Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла
Мадам назидательно подняла палец:
— Запомни: люди хотят денег, ну и счастья в любви, но денег прежде всего. Дошло? И помни о сковородке! Из тебя получится первоклассная закуска, да и чехол для зубочистки в хозяйстве пригодится. — Мадам поправила накидку, отошла на шаг и довольно кивнула. — Если будешь хорошо работать, сегодня вечером я приготовлю для нас что-нибудь вкусненькое. А сейчас я открываю заведение.
Влуни оказался попаданием в десятку.
Клиенты Мадам Терезии просто теряли разум, когда кроха поднимал веки, смотрел на клиентов своими большими круглыми глазами и глубоким, мрачным и таинственно-мистическим голосом, словно из глубин потустороннего мира, «предсказывал» их будущее, состоявшее в исполнении, как правило, безграничных и неразумных желаний. Одна пожилая дама даже упала в обморок от волнения. Большинство же сперва недоверчиво таращили глаза, но потом выражение их лиц менялось, становилось глубоко благоговейным. В итоге клиенты Мадам покидали заведение воодушевленными. В связи с этим сивилла быстро изменила порядок оплаты, принимая деньги в конце сеанса. Большинство платили банкнотой и отказывались от сдачи, боясь спугнуть свое счастье.
Карл и Моника Вюлльман с надеждой переступили порог «Синего кабинета» Мадам после получасового ожидания в длинной очереди.
Предсказательница, величественная и могущественная, восседала за низким столиком с большим хрустальным шаром. Вокруг поблескивали звезды, планеты и таинственные знаки. Голубой камень на тюрбане Мадам загадочно мерцал. Белые волны тумана клубились в помещении. Сивилла с достоинством указала на две низенькие табуретки перед столиком. Карл и Моника заняли свои места и ошеломленно огляделись. У большого хрустального шара, отражавшего сосредоточенное лицо Мадам, на маленькой золотой подушечке лежала морковка.
— Пошли, Моника, это надувательство. — Карл решительно встал и развернулся, чтобы уйти, почти сдернув с табурета жену.
— Немедленно сядьте, молодой человек! — голос предсказательницы звучал повелительно и резко, как свист плети.
В Карле проснулся рейнский темперамент: что она о себе вообразила, да кто она вообще такая?! Она что, думает, что может дурачить его, Карла Вюлльмана? Молодой преуспевающий управляющий крупного концерна набрал побольше воздуха. Сейчас он скажет этой жирной тетке все, что думает о ней и ее ремесле! Но тут он услышал взволнованный голос своей женушки:
— Карл, это же просто невероятно! Это не морковка, ну посмотри же! Это крохотный гномик!
Карл недоверчиво глянул на крошечное личико с закрытыми глазами под огромным красным колпаком.
— Он настоящий? — Карл скептически посмотрел на Мадам.
Она строго глянула на него:
— Я сказала — сесть, молодой человек!
Карл безмолвно плюхнулся на табуретку.
— Это мой медиум, гном, которому ведомы тайны духов. Единственный в этом мире! — Мадам еще ничего не знала о Водоре в палатке Флориана.
Карл и Моника содрогнулись.
— Вот видишь, милый, тетя Клара не солгала!
Тетя Клара сегодня уже была на ярмарке — та самая пожилая дама, которая сначала лишилась чувств, а потом впала в безграничный восторг. Тетя Клара, которая знала заветное желание племянника и его жены иметь детей, убедила молодую чету посетить Мадам Терезию. Карл сначала и слышать об этом не желал, но выносить тихие слезы Моники не было сил, и вот он сидел здесь, разинув рот.
— В чем ваши заботы и беды?
— Да нет у нас ни забот, ни бед! — к Карлу почти вернулась его самоуверенность.
— Какая же проблема привела вас сюда? — Мадам хорошо знала своих клиентов.
— Проблема? Дорогая, у нас есть проблемы? — Карл посмотрел на свою Монику.
— Ну говори же, дорогой, — жена умоляюще посмотрела на него.
— Ну, хорошо. Мы хотим… Мы хотим ребенка!
— А он заставляет себя ждать, — продолжила Мадам. — Всегда одно и то же. Молодые люди в состоянии стресса, полностью зацикленные на своей карьере; нервозные женщины, чей закат не за горами… Бесконечная судорога. Им бы разок теплой ночью в начале лета расположиться под звездным небом на лугу у Рейна, как делали люди раньше. Ничего нет более плодородного… — Мадам Терезия мечтательно улыбнулась, но тут же напустила на себя загадочный вид. — Пожалуйста, дайте мне по маленькой пряди волос. — Она вручила молодой паре позолоченные ножницы.
