Николай Ютанов - Оборотень
Вертолет зарылся лыжами в песок. Лопасти несколько раз повернулись и провисли. Из открывшейся двери выпрыгнула большая белая собака. Виляя хвостом, она подбежала к маленькой фехтовальщице, нырнула под выставленный эспадрон и ткнулась носом в колено. Лена опустила шпагу.
Собака махнула хвостом и потрусила к принцу и принцессе. Она прошлепала по воде. Хвост ее перестал вилять. Собака заскулила, попятилась, несколько раз гавкнула, оглянулась на маленькую фехтовальщицу. Вдруг она словно решилась, подошла к Арианте и лизнула ее ногу. Потом еще. Принцесса равнодушно смотрела на нее. Тессей тревожно дергал сестру за руку, старался расшевелить.
— Дети! — услышала маленькая фехтовальщица. — Не обманула ржавая телега!..
Возле вертолета, опираясь на костыли, стоял длинноволосый гигант в желтом комбинезоне. Чуть несимметричное лицо с мясистой нижней губой и небольшие серые глаза под крылом седоватой вьющейся челки.
— Дети на Земле Несбывшихся Надежд!..
Тяжело налегая на костыли, он подошел к Лене, взял в ладонь ее подбородок.
— Откуда ты, сокровище?
— Оттуда… — Маленькая фехтовальщица высвободила голову и мотнула ею в сторону Млечной Дороги.
— Из сонма Несозданных? — удивился гигант. — Там что-нибудь происходит? И тот парень спас свое королевство?.. Эй, Троки, что с тобой?
Собака пронзительно проскулила и снова принялась лизать ногу принцессы.
— Ребята, что вы там стоите? Идите сюда! — Гигант взмахнул рукой.
Маленькая фехтовальщица увидела на его запястье стальной браслет с прозрачным хрусталиком звезды.
— Лена! — крикнул Тессей. — Она не хочет идти! А собака лижет ее рану…
— Идем-ка, — сказал гигант маленькой фехтовальщице.
Лена подбежала к ребятам. Гигант ковылял следом, загребая костылем воду.
— Правда, здесь здорово? — Арианта улыбнулась маленькой фехтовальщице.
— Арианта…
От принцессы веяло непомерно холодным покоем.
— Арианта, вставай!..
— Ты что? Зачем? Здесь тепло, а там, Тессей говорил, дохлые жуки и красные колючки… Уйди, собачка, мне щекотно!..
— Арианта! — крикнула маленькая фехтовальщица. — Очнись! Мы же ничего не нашли! А там лиловые людей губят!.. — Лена тряхнула принцессу за плечи.
— Отстань! — злобно сказала принцесса, вырываясь. — И ты отстань! — Она оттолкнула Тессея. — И ты! — Она двинула ногой, окатив собаку брызгами.
Принцесса уселась на дно, потянулась и с блаженной улыбкой начала медленно ложиться на спину.
Лена и Тессей в недоумении стояли над ней. Собака визгнула. Гигант сделал шаг вперед и, как кутенка, выхватил Арианту из воды.
— Мне это не нравится, — сказал он. — Ребятки, летим ко мне в логово. Там и разберемся с этим больным журавленком… Держите ее за ноги!..
Тессей прижал брыкающиеся ноги сестры. Арианта тотчас квело закрыла глаза и повисла на руке гиганта.
15
— Жуйте, жуйте, — сказал Кардей.
Гигант улыбнулся ребятам и поставил перед Троки стеклянную миску с кашей.
Тессей и Лена ели медленно, уныло поглядывая на принцессу, которая с довольной миной лихо действовала вилкой. Кардей устроился перед ребятами, подпер щеку рукой.
— Ох ты, боже мой, дети на нашей Земле…
Маленькая фехтовальщица наклонилась к хозяину.
— Кардей, что же теперь будет с Ариантой?
Гигант нахмурился.
— Укус Хозяина Болот не лечится. Это безнадежно, я уже говорил вашему спутнику. Журавленок отравлен Ядом Спокойной Жизни… Боже, как она похожа на мою дочь!..
Маленькая фехтовальщица взглянула на принцессу, одетую в короткое платьице дочери Кардея, давно выросшей и покинувшей дом. Потом перевела взгляд на походные брюки Арианты, сохнущие над камином.
— Ну да, — сказала Лена, — плевать на все проще… Но что нам делать?
Кардей повернулся к большому экрану в нише.
— Спокойная жизнь — это сон наяву. И сам никто не захочет с ней расстаться… Нежишься, ешь вдоволь, ублажаешься и услаждаешься… Нет, мой милый волчонок, безнадежно вылечить ее, как, впрочем и все безнадежно в наших Землях, где сколько не идешь, сколько не побеждаешь, любой успех назавтра оборачивается неудачей…
Лена поморщилась: что-то знакомое.
