Муни Витчер - Джено и белая руна золотого сокола
Мадам довольно хорошо знала это место, потому что много лет назад ее под большим секретом водил туда старый Риккардо Железный Пест. Других потайных комнат она никогда не видела.
Сокол с сильно бьющимся сердцем полетел прямо к картине, на которой был изображен большой синий сосуд, и, расправив крылья, завис в воздухе. Это полотно являлось входом в Мрачный Логос.
— Сюда я зайду попозже. Сейчас я хочу встретиться с этими двумя негодяями, — решил Ятто, заворачивая за угол и упираясь в большой красный гобелен, на котором был выткан черный гроб.
Он положил руку на гроб, и драгоценное полотно свернулось в рулон, открыв новый проход. Ре уже знал дорогу. Радужные светильники, свисавшие с потолка, как падающие звезды, гармонично освещали просторную комнату без окон. В комнате была роскошная мебель и множество необычных вещей. Длинный, как поезд, антикварный розовый диван был завален овальными и квадратными подушками, плетеными корзиночками с маленькими красными шариками. На вешалке висели недошитые шерстяные и шелковые платья, фланелевые и атласные юбки с торчащими булавками и неподрубленные мужские брюки разных цветов. Ятто подошел и потрогал одежду.
— Должен признать, что ателье работает. У этой женщины есть вкус, и она умеет шить. Увы! У нее не будет времени носить все это барахло, — цинично пробормотал он.
На одной стене было развешано больше пятидесяти акварелей, изображавших цветы, деревья, ветки и листья. У второй стоял высоченный изумрудно-зеленый шкаф, содержащий десятки коробочек и колб, наполненных алхимическими препаратами, тысячи больших и маленьких баночек с кремами и мазями.
Две других стены, фиолетовая и красная, были голыми. В центре комнаты стоял «горбатый» стол — гигантская столешница из сучковатого дерева, опирающаяся на пятнадцать мраморных ножек и с трудом выдерживающая бочонки, вазы, фарфоровые миски, железные инструменты и электрическую плитку, на которой был дистиллятор. У стола стояли три стеклянные трубки, наполненные зеленоватой жидкостью с ароматными испарениями.
Ре спланировал на большую терракотовую вазу с желтым порошком, заставив ее зашататься.
— Осторожно, не просыпь этот порошок. Он пригодится нашим друзьям, тем более что они еще должны изготовить лекарства, которые я заказал, — сказал Ятто.
Значит, эта удаленная потайная комната Аркса была магопсихической лабораторией, где изготавливались лекарства! Особые препараты, которые использовал и потреблял один суммус.
Фон Цантар направился к красной стене. Он повернул ручку в форме лилии, и стена заскользила влево, открыв вход в просторную оранжерею, полную трав, кустарников и душистых цветов. Здесь было чудесно. Солнечные лучи проникали сквозь потолок из янтарного стекла: эта теплица углублялась в большой золотой купол Аркса. Ятто поднялся по четырем ступенькам и вошел туда вместе с соколом, который стал летать среди огромных синих и белых цветов.
— Эти лекарственные растения хорошо растут. Здесь сокрыты секреты траволечения, которые мне очень пригодятся! — удовлетворенно прошептал суммус, с силой сжимая пергамент с гербарием. Он был уверен, что в этой оранжерее есть и растения для клонафорта.
С демонической улыбкой Ятто вернулся в комнату и устремил взгляд на противоположную фиолетовую стену. Он вдохнул воздух, провел рукой над ароматными испарениями из стеклянных трубок и, решительно подойдя к стене, заорал:
— Открывайте! Надо поговорить!
Через несколько секунд нижняя часть стены поднялась, сложившись гармошкой, и появилась худощавая мужская фигура. Поверх свитера и брюк на мужчине был голубой халат. В руке он держал кусок хлеба.
— Чем вызван твой визит на этот раз? — спросил мужчина, уже одиннадцать лет выполнявший приказы Ятто, своего похитителя.
Пьер Астор Венти и Коринна Молекула были там, в тайных комнатах Аркса. Их дни, казалось, бежали как песок в стеклянных часах. Отшельники. Узники фон Цантара, обязанные повиноваться его приказам. Супруги самоотверженно ухаживали за оранжереей, изготавливали лекарства, но это не приносило им радости. Между ними и суммусом даже установилось определенное доверие, которое, впрочем, было основано на обиде, смешанной с ненавистью. Да, они ненавидели его за то, что он сделал с их семьей, но не могли восстать против судьбы, разлучившей их с аптекой в Нижнем Колоколе и с любимыми сыновьями.
— Дражайший Пьер, довольно невежливо принимать меня с ломтем хлеба в руках. Твоя дама тоже сейчас ест? — спросил суммус, делая шаг вперед.
