Илья Подольский - Огненная печать
— Так, Журавлева, — сказала Светлана Павловна, пытаясь вернуть былой разгар сорванного урока. — На чем мы остановились?
— Да! Судьба, Светлана Павловна! — воскликнула я. — Такая судьба была у Онегина, и никуда он не мог от нее убежать.
Класс рассмеялся. Видимо, мое лирическое настроение выглядело со стороны нелепо и смешно, потому что даже Антон еле сдерживал смех. К всеобщей радости, прозвенел звонок, и Светлана Павловна, как полагается, наградила нас тяжелым багажом домашней работы.
— Красильников! Ты понимаешь, что значит визит этого человека?! — восхищенно прокричала я, когда мы, как безумные, сбежали вниз по лестнице и дальше — на волю.
— Только то, что твое предсказание сбылось, и мы все-таки отправимся в это путешествие — сохранял он спокойствие. — Но как?!
— Вот именно. Это значит, что воплощение моих видений в реальности зависит лишь от меня… Правда, я не понимаю, как это происходит… А впрочем, не важно! Не случайно это — Поволжье, не случаен этот Александр Иванович, да к тому же не кто иной, как Каренин.
— Ты права, — улыбнулся Антон. — Такие совпадения не могут быть случайными.
Глава X
Путешествие начинается
Напрасно я искала хотя бы краешек крыла моей бедной похищенной птицы. На руке не было и следа. Только рисунок брата, висевший на стене, напоминал о былом чуде. Чтобы видения не стерлись из моей памяти, я решила их запечатлеть на бумаге. Странно, но слова, а точнее, знаки, порой надежней, чем мысли или впечатления, которые в душе ничем не закреплены. Впереди у меня много времени для того, чтобы ждать ВОЗВРАЩЕНИЯ моих способностей: разгадывая тайны прошлого, узнавать будущее…
В комнату, как всегда осторожно, заглянула мама. Я сидела за письменным столом, рядом тихо напевало радио. Мама задала мне пару обычных вопросов, я легко ответила.
— Мы с папой хорошенько подумали, — наконец-то затронула она заветную тему, — и решили, что это очень хорошая возможность познавательно и интересно отдохнуть. Поэтому ты можешь завтра же приобрести эту путевку.
— Спасибо. Я не сомневалась, что вы меня отпустите.
Через несколько минут позвонил Красильников и сообщил новость, подобную моей. Ему тоже позволили совершить эту туристическую экскурсию. Итак, уже послезавтра мы едем к берегам древней Волги.
* * *И снова мне не спалось. Ночь — время слезливых романтиков. Неужели я принадлежу к их числу? Комнату мягко освещал ночник, я листала «Энциклопедию». Интересно, какие бы видения пришли ко мне, будь на моей руке браслет?
Вопросы казались неисчислимыми. Они кружились в моем сознании, как снежинки, то мирно, то бушуя. И в этом вихре я все же попыталась проследить нынешнюю судьбу украшения. Вспомнив облик Василисы, я стала представлять себе ее жизнь. Предположим, эта псевдоведьма осознает, что браслет не прост… Но додумается ли она так, как я? Ведь у разных людей разная энергия, и, быть может, у кого-то из нас мысль сильнее. Дар ясновидения — не прихоть. Поэтому теперь у меня нет оснований думать, что браслет попадает в чьи-то руки ради того, чтобы человек удивился его силе. Жаль, я не поняла этого тогда, когда еще украшение (как сказал Александр Иванович в своем письме) по праву принадлежало мне.
Бесполезно. Как будто мое воображение само воздвигает для меня стену, которая с каждым вопросом становится все прочнее и выше. Остается лишь уповать, что стена эта когда-нибудь обрушится, и я исправлю свой досадный промах. Вещь, тайна которой темна и не управляема, может иметь иную судьбу, совсем равнодушную к моим пожеланиям.
Открыв утром глаза, я поняла: вещий сон мне не приснится, пока не проявится смысл того, почему браслет оказался в моих руках, а потом так же, прямо с руки, исчез. К сожалению, довериться волшебству, как порекомендовал мне профессор, я теперь не в силах.
* * *Красильников в школе сегодня держался как-то особняком. На перемене, после пятого урока, я все-таки решилась залезть этому человеку в душу.
— Ты чего нос повесил? Проблемы с отцом? — робко спросила я, чувствуя, что подошла совсем некстати. Он увлеченно листал какую-то книгу, но вдруг сразу закрыл ее и сунул в рюкзак.
— Нет, все в порядке, — рассеянно улыбнулся он. Странно, но во взгляде его была какая-то отчужденность, будто из-за моего вмешательства он отвлекся от очень важного дела. А впрочем, ничего странного — это я в последние дни без меры наблюдательна.
