Клайв Баркер - Абарат: Первая книга часов
— Ну что ж, — она пожала плечами, с видимой неохотой признавая правоту доводов Хвата. — Я уйду. Но прежде я обязательно должна взглянуть на него вблизи.
— На что? На кого?
— На море!
Кэнди указала на дальний конец причала, откуда открывался вид на необъятную ярко-синюю водную гладь.
— Она нас всех угробит! — взвыл Змей.
— Оставь, — нахмурился Хват. — Она имеет на это полное право.
Взяв Кэнди за руку, он помог ей взобраться на причал. Доски скрипели и прогибались у них под ногами, но после предыдущих приключений подобные мелочи были Кэнди уже нипочем. Весь длинный причал стонал и содрогался при каждом ударе волн о его сваи, но она не обращала на это внимания. Ей надо было дойти до края и как следует разглядеть море Изабеллы, чтобы навсегда сохранить в памяти эту картину.
— Это восхитительно! — улыбнулась она, быстро шагая вперед.
Кэнди никогда прежде не видела моря. У нее из головы разом улетучились все мысли об Остове и его когтистых пальцах. Зрелище, открывшееся ее взору, было слишком чарующим, чтобы помнить и помышлять о чем-либо другом.
— И все же я не возьму в толк, как оно здесь очутилось. — Кэнди покосилась на Хвата. — Море, явившееся из ниоткуда.
— Это еще что, леди, — усмехнулся Хват. — Ведь посреди именно этого моря расположились все двадцать пять островов Абарата.
— Двадцать пять?
— По числу часов в сутках. Плюс Двадцать Пятый Час, называемый Пиком Одома, он же — Время Вне Времен.
Слова Хвата звучали для Кэнди нелепо и абсурдно. Но с другой стороны, разве не стояла она сейчас на краю причала, любуясь морем, которого каких-нибудь десять минут назад здесь и в помине не было? И если море существовало на самом деле (а оно несомненно существовало, иначе откуда взялись бы на ее лице прохладные соленые брызги?), то почему не могут быть реальными далекие двадцать пять островов, расположившиеся, возможно, именно там, где море встречается с небом?
Они молча стояли у самого края причала. Кэнди не сводила глаз с искрящейся поверхности моря. Из волн одна за другой выпрыгнули несколько рыбок — синих и зеленых, в небе парили морские птицы, каких Кэнди никогда прежде не видела и о каких даже не слыхала.
Через несколько секунд Хват и его братья нырнут в эти таинственные воды — и поминай как звали, а ее оставят здесь, и ей суждено будет возвратиться в опостылевший Цыптаун, к прежней невыносимо тоскливой жизни.
О, боже! Цыптаун! После всех этих чудес, после стольких удивительных приключений — снова Цыптаун! От одной мысли об этом Кэнди едва не сделалось дурно.
— Когда ты думаешь вернуться? — спросила она у Хвата.
— Погодите, леди, — с беспокойством в голосе ответил он.
— Что еще случилось?
— Не... двигайтесь... Замрите...
Бормоча эти слова, он шарил рукой в наружном кармане куртки и вдруг вытащил оттуда не что иное, как пистолет, старомодный, казавшийся каким-то ненастоящим. Маленький, очень изящный, сделанный из блестящего желтоватого металла вроде меди.
_ Что ты делаешь? — Кэнди понизила голос до шепота.
— Все, что могу, чтобы спасти наши жизни. По возможности.
Хват покосился назад — что-то он увидел там, за спиной Кэнди, у самого начала мостков. В глазах его блеснула решимость.
— Остов? — прошептала Кэнди.
— Остов, — мрачно кивнул Хват. — Пожалуйста, леди, замрите и не шевелитесь.
С этими словами он отступил немного в сторону, прицелился и нажал на курок своего маленького, казавшегося игрушечным пистолета.
Звук получился на удивление громкий, из дула выплыло облачко синевато-лилового дыма. А через мгновение раздался легкий щелчок — пуля достигла своей цели.
Кэнди почему-то сразу догадалась, куда именно стрелял Джон Хват. Он и не думал целиться в Остова. Пуля из его пистолета попала в чашу, стоящую на основании пирамиды, и выбила из нее шар. И тотчас же вокруг начались перемены.
— Выстрел что надо, — одобрительно хмыкнул Хнык. — Но почему бы тебе, с твоей-то меткостью, не прострелить череп этому Остову, вот чего я в толк не возьму!
— Мне не доставляет удовольствия стрелять по живым существам, — отозвался Хват, пряча свое оружие.
Кэнди оглянулась. Остов стоял примерно посередине причала, уставившись на башню маяка. Он наверняка понял, куда целился Хват. Догадаться об этом было совсем нетрудно: мир вокруг стремительно менялся, и невозможно было этого не почувствовать.