Пьер Астор Венти попятился, пряча хлеб в карман халата.
— Коринна отдыхает, она недавно закончила шить наши новые костюмы. А Рене не пришел?
Вопрос Пьера вызвал у Ятто неожиданную реакцию.
— Рене? Ваш старший сын слишком умен. Благодаря клонафорту, разумеется. Препарату, который вам еще не удалось изготовить здесь, в Арксе! — со злобной усмешкой ответил суммус сапиенс.
Тем временем сокол проник за большую портьеру из старинного розового сатина, разделявшую комнаты. Там стояла кровать с балдахином, на которой под мягким вышитым шерстяным одеялом лежала Коринна. Ее глаза потускнели от грусти, а кожа, когда-то розовая и гладкая, стала морщинистой.
Появление Ре заставило ее подскочить. Она подняла голову с подушки и вытаращила глаза. Обхватив руками голову с прямыми светлыми волосами, она в страхе наблюдала за хищной птицей, которая полетела назад, создав легкий поток воздуха.
Коринна, одетая в голубую юбку и атласную блузку, поднялась, не отрывая взгляда от Ре, который приоткрыл клюв, словно хотел сказать ей что-то ласковое. Сокол страдал, видя, в какую глубокую печаль она погружена. Будто он питал к Коринне и Пьеру любовь или какое-то другое сильное чувство, которое казалось необъяснимым. Но так только казалось…
— Пьер, в нашу комнату влетел сокол! — закричала Коринна, отдергивая занавес. В тот же миг она оказалась перед своим извечным коварным врагом, Ятто фон Цантаром!
— Конечно, это мой великолепный золотой кречет. Прекрасный, правда? — гнусным тоном спросил Ятто.
— А Рене? Почему его здесь нет? — спросила обеспокоенная дама, которая много лет видела, как ее первенец воспитывался по правилам магипсии, и привыкла обнимать его только во время визитов.
— Я тебе отвечу, если дашь мне выпить твоего отличного отвара из фиалки. Я видел, что оранжерея вся в цвету, значит, о ней заботятся как следует. — Комплимент суммуса казался сомнительным.
Коринна вздохнула и под внимательным взглядом Пьера направилась в маленькую кухоньку, которую Ятто оборудовал специально для супругов. Она прошла мимо многочисленных календарей, которые составляла, чтобы следить, как идут годы. Две даты были обведены в кружочек, одна в феврале, а другая в марте:
18 февраля — день рождения Рене, 15 лет
2 марта — день рождения Джено, 12 лет
Коринна с грустью подумала, что ее сыновья растут без нее. Никто не устроит им праздник в день рождения. Никто не обнимет. Сердце матери было разбито.
«Скоро наступят их дни рождения. И в этом году мы тоже не отпразднуем их вместе», — подумала она, понурив голову.
Коринна взяла с полочки бережно хранившийся дневник, в котором были фразы Рене, написанные им в восемь лет, и быстро прочитала одну из них: «Мысли — это облака на крыльях ипповоло. Когда я скачу по небу, я думаю о тебе, дорогая мамочка».
Рядом с дневником стоял старый паровозик из красного дерева. Игрушка, которая была у маленького Рене в руках в тот злосчастный день, когда его похитили из аптеки. Вещица, напоминавшая о счастливой жизни семьи Астор Венти. Коринна прижала паровозик к груди и подумала о красивом белокуром сыне, который был очень похож на нее. Через долю секунды в ее памяти всплыло и личико Джено, пухленького и кудрявого, как отец.
— Как мне тебя не хватает, мой маленький! Интересно, каким ты станешь, когда вырастешь? — прошептала Коринна, заходя на кухню.
Она чувствовала, что визит фон Цантара не предвещает ничего хорошего, а ее предчувствия часто сбывались. Клонафорт, который она пила вместе с мужем много лет назад, все-таки остался в ее венах, и разум ее был очень развит, особенно способность чувствовать и воспринимать.
Она подошла к плите, взяла желтый кувшин, налила в чашку отвар из фиалки и быстрым шагом направилась к выходу.
— Вот, выпей, он еще теплый, — сказала она, передавая чашку.
Ятто выпил все одним глотком и воскликнул:
— Хотите узнать о Рене?
— Да, конечно, — ответили родители.
— Рене Астор Венти больше никогда не будет прежним! — злорадно заявил фон Цантар.
Коринна почувствовала, как в ней назревает ярость, и бросилась на Ятто:
— Что ты с ним сделал?
Пьер обнял жену, пытаясь успокоить ее.
— Я пришел сообщить вам очень важные вещи про ваших сыновей, — продолжал Ятто со зловещей улыбкой, испугавшей супругов.