Карл и Моника послушно срезали пару волосков со своих стильных причесок.
— Осторожно, Карл, не много! Столько хватит? — Моника смущенно улыбалась.
— Посмотрим! — Мадам сосредоточилась. Она сложила волосы супругов вместе и поднесла их к маленькой свече справа от себя, в пламени которой они, потрескивая, сгорели.
— Дым духов, явись сквозь время и пространство!
Карл удивился, что в его волосах, оказывается, живет некий дух. Это что-то новенькое. Моника радовалась, что теперь Карл наконец убедится в том, что ее «эзотерическая дурь» имеет под собой реальную основу. Она целиком и полностью доверяла женщине в огромном тюрбане.
— Откройся, о будущее! Медиум, мы слушаем тебя!
Голос сивиллы стал повелительным и драматическим.
Медиум глубоко вздохнул. Личико, до сих пор спокойное и неподвижное, напряглось, веки открылись и на молодую пару глянули большие круглые голубые глаза.
Напряженно и недоверчиво смотрели Карл и Моника на крохотное существо, пораженные глубокой синевой его глаз. И не блестела ли в этих глазах легкая издевка? Карл не поручился бы, что нет. Медиум открыл свой маленький ротик, и чистый звонкий голос наполнил помещение:
— Позволь тем, кто верит и жертвует свои волосы, устремить душу через пространство и время… Освети их будущее.
Карл и Моника, дрожа от волнения, держались за руки. Они почтительно следили за губами крошечной пифии, жадно желая узнать свою судьбу.
— Семя станет плодоносным, когда будут отринуты ложные кумиры и сила любви соединит то, что принадлежит обоим! Те, кто желает сотворить жизнь, должны остаться наедине со звездами небес и силой земли. Они должны найти себе ложе в мягких летних травах. Тогда посев прорастет, и он радостно пожнет плод своей любви. В день просветления он, полный смирения, должен принести жертву.
Мудрый медиум, новый рейнский оракул, медленно опустил веки и умолк. Мадам Терезия чуть не завопила от восторга. Это было однозначно супер! Это принесет та-а-акие бабки! От радости она готова была съесть малыша, как, помнится, обещала.
Моника глубоко вздохнула. Она была растрогана и все поняла. Они должны вдохнуть жизнь в свои любовные отношения.
Раньше, до свадьбы, они любили друг друга где только могли, в самых невозможных местах и на природе под звездами. Боже, они были так романтичны и беззаботны! А теперь Карл горит страстью к карьере, а она — сытая бюргерша. Не удивительно, что ничего не получается с ребенком.
Она достала свое портмоне и положила, скромно и смиренно, сто евро на подушечку перед крохотным гномом-прорицателем. Тот не шелохнулся. Карл мог бы поклясться, что он усмехнулся. Сто евро! Так далеко его представления о жертве и смирении не заходили. Пятидесяти было бы вполне достаточно для хорошего гонорара. Ну да ладно. То, что сказало крошечное создание, в принципе, было верно. В ближайшее время надо будет немного меньше работать и чаще совершать с Моникой романтические ночные вылазки на рейнские луга или в городские сады. А еще лучше… Точно, они с Моникой отправятся прямо сейчас на юг! Две недели у лазурного моря и каждый вечер праздник любви при свете звезд — и ребенок, можно считать, готов! Хотя тетя Клара давно уже это говорила. Она тоже могла бы выступать здесь, на ярмарке.
И они, счастливые своим просветлением, покинули «Синий кабинет» Мадам Терезии.
А потом туда ворвался Флориан Фло.
Сделка
— Послушай-ка, Лизхен, у меня есть идея. Как ты относишься к тому, чтобы поработать вместе? Ты со своим гномом, а я — со своим. Тогда мы могли бы такие деньжищи зашибать! Сенсация ярмарки. Все обалдеют. Никаких компьютеров, никакого обмана, все настоящее! Это будет хит. Что ты об этом думаешь?
Влуни, который все это время держал глаза закрытыми, лихорадочно соображал. Вероятно, Ринхен и Водор тоже приземлились на ярмарке. Значит, сейчас главное — найти остальных и смыться отсюда. Остается надеяться, что оба они не ранены. Ага, судя по словам этих мерзавцев, Водора поймали и он, похоже, в добром здравии. (Влуни мысленно усмехнулся.) Должно быть, темпераментный Водор устроил баньку этому глупому директору цирка (или кем там он себя воображает).
— Эй, малыш, можешь открывать глаза, — Мадам сняла с плеч Влуни маленькую синюю накидку.
— Боже, Лизхен, да ты упаковала его, как рулет! Не удивительно, что он не может шевельнуться.
