуса сапиенса. Лишь Доротея ощутила, что ее что-то мучает.
— Нам надо очистить пол от этой омерзительной пены, — сказала Эулалия.
Ламбер вышел вперед.
— Я очищу, — сказал он, надеясь, что этот его жест оценят.
— Я тебе помогу, — боязливо добавил Эзра Мур.
Крикен глянула на англичанина и вошла в его разум так, что он даже не заметил. Она прочла его мысли и почувствовала уважение, которое он испытывал к мисс О’Коннор. В тот же миг Марго, ожесточившись, процедила сквозь зубы:
— Берегись, юный антей, здесь подхалимы не в чести. И особенно не терпят предателей.
Эулалия и Ранья оторопели от агрессивности Марго, а Доротея и Дафна сказали:
— Суммус, мальчик не сказал ничего особенного. И он кажется нам очень усердным.
— Усердие часто бывает предвестником лицемерия. Надеюсь, что Эзра Мур окажется искренним. — Мадам оглядела с головы до ног англичанина, который, оробев, начал терзать свои уши.
Набир призвал всех к спокойствию:
— Излучайте позитивную энергию и не поддавайтесь влиянию напряженности, созданной бунтовщиками.
— Очень хорошо! Молодцы, антей! Ламбер и Эзра тоже молодцы! — воскликнул Стас Бендатов, пытаясь выдавить улыбку.
Крикен настроилась на другой лад и в знак согласия кивнула Ламберу. Мальчик подошел к сапиенсам и сказал:
— Хотя я и недостоин находиться здесь, прошу вас, судите обо мне по тому, что я сделаю, а не только по тому, что уже, к сожалению, сделал. Я глубоко раскаиваюсь. Дайте мне шанс.
— Еще придет время поговорить о тебе. Сейчас твои слова ничего не значат. Если хочешь очистить пол, сделай это, но один твой хороший поступок не зачеркнет то, что ты уже натворил, — твердо ответил Набир Камбиль.
Ламбер покраснел. Момент был настолько деликатным, что Доротея и Эулалия решили вмешаться и вручили ребятам серебряные ледорубы. А Набир и врач в это время накачали две канистры сильнейшего растворителя — Рассудительной Воды. Ранья с нежностью посмотрела на Эзру:
— Ты едва прибыл, а тебе уже поручено дело. Ты многое обещаешь, юный англичанин.
Эзра посмотрел на паскас, который мадам Крикен сжимала в руках. Доротея это заметила и, подойдя к нему, прошептала на ухо:
— Там внутри находится и мисс Баттерфляй О’Коннор. Надеюсь, ты понял ситуацию. Эта ирландская сапиенса, несомненно, не относится к нашим друзьям.
Мальчик моментально покраснел и не произнес ни слова.
Гулкий удар пробил полночь.
Мадам Крикен отправилась составлять программу на месяц.
— Ночь еще не закончилась, — сказала она. — Пока Эзра с Ламбером будут мыть пол, вы постарайтесь поспать. Но будьте готовы, Габор Гааг конечно же не сложил оружия.
Спокойный Медведь вышел вперед, стараясь не поскользнуться:
— Мне очень неприятно, что церемония в честь Аноки закончилась именно так. Дары и амулеты, которые вы, дорогие псиофы, вручили моему внуку, погибли, а это недобрый знак.
Все согласились с ним, а Красный Волк мужественно продемонстрировал пергамент и стрелы:
— Я псиоф и не могу жаловаться. Даже если подарки, которые вы мне сделали, сгорели, я уверен, у меня есть ваша дружба и ваша помощь. Я на стороне Нового Союза.
Псиофы стали аплодировать, выкрикивая его имя, которое эхом разнеслось по всему Арксу, так что Противоречивые Утверждения в унисон повторили:
«Аноки Кериоки — благородный псиоф».
Эзра понял, что в Арксе царят секреты и правила, которые следует только понять и принять.
Фионн Айртеч, падающий с ног от усталости, обратился к Крикен:
— Раз ты должна написать программу на месяц, то об открытии паскаса мы подумаем завтра. Но учти, я тороплюсь вернуться в храм Уиснича.
Мадам согласилась и попрощалась с ним. Она была удручена: совершенно необходимо было разбить повстанцев, забрать у Ятто перстень и открыть всю правду об Асторах Венти.
Стас отправился в Клинику неопределенности к несчастным Тоаму Ратандре и Юди Ода. Соединенные, подобно сиамским близнецам, эти два антея слышали страшный гвалт, но не могли двинуться с места и только панически вопили. Стас ободрил их и дал прохладительный напиток, Фихнианский Лимонад, пообещав как можно скорее разъединить их. В клинику прибыла группа волшебниц и колдунов, пострадавших во время атаки повстанцев. К счастью, никто из них не был тяжело ранен, и доктор быстро оказал им помощь.
Оставшись один в своей комнате, юный Астор Венти рухнул на кровать и обнял свои магопсихические предметы. Его мысли немедленно обратились к родителям:
— Я разобью фродеров и олленей! Пило Магический Росток вскоре будет обезврежен, и вы наконец обретете свободу! Я чувствую в себе силу.
Он заснул с белой руной на груди, а гром тем временем раскалывал ночь. Молнии сверкали в черном небе Аркса, и ослепительные вспышки освещали высокие вершины гор Долины мыслей.