— Закон Кольца?.. — неуверенно спросил Тессей.
— Вы слышали о нем? — удивился Кардей.
— Но где? — озадаченно сказала маленькая фехтовальщица.
Гигант внимательно посмотрел на путешественников и молча отвернулся к экрану.
— Вот наши Земли… Любуйтесь убожеством жизни… Это мир лори-людей…
Экран провалился просторным туннелем, подсвеченным лампами дневного света. Вдоль него мчалась, ухая и звеня бубенцами, толпа элегантно одетых людей. Блестели круглые красноватые глаза, капли пота дрожали на белых волосках у носа. Кончик длинного розового хвоста каждый сжимал в кулаке, чтобы не мешал бежать. Все догоняли одного, который с ужасом в выпученных глазах мчался, распустив хвост и помогая себе руками. Он визжал, гремели бубенцы на его шапке-петушке.
— Это очень приятно — раздавить слабого, — сказал Кардей, вжимая клавишу на пульте, — наслаждаться его страхом, видеть, как он тычется в твои ботинки… — Гигант вытащил пилюлю и положил ее под язык. — А как можно любить сильного!..
По залу рекой шли лори-люди. В центре, в окружении толсторожей охраны, стоял лидер в золотом смокинге и розовых, под цвет хвоста, коротких штанишках. Охрана по очереди пропускала желающих потереться носом о лакированные сандалии лидера. Затем счастливец получал августейший пинок под хвост и с радостным визгом присоединялся к довольно топчущейся толпе одаренных.
— Какой народ был! — с болью сказал Кардей. — Они владели законами Вселенной, строили звездолеты…
— Звездолеты? Что это? — спросил Тессей.
— Ты не знаешь, медвежонок?
— Корабли для полета к звездам, — сказала Лена.
— Понятно, — принц кивнул.
Кардей улыбнулся ему и снова прошелся пальцами по клавишам.
— Территория жартыков-половинок…
В светлой комнате миловидные карлицы ткали ковер. Они улыбались, упираясь в станок пухлыми короткими ручками. Одна из них повернулась навстречу робкому карлику, волокущему челноки с нитью. Тессей и Лена вскрикнули в один голос: половина тела каждого человечка была размытой, туманной, почти прозрачной. Карлица что-то сказала, жартык робко возразил. Его подруга сразу увяла. Они посидели, с тоской глядя на жесткий горячий рисунок ковра. Жартык горестно покачал головой, показал прозрачным пальцем вверх, затем вбок, в землю. Карлицы закивали полуголовами, застучал станок, и вместо гордого узора на ковер потекла серо-желтая тупая каша.
— Так всегда, — сказал Кардей с досадой, — боятся говорить, о чем хотят, боятся любить, кого хотят, опасаются творить, как хотят.
Городок жартыков выглядел загадочно: достроенные до половины небоскребы, крытые соломой, белопанельные коттеджи с зеркальными окнами, доделанные в деревянные мазанки… Все венчал архитектурный восторг в виде восьмиэтажного дворца с коринфскими колоннами и мусульманскими куполами, незатейливо переходящими в дачный сортир.
— Добрые дела, закономерно отдающие подлостью, бескорыстная помощь, венчающаяся грабежом… Все всегда так, наполовину… — Кардей устало перекинул картину. — Или вот — Полигон Оловянных Соратников…
— Так это рядом с нашим Болотом! — сказал Тессей. — Лена, помнишь дорогу?
Пустынная равнина в предгорье, затканная сеткой разросшейся красной колючки. Из норы в земле прямо на зрителей вылезла блестящая двухвостка ростом с вертолет Кардея.
— Волчонок, это сюда вас не пускал Тессей, — сказал гигант, — а потом вы так рванули, что разбили мою камеру…
Маленькая фехтовальщица почувствовала, что у нее вспыхнули уши.
— А где же Оловянные Соратники? — пришел на выручку Тессей.
— А вот — прямо по курсу, — Кардей поднял бровь, — видите серое пятно посередине долины? Это они. Вооружались солдатики, вооружались… естественно, только для укрепления дружбы с соседями… А потом как рванула их новая станум-бомба, соратники и расплавились. Хорошо?
— Хорошо, — тихо сказала маленькая фехтовальщица. — И так везде?
— Везде, — сказал Кардей, — вот ваши Болота.
Ребята увидели Млечную Дорогу, сломанную танцующим растяпой. Сам ломастер мирно спал в трясине под разломом, весело желтея на фоне ряски. Рядом на краю Пути сидел карамельный дракон, глупо лупая глазищами. А возле Ущелья Красных Эдельвейсов прямо на Млечной Дороге разлегся длинный плоский змей, расписанный малиновыми иероглифами по лимонной чешуе.
— Веселые добродушные талантливые тупицы. Народ, знавший цену краскам, движению и слову. Бывшие мастера сказок и легенд… А вот и хозяева…