На следующий день большие, толстые сумки, вокзал, поезда, прощанья, строгие родительские наказы и, наконец, удобное купе и — в путь, на Саратов, откуда, даст бог, отчалит наш теплоход. В этом городе с необычным для русского языка названием я буду впервые. Кроме меня и Красильникова, из нашего класса поехали еще четверо, и в их числе были Макс и Кирсанова Ольга. Остальные — те, которые также учились в нашей школе, — мне были как-то малоинтересны. Антон со своей холодной задумчивостью уже начинал меня бесить. И что бы я ему ни рассказывала, он скудно мне поддакивал, и только. Словом, вскоре я перестала обращать на него всякое внимание. Пришлось погрузиться в чтение, потому как в поезде больше нечем заняться, разве только разглядывать мелькающие пейзажи.
По иронии судьбы в купе, помимо Красильникова, моими соседями были Ольга и Макс. Хорошая компания у нас: кокетка, сердцеед, умник и чудачка. Мне и Ольге удалось отвоевать верхние места. Антону, конечно же, было все равно, а вот с Максом мы чуть не поссорились. Когда все эмоциональные бури поутихли, непоседливые Макс и Ольга стали скучать, говорить о том о сем, потом спорить, а дальше, если б я и Антон не вмешались, эти импульсивные личности разругались бы в пух и прах.
— Ну объясни, какая тебе разница, что я постоянно крашу губы?! — возмущалась Ольга назойливым расспросам Макса. — Я же не спрашиваю, почему ты частенько поглядываешь в сторону Евы!
— Эй, ребята, хватит, — остановил их Антон. — Потом будете выяснять отношения.
— А ты чего, ревнуешь? — никак не мог угомониться Макс.
— Да вы помешались, что ли? — разозлилась я. — Дайте спокойно книгу почитать.
— Это ты уже скоро свихнешься, — засмеялась Ольга. — Возомнила себя гадалкой, косы распустила и сидит что-то там читает. Наверное, о том, что бы такое в следующий раз соврать.
— Ольга, я не виновата, что ты поверила тогда в мое гадание. И вообще ты напрасно смеешься, потому что это не я тебя обманула, а карты. Ведь так?
— Настоящие гадалки сразу видят, врут их карты или нет. Ты не увидела, значит, ты — не гадалка, а простая болтушка, — продолжала язвить она. Кажется, ссорились теперь не двое, а все купе.
— Почему же, Ольга, ты раньше этого не знала? — с иронией спросил Антон.
— Тебя это не касается, — фыркнула она.
— Ладно, ладно, — рассмеялся он. — Просто не надо никого винить, если ты — сама наивность.
— Вот-вот, — согласился Макс. — А что значит «наивность»?
— Да идите вы к черту, умники! — наконец-то сдалась Ольга. В купе наступило долгожданное молчание. Стук колес и сумерки навевали сон. Этот взбалмошный разговор пошел мне на пользу. По крайней мере я не стыжусь теперь, и Оля высказала, кажется, все, что обо мне думала.
Ночью совсем не хотелось спать. Обиженные Ольга и Макс, не найдя друг для друга примирительных слов, вскоре уснули крепким и, видимо, сладким сном. Красильникова тоже не было слышно. Я осторожно, чтобы никого не разбудить, спустилась со своей верхней полки, открыла дверь и вышла в наполовину освещенный коридор. Наше купе находилось в центре вагона. Мне показалось, что в этом коридоре я одна, но вскоре я учуяла дым сигарет. Взглянула в конец вагона и заметила, что там, в полумраке, облокотившись на поручень, стоял Александр Иванович — тот, который приходил к нам в школу. Он курил и, кажется, не догадывался о моем присутствии. Некоторое время я следила за этой темной и знакомой фигурой.
— Что, не спится? — вдруг хрипло спросил он, и я чуть вздрогнула.
— Нет… то есть да, — волнуясь, ответила я. «Непонятно еще, кто за кем наблюдает», — тут же, как-то опасливо промелькнула мысль в моей голове.
— Вы довольны тем, что отправились в эту поездку? — поинтересовался мужчина.
Прислушавшись к его голосу, я разочаровалась. Он точно не был тем Александром Ивановичем, с которым я познакомилась на празднике у Софьи Харитоновны. Впрочем, такое необычайное совпадение выглядело бы очень даже сомнительным. Значит, один Александр Иванович — настоящий, а другой — явно фальшивый его двойник. Кто же этот, который стоит сейчас в четырех шагах от меня?
— Да, Александр Иванович, мне давно хотелось посмотреть на земли, по которым много веков кочевали сарматы и скифы. Поэтому теперь я очень рада, что мое желание сбывается, — замысловато сказала я, и он подошел ко мне ближе.
