Алека Вольских - Мила Рудик и загадка Сфинкса
Фреди посмотрел на Белку и вдруг резко сменил тему:
— Надеюсь, никаких проблем в первый день учебы у тебя не возникло?
— Нет, — покачала головой Белка. — Все замечательно.
— Я рад. Но не забывай, что на втором курсе будет сложнее. У вас появились новые предметы, и учебных часов теперь будет на один больше. Главное — не лениться и ответственно относиться к учебе.
Белка согласно закивала.
— А теперь мне нужно найти Берти, — ободряюще улыбнувшись сестре, сказал Фреди и пошел в сторону лестницы.
Ребята глядели ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.
— Кто-нибудь про подводные камни понял? — спросила Мила.
— Не знаю насчет камней, — сказал Ромка, усмехаясь, — но зато понял, что златоделы больше других подвержены плохому влиянию, а потому — ну их к черту! Пошли-ка на следующий урок. У нас сейчас Альбина.
На первом в этом году уроке антропософии учились создавать тишину. Получался такой себе парадокс — когда звуки не звучат. То есть они как бы были, но их никто не слышал. Заклинание действовало так, что произносящий его не только воздействовал на других, но и на самого себя и не мог слышать даже собственный голос. Зато Мила заметила, как громко начали звучать ее мысли, как будто она их произносила вслух, хотя она и рта не раскрывала. Мила даже заволновалась, как бы ее мысли кто не услышал ненароком, когда поймала себя на одной из них. Случайно глянув на Кристину Зудину, Мила невольно подумала: «До чего же у нее заколки несуразные. Десять розовых поросят на голове — это слишком». Но Кристина ее мыслей, к счастью, не слышала.
Не обошлось и без казусов. Яшка произнес необходимые слова и, чтобы убедиться, что его заклинание подействовало на всех в классе, как и остальные до него, со всей силы ударил молотком о чугунный котел. Никто не услышал ни звука, а вот Яшка оглох по-настоящему и чуть не грохнулся в обморок. Заклинание почему-то не подействовало только на незадачливого Бермана.
Когда закончились уроки и меченосцы вернулись в Львиный зев, кое-кого ожидал неприятный сюрприз. Пришла первая почта. Мила писем не ждала, а вот Белка получила письмо от мамы. В письме госпожа Векша сообщала своей дочери, что знает о выговоре, который ей был (заслуженно) сделан деканом факультета, и на десяти листах обычной бумаги отчитывала Белку за недостойное поведение.
По этой причине, когда вечером они все сидели в гостиной и разбирались с первым домашним заданием, Белка пребывала в самом отвратительном расположении духа. Мила, чувствуя свою вину, старалась поменьше обращаться к Белке, чтобы лишний раз ее не раздражать. Однако сосредоточиться на домашнем задании ей почему-то было трудно, поэтому она вяло листала учебник и одновременно рассеянно наблюдала за Берти и Фимкой, которые снова играли в «Поймай зеленого человечка».
Когда Мила в очередной раз повернула голову, чтобы посмотреть на доску, Берти с довольной миной как раз объявлял каюк Белому Магу. Мила даже порадовалась за Берти, что хоть однажды ему удалось выиграть без жульничества, как вдруг Фимка без всякого предупреждения наставил перстень на своего Белого Мага и выкрикнул:
— Фигли Мигли меч!
Белый Маг среагировал молниеносно: поднял двумя руками свой меч, направив его острием себе в грудь, ловко «воткнул» меч под мышку, скорчил на маленьком личике трагическую гримасу и театрально растянулся на доске, словно скончался навеки.
— Лежачих не бьют! — победоносно воскликнул Фимка, а потом, внимательно глянув на доску, уточнил: — Ну и… временно покойных тоже.
Мила глянула на Берти: лицо у того сильно вытянулось от удивления.
— Фимка — гений! — тихо засмеялся рядом Ромка. — Это ж надо — жулика обжулил!
— Так Бертику и надо, — с праведным гневом зашептала Белка, отрываясь от работы над домашним заданием. — Будет ему наукой! А то совсем распоясался!
Берти тем временем постепенно приходил в себя.
— А ты, малец, быстро учишься, — одобрительно сообщил он, все еще не веря собственным глазам, а потом вдруг в ужасе воззрился на Фимку: — Так это что получается? Я тебе пять золотых троллей проиграл?
— Ага, — довольно поддакнул младший Берман, улыбаясь от уха до уха. — И ты мне лучше их прямо сейчас отдай, а то я не люблю, когда мне кто-то должен.
— Этот своего не упустит, — прошептала Мила, с сочувствием глядя на Берти. — Белка, твой брат был прав: Фимке Берману палец лучше в рот не класть — откусит по локоть.
