Кир Булычев - Последняя война
– Знаете что, давайте поговорим о другом, – предложила Снежина. – Мало ли тем для разговора?
– Опять допрос? – вздохнул Ранмакан.
– Ну хорошо, спрашивайте вы.
– Не хочу. Пойду спать. А у вас пистолет есть?
– В оружейном есть и на мостике у капитана. На всякий случай.
Ранмакан ушел. Снежина не беспокоилась за него. В лаборатории остается корона Вас, который в любую минуту может узнать, где находится Ранмакан.
Виноват был и корона Вас. Вместо того чтобы хоть изредка поглядывать, где же бродит Ранмакан, он принялся оживлять кур.
Эта проблема его интересовала не только с точки зрения услуги, которую он мог оказать тете Миле, но и как чисто научный эксперимент.
Виноват был и Кудараускас. Его подвела любовь к абстрактным психологическим исследованиям. Когда на мостик поднялся Ранмакан и принялся бродить по длинному помещению, поглядывая на экран внешнего обзора, Кудараускас начал задавать ему вопросы. Само существование Ранмакана давало ему, полагал Зенонас, определенные преимущества в споре с оппонентами. Позиции его были бы слабее, если бы первым человеком на «Сегеже» оказалось существо, вызывающее всеобщее уважение и любовь. Ранмакан не стремился ни к тому, ни к другому. Он даже не проявлял большой благодарности за то, что его вернули к жизни. И Кудараускасу хотелось найти в нем, в его мировоззрении черты, приведшие к гибели целую планету.
Поэтому Кудараускас, как только Ранмакан появился на мостике, всем своим видом показывая, что не собирается покидать его, принялся задавать Ранмакану вопросы, невинные на вид, но с двойным дном.
Ранмакан, с недоверчивостью относившийся к любым вопросам, не хотел раздражать отказом беловолосого штурмана и поэтому коротко и сухо отвечал на них, сам тоже спрашивал что-то малозначащее и тоже имеющее другое значение. Спросил он и об оружии. Этот вопрос Кудараускаса заинтересовал.
Он повторил то же, что говорила Ранмакану Снежина, и Ранмакан не поверил Кудараускасу так же, как не поверил Снежине. Однако про себя удивился сговору пришельцев.
– И сильно бьет? – спросил Ранмакан.
– Лучевой пистолет? Метров на сто, это же средство защиты.
– У нас есть пистолеты и пулеметы, бьющие без промаха на три километра.
Ранмакан употребил в разговоре другую меру длины, но лингвист у него на груди перевел меру в земные понятия. Лингвист передавал местное звучание слов только в тех случаях, когда понятию не было эквивалента в земных языках.
– Но я же повторяю, – сказал спокойно Кудараускас, – это оружие чисто оборонительного типа. И оно еще не употреблялось за все время моей работы на «Сегеже».
– А какая точность выстрелов? – спросил Ранмакан.
В это время капитан зачем-то отлучился с мостика, и Кудараускас остался наедине с Ранмаканом. Он встал, подошел к стене и открыл небольшую дверцу в ней. В нише, на полке, лежал лучевой пистолет.
– Сейчас посмотрим, – ответил Кудараускас, – хотя это не имеет значения. Рассеивание… Точность попадания… Видите, как прост в обращении?
Ранмакан внимательно осмотрел пистолет, но тут Кудараускаса кольнуло какое-то неприятное предчувствие. По крайней мере, он сам так говорил потом Бауэру. Зенонас положил обратно пистолет, захлопнул шкафчик и внимательно поглядел на Ранмакана. Но тот как будто потерял уже к пистолету всякий интерес. Он снова подошел к экрану и стал смотреть на застланный мглой дождя город.
– Сегодня никто туда не поедет? – спросил он.
Он находился в странном состоянии: с одной стороны, его план неожиданно облегчался тем, что тюремщики даже не запирали шкафчика с оружием, но вдруг это ловушка? Страх, охвативший его в тот момент, когда он раскрыл глаза в госпитале «Сегежи», не отпускал. Он руководил всеми его действиями.
– В город? Сам Загребин собирался съездить туда на «Еже» с Бауэром. На самую окраину. Там, в начале улицы, здание редакции. Вы знаете?
– Я этот район плохо знаю, – сказал Ранмакан. – Когда они поедут?
– Скоро, через полчаса. Ага, вот и Загребин. Геннадий Сергеевич, вы когда собираетесь в город?
– Вахту сдам Бакову, и поедем. А вы что, Ранмакан, хотите с нами?
– Я там еще не был… после войны, – оживился Ранмакан.
– Тогда вместе поедем. Вы нам поможете.
Загребин вызвал по внутренней связи корону Вас. Тот очнулся от блаженных дум и ответил, что не имеет ничего против, если Ранмакан съездит в город.
