Анн Плишота - Лес потерянных
— Окса! — воскликнул Павел, счастливый до невозможности, что нашел дочь.
Он двинулся к ней, окликая. Но девочка словно ничего не слышала и продолжала гладить зайца, не обращая внимания на отца.
Перепуганный Павел поспешил к ней, раздвигая мешавшие ветки. Но, когда он уже почти добрался до Оксы, его снова скрутил приступ дикой боли, еще более сильный, чем прежде. Он бросил отчаянный взгляд на дочь. Но та исчезла!
Павел издал гневный вопль, а Фолдингота спрыгнула на землю. Павлу было больно зверски, спина буквально полыхала, словно каждый сантиметр его кожи пожирал огонь.
— Горю… — простонал он, скривившись от боли.
Фолдингота обхватила ручками лицо хозяина и, массируя ему виски, пристально глядела ему в глаза своими большими круглыми глазками. Через несколько секунд боль стала стихать, а потом исчезла вовсе, оставив Павла совсем без сил.
— Спасибо, Фолдингота… — с благодарностью прошептал он маленькой целительнице.
— Согласен ли отец Юной Лучезарной, чтобы Фолдингота посмотрела горящую спину его?
Павел вместо ответа, стиснув зубы и скривившись, со стоном задрал футболку.
Фолдингота отпустила его виски и покачивающейся походкой переместилась Павлу за спину.
Повисло тревожное молчание, нарушаемое лишь постаныванием Павла.
— Ну, Фолдингота? Что ты там видишь? — глухо спросил он.
Фолдингота еще помолчала несколько долгих секунд, а потом ответила:
— Имеет отец Юной Лучезарной след на спине.
— След? Что еще за след? — скрипнул зубами Павел.
— След фантастического существа, с течением лет забытого, но которого доныне боятся люди. Отец Юной Лучезарной носит след этого существа!
— А-а, это ты о моей татуировке… — с облегчением заметил Павел.
— Татуировка наличествует, — подтвердила Фолдингота. — Чернильный Дракон виден. Однако его края познали изменение. Чернильный Дракон завоевывает спину, но также душу и сердце отца Юной Лучезарной. Теперь Чернильный Дракон познал сладость жизни, амбициями полон он освободиться от хозяина и силу дать ему свою.
Павел в полном отчаянии схватился за голову.
— Известно ведь отцу Юной Лучезарной о своего Чернильного Дракона возможностях, не так ли? — добавила Фолдингота, потрепав Павла по плечу. — Проснулся твой Дракон Чернильный.
— Да… — едва слышно ответил Павел. — Я всегда знал, что этот день настанет. И всегда этого боялся…
— Но нет опасности в том пробуждении! — отрезала Фолдингота. — Наполнится отец Юной Лучезарной силой Чернильного Дракона, что дремлет в его сердце, и познает он высвобождение мощи, что его душит.
— Мощь, что меня душит… — пробормотал Павел. — Душит…
16. Страдания и огорчения
Павел резко остановился. Перед ним, обозначая границу безмолвного леса, возвышалась странная, будто сделанная из воды, колышущаяся стена. Он обернулся и увидел, что тропинка, деревья и растительность исчезли. Лес будто испарялся по мере того, как Павел в него углублялся. На этом месте возникла темная и густая пустота.
Удивленный Павел, насторожившись, протянул руку и ощутил приближающийся к нему ледяной ветер. Кончики пальцев его мгновенно посинели от холода, в противовес горящей спине. Павел отдернул руку и, подчиняясь лишь своим инстинктам, с воинственным криком ринулся прямо на колышущуюся стену. Оказавшись в каком-то перламутровом мареве, он на миг утратил ощущение собственного тела, а миг спустя уже катился кубарем по травяному ковру.
— ПАПА! — подскочила Окса к лежащему на земле отцу. — Папа! Я так испугалась!
Павел сел и, испытывая огромную радость и облегчение, сжал дочь в объятиях.
— Доченька! — пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. — Наконец-то я тебя нашел…
Сдерживая слезы, он так плотно зажмурился, что в его глазах заплясали искорки.
— Ты в порядке? — шепотом спросил он Оксу. — Я так волновался, зная, что ты бродишь где-то одна по этому лесу…
— Но я вовсе не была одна! — тихо ответила девочка. — Со мной все время был Абакум. Ну… его животная ипостась, если ты меня понимаешь… — лукаво добавила она. — И Тугдуал тоже. Неподалеку.
— Ну что ж, эти двое оказались куда более надежными, чем твой бестолковый отец… — буркнул Павел, еще крепче обнимая Оксу.
— Ой, пап! Ты, как всегда, преувеличиваешь!
— Рад тебя видеть, Павел! — громко произнес Абакум.