— Начался отлив, леди, — деловито пояснил Хват. — Вода вот-вот начнет отступать, и я должен уйти вместе с ней. Остов погонится за мной, он ведь уверен, что Ключ по-прежнему у меня.
— Нет, постой! — взмолилась Кэнди, схватив его за руку. — Так не пойдет!
— Как не пойдет? — опешил Ворчун.
— Я не хочу назад в Цыптаун!
— Но тебе ведь больше некуда идти, — нахмурился Хнык.
— Я отправлюсь с вами!
— Нет! — взвизгнул Змей.
— Да, — полным решимости голосом произнесла Кэнди. — Пожалуйста. Я поплыву по этому морю. Вместе с вами.
— Ты себе не представляешь, насколько это опасно.
— Пускай. Мне отвратителен этот город и жизнь, которой я там живу. Я ненавижу все это до глубины души.
Пока они препирались на краю причала, ветер изменил направление. Морские воды всколыхнулись, поднялась рябь, волны стали расти на глазах, они становились все выше и выше. Приближался шторм. Прилив сменялся отливом, старый причал трясся и постанывал под напором волн. У Кэнди оставалось всего несколько секунд, чтобы убедить Хвата и его братьев взять ее с собой. Того и гляди они нырнут в море и уплывут отсюда вместе с волнами, вместе с отливом, держа курс на Абарат, где бы тот ни находился.
А она останется здесь одна, ждать и напрасно надеяться. Ну да, они ей пообещали когда-нибудь вернуться, но многого ли стоят обещания? Вовсе нет, это она знала по собственному опыту. Сколько раз отец обещал, что больше пальцем ее не тронет? А сколько раз она слышала, как он клялся матери, что навсегда бросит пить? И все это были только слова, которые ровным счетом ничего не значили.
Нет уж, позволь она сейчас братьям исчезнуть в волнах, вполне может статься, что больше они никогда не увидятся. И с чем тогда она останется? С воспоминаниями и с жизнью в Цыптауне.
— Вы не можете со мной так поступить, — сказала она Хвату. — Вы не смеете бросать меня здесь, не зная даже, сумеете ли когда-нибудь вернуться.
Слова ее едва не заглушал пронзительный скрип дощатых мостков, прогибающихся под тяжестью шагов. Кэнди оглянулась, заранее зная, что за картина предстанет перед ее взором. Вдоль причала ковылял Мендельсон Остов. Лишь теперь она отчетливо разглядела его хромую ногу (благодаря которой, возможно, она, Кэнди, только и осталась жива, поскольку ему не хватило проворства в погоне за ней). У Остова полностью отсутствовала ступня, и ходил он, опираясь на обрубок у щиколотки, как если бы это была деревянная нога. Трудно было судить, причиняло ли это ему боль. Лицо его, во всяком случае, ничего похожего на страдание не выражало. Сейчас на физиономии Остова сияла кровожадная радость: он обнажил в улыбке свои зубы, похожие на каменные наконечники стрел, и широко раскинул длиннющие руки, как какой-нибудь древний проповедник, приветствующий новых членов своей паствы.
Кэнди понимала, что у нее все еще остается шанс сбежать, но не испытывала никакого желания двигаться назад, к прерии, за которой раскинулся Цыптаун.
Как бы ни было опасно оставаться здесь, возле Хвата и его братьев, она твердо решила для себя, что это намного предпочтительней возвращения домой. И она крепко сжала руку Хвата в своей ладони.
— Яс вами, куда бы вы ни направлялись.
К ней тотчас же обратились восемь лиц, восемь пар глаз уставились на нее — и все по-разному.
Филей казался совершенно сбитым с толку, Хнык растерянно моргал, Ворчун напустил на себя полнейшее безразличие, Соня ухмылялся, Удалец вытаращил глаза, Змей сердито сдвинул брови, Губошлеп изумленно вытянул губы трубочкой. А что же Хват? Тот одарил ее широкой улыбкой, в которой, однако, было больше отчаяния, чем радости.
— Вы это твердо решили, леди? — спросил он. Остов был уже ярдах в тридцати от них.
— Тверже некуда.
— Тогда, похоже, нам всем и вправду ничего другого не остается. Доверимся отливу. Вы плавать умеете?
— Не очень.
— О, боги милосердные! — с чувством воскликнул Хват, и на сей раз все восемь братьев сделали одно и то же: закатили глаза. — Но тут уж ничего не попишешь. Придется, видимо, довольствоваться этим «не очень».
— Тогда чего же мы ждем? — нетерпеливо осведомилась Кэнди.
За время их недолгого обмена мнениями Остову удалось вдвое сократить расстояние между его когтями и их шеями.