Тут уже был виноват Загребин. Он должен был осторожнее относиться к Ранмакану. И корона Вас тоже. Но и тот и другой упустили из виду, что Ранмакан – представитель цивилизации, отставшей на несколько сотен лет от Земли и Короны. С другими мыслями, с другими рефлексами и совсем другим отношением к людям.
9
Вынуть пистолет из шкафчика и спрятать его в кармане оказалось нетрудно. Капитан вышел вниз подготовить «Ежа» к поездке, а Кудараускас углубился в какие-то свои расчеты.
Дальнейшее было еще проще. Управление скафандром оказалось автоматическим. Ранмакан прошелся в скафандре по коридору и сказал капитану, что чувствует себя хорошо.
В скафандре было слышно все, что говорили другие люди, также одетые в скафандры. Кроме того, можно было поддерживать связь с кораблем.
– Будете нашим гидом по городу, хорошо? – предложил капитан, забираясь в вездеход.
– Хорошо, – Ранмакан улыбнулся.
– Я даже и не надеялся, что вы захотите с нами поехать, – заметил Загребин. – С местным жителем куда удобнее. Я боялся, что вам будет тяжело…
– Ничего, – ответил Ранмакан. – Поехали. – Он спешил. В любой момент Кудараускас или Баков могли обнаружить пропажу пистолета, и тогда все погибло.
В кабине «Ежа», устроившись сзади Бауэра и Загребина, Ранмакан незаметно расстегнул скафандр сбоку и вынул из кармана пистолет. Кабина вездехода была слабо защищена от радиации. Но Ранмакан не верил тому, что доза радиации, прорвавшейся к его телу в эти секунды, была опасной для жизни.
У одного из первых домов улицы, ведущей к центру, – она называлась улицей Торжества, – вездеход остановился.
– Мы тут немного задержимся, – сказал Загребин. – Не возражаете?
Ранмакан не возражал. Он подождал, пока Бауэр и Загребин скрылись в узкой двери одного из домов, и бросился бежать вдоль улицы, надеясь спрятаться в подъезде.
Движимый каким-то шестым чувством, интуицией много повидавшего человека, капитан, входя в дом, обернулся. И увидел, что Ранмакан убегает.
– Ранмакан! Стойте! Что вы делаете?
Капитан бросился за Ранмаканом. Он понимал, что человек без корабля, без защиты скоро погибнет в этом мире.
Ранмакан этого не понимал. Он обернулся, выхватил пистолет и в упор, с пяти шагов, всадил в лицо и грудь капитану половину мощности пистолета.
Такого удара не выдержал даже скафандр высокой защиты. Прозрачная броня его почернела, обуглилась и, высоко подняв от немыслимой боли толстопалые руки, капитан упал на мокрую, выщербленную ветрами мостовую.
Бауэр уже стоял в дверях. Второй выстрел был направлен ему в лицо, но штурман за какую-то долю секунды успел нырнуть в проем двери, и синий дым тут же скрыл Глеба от следующего выстрела.
Ранмакан остановился. Что делать? Теперь он беглец, он враг могучего корабля и могучих пришельцев. Правда, у Бауэра оружия нет…
Ранмакан выстрелил в гусеницу «Ежа». «Еж», движимый инстинктом самосохранения робота, отпрянул в сторону, но его настиг следующий выстрел. Гусеница оплавилась, и «Еж» завертелся на месте.
– Что случилось? – кричал Баков, и голос его бился в ушах Ранмакана, как неумолимый преследователь. – Что случилось? Загребин! Бауэр!
Ранмакан побежал вдоль улицы, петляя, будто его могли увидеть с корабля, свернул в проходной двор и через узкие переулки направился к холмам. Город они могут сжечь, мстя Ранмакану. В холмах его не найдут.
– Ранмакан напал на капитана, – наконец услышал он голос Бауэра в шлеме. – Капитан ранен или убит. «Еж» поврежден. Срочно нужна помощь.
– Оставайтесь на месте! – приказал Баков. – Окажите помощь капитану. Откуда у Ранмакана оружие?
– У него наш лучевой пистолет. Что он сделал с мастером! Скорее!
– Спускаем «Великана»!
Ранмакан плутал по проходным дворам и переулкам, ища выхода к холмам. Он не мог поверить, что о нем в этот момент забыли, что его никто не преследует. Скафандр не успевал подавать достаточно воздуха для бешено сжимающихся легких. Ранмакан задыхался. Ему не хотелось снимать шлем: сняв его, он будет лишен возможности слушать разговоры по внешней связи. Но шлем с каждым шагом все тяжелее давил на голову…
Спрятавшись за углом крайнего дома, Ранмакан отвинтил шлем и бросил его на мостовую; прозрачным мячом шлем покатился к луже, занимавшей середину мостовой, и поплыл по ней, подгоняемый поднимающимся ветром. Надвигался ураган. Снег с дождем били Ранмакану в лицо, словно пытались остановить. Но тот был доволен, что погода испортилась: теперь его труднее будет найти.