— Я тоже рад тебя видеть, Абакум, — вздохнул Павел. — Пьер, Леомидо, Тугдуал… Как вижу, я последний! — с горечью констатировал он, поздоровавшись с друзьями.
— Не суть важно! — ответил Абакум. — Главное, мы вместе. Смотри, чего мы тут нашли!
Его узкое лицо осветила широкая улыбка.
К Павлу подошел Гюс. Павел с откровенной радостью оглядел мальчика.
— Ну и перепугал ты нас, парень! Должно быть, твой отец счастлив до невозможности! — сказал он, обнимая Гюса.
— Спасибо, Павел, спасибо… — горячо поблагодарил его Пьер. — Я твой должник, старина.
Павел молча поднял голову и поглядел на друга. Тот стоял прямо, положив руки на плечи вновь обретенного сына. Благодарность в его взгляде подействовала на Павла как удар хлыстом.
— Пора представить тебе нового Беглеца, нашу старую подругу Реминисанс! — воскликнул Абакум.
Прекрасная дама подошла к ним легкой походкой и поклонилась, пристально глядя на Павла.
— Ты так похож на Драгомиру… — заметила она.
Павел почтительно поздоровался, взволнованный встречей с дамой, о которой был весьма наслышан. Он и подумать не мог, что однажды ее увидит. Ведь теоретически Реминисанс должна была оставаться в Эдефии!
— Да, кое в чем я похож на мать, — натянуто подтвердил он, недовольный этим сравнением, которое упорно считал для себя нелестным. — А вот вы, если позволите заметить, совсем не такая, как ваш брат Ортон.
Реминисанс побледнела и взволнованно сложила руки.
— Позволь объяснить, дорогая Реминисанс. То, что Павел сейчас сказал, — в его устах это комплимент, — поспешил внести ясность Абакум к ее вящему облегчению.
— Значит, я буду считать это комплиментом… — заявила пожилая дама, одарив Павла сияющей улыбкой.
— Не хочешь снять с себя свою маленькую спутницу? — поинтересовался Абакум, указывая на Фолдинготу, тихо сидящую в переноске за спиной Павла.
— В устах фея звучит доброжелательство, — кивнуло маленькое существо. — Спина отца Юной Лучезарной и так уже горит от его Чернильного Дракона, и вес слуги покорной весьма излишен тут.
Абакум заинтригованно нахмурился.
— О каком это Чернильном Драконе ты толкуешь, Фолдингота? — ласково поинтересовался он.
— Я просто спину поцарапал в том месте, где татуировка! — отрезал Павел.
— Ты должен мне показать! — предложил Абакум, направляясь к нему.
— Нет необходимости! — тут же ответил Павел, выгибаясь, чтобы помочь Фолдинготе вылезти из переноски. — Обычная царапина. Бывало и похуже…
Фолдингота стала совершенно пунцовой, что было явным признаком ее смущения.
— Отец Юной Лучезарной норовит преуменьшить значимость Чернильного Дракона… — чуть слышно пробормотала она.
— Все нормально, Фолдингота! — решительно и слегка раздраженно осадил ее Павел. — Давай не будем делать драмы из мелкой царапины… Ну, Окса? — резко сменил он тон. — Не покажешь мне это чудесное место? Идеально для каникул, да?
Все рассмеялись и двинулись за Павлом, направившимся на вершину ближайшего холма, чтобы полюбоваться странным пейзажем. Фолдингота тут же воспользовалась моментом, чтобы привлечь внимание Абакума, только этого и дожидавшегося.
Окса, от бдительного ока которой сей маневр не ускользнул, замедлила шаг и навострила уши, радуясь подвернувшейся возможности воспользоваться таким полезным даром, как Шепталка.
— Иметь фею следует то знание, что не встречался отец Юной Лучезарной с царапиной, — тихонько прошелестела Фолдингота.
— Нисколько не сомневался, — кивнул Абакум. — Что произошло, Фолдингота? Можешь мне довериться, я не выдам, откуда сведения.
— Не знает Фолдингота привычки своих хозяев предавать, но трудно ей хранить секрет столь важного события… — призналось маленькое существо, став фиолетовой, как баклажан.
— Говори, не бойся. Что случилось в лесу?
Фолдингота встревожено огляделась, нервно вытирая пухленькие руки о туловище. И издала тихий стон, который тут же подавила, прижав ладошку к широкому рту.
— Высвобождение Чернильного Дракона случилось пережить отцу Юной Лучезарной… — сообщила она, и сама испугалась собственных слов.
— Наконец-то! — прошептал Абакум. — Свершилось…
Фолдингота поглядела на него и опять застонала.
Довольная улыбка на лице фея привела ее в полное замешательство, и Фолдингота хлопнулась в обморок, не выдержав накала эмоций.