Судя по лицу Берти — такого он никак не ожидал.
— Ах ты ж, прохвост, — процедил сквозь зубы Берти.
Он хмуро зыркнул на Фимку, потом поднялся, засунул руку в карман, вытащил оттуда пять золотых монет с большим «Т» на лицевой стороне и бросил на доску. Одна монета упала рядом с Белым Магом, который тут же осторожно приоткрыл один глаз, повращал им, оценивая обстановку, и счел благоразумным закрыть снова.
Пока Фимка с довольным видом собирал монеты с доски, Берти, понуро ссутулившись, поплелся к выходу.
— Доигрался, — осуждающе посмотрела ему вслед Белка. — Отдал все свои деньги. Теперь жди беды. Когда Берти не при деньгах — он всегда ищет, где бы их раздобыть. И обязательно попадает в историю.
Белка со злостью захлопнула книгу и сказала:
— Сегодня просто отвратительный день. Не буду ничего учить, все равно ничего не соображаю. Пойду спать.
* * *На следующее утро, за завтраком, Белка выглядела повеселее и посвежее. Наверное, потому что хорошо выспалась. Она с аппетитом ела яблочный пудинг и запивала своим любимым миндальным коктейлем. У Милы на тарелке были макароны с ветчиной и помидорами, а рядом стояла кружка с томатным соком.
— Мила, а Мила? — раздался вкрадчивый голос у Милы за спиной в тот момент, когда ее тарелка опустела где-то наполовину.
Она обернулась. Позади нее стоял Фимка Берман и явно имел что сказать.
— Э-э-э… — протянула растерянно Мила. — Ты что-то хотел?
— Продай мне свою палочку, а? У вас же теперь кольца. А я тебе за нее пять золотых дам, — выпалил как по заученному Фимка.
— Ну-у-у… — выдавила из себя Мила, осторожно косясь в сторону младшего Бермана.
У нее было сильное желание отшить его сразу же и без всяких церемоний исключительно в воспитательных целях. Однако, сдержав первый порыв, она дипломатично ответила:
— Ну, я подумаю над твоим предложением.
Фимкино лицо сначала кисло сморщилось, потом он натянуто улыбнулся.
— Ладно, — согласился он и отошел.
Мила повернулась к сидящему рядом Яшке, который слышал каждое слово.
— Яшка, — обратилась она к нему, озадаченно хмурясь, — а зачем ему моя волшебная палочка?
Старший Берман виновато свел брови домиком и, словно нехотя, ответил:
— Я думаю, он ее продаст. Но раза в три дороже.
— Как это? — не поняла Мила.
Выражение Яшкиного лица стало еще более виноватым, он вымученно улыбнулся.
— Понимаешь, я рассказал домашним, как ты меня спасла от Чер-Мерсского чудовища. Мои родители так тебе благодарны! Знаешь, они очень хотят с тобой познакомиться!
Мила немного смутилась, но это не помешало ей заметить, что Яшка элементарно пытается соскочить с темы.
— Спасибо, конечно, — сказала Мила. — Но я пока не поняла, при чем здесь моя волшебная палочка.
— Как это «при чем»? — удивился Яшка. — Ты же помнишь, как об этом в прошлом году весь Думгрот говорил? О том, что на Черной Пади случилось. Твоя палочка, она ведь теперь обросла историей. После того как ты при помощи этой самой палочки заставила водяного дракона укусить свой собственный хвост, это теперь не просто вещь, а вещь легендарная. Ее можно очень дорого продать, если взяться умеючи. А Фимка… — Яшка вздохнул. — Он умеет. Он даже когда совсем маленьким был…
— Подожди! — перебила Яшку Мила, пока тот не пустился в воспоминания детства. — Это что же выходит? Он хочет купить у меня мою волшебную палочку, чтоб заработать на ней в несколько раз больше?
— Вот именно! — рядом на скамью упал Берти. — Мы с Тимуром исключительно из любви к искусству посеяли в народе миф… Да что уж там! Настоящий мегамиф! А этот экспроприатор вознамерился пожинать плоды нашего труда. — Берти раздраженно засунул себе в рот пирожок с мясом и от злости откусил сразу половину; почти не пережевывая, поспешно проглотил и добавил: — И между прочим, за палочку он тебе собирается отдать пять моих! золотых троллей.
— Ну типичный мародер! — фыркнула Белка, буравя Фимку неодобрительным взглядом: тот только что присоединился к сидящему на подоконнике Ване Силачу, парню со своего курса.
Потом она обратилась к брату уже с совсем другим выражением лица:
— Может быть, на такой светлой ноте воспоминаний ты и с Тимуром помиришься?
— И даже не подумаю! — отрезал Берти. — За свои слова нужно уметь отвечать. А он дезертировал. Предатель!
