Светлана Лаврова - Куда скачет петушиная лошадь
— Так пошли, — обрадовалась Даша, и Пера тоже закивал — монах всем понравился.
— Нельзя, — вздохнул монах. — Куда я моих бедолаг кину? Хоть и враги, конечно, фашисты… а всё души человеческие. В озеро-то гляделись?
— Зачем? — не понял Пера.
— Так это ж не простое озеро! Кто в него поглядит, тот станет самим собой! Сейчас темнеет уже, берег топкий, оступитесь, а утром поглядитесь непременно. Я вот молодой был, охотился в здешних краях. Поглядел в озеро — и ушёл в монахи.
— Нет уж, — испугалась Даша. — Я не хочу в монахи. Я не буду туда глядеть.
— Ты и не станешь монахиней, у тебя другая судьба, деточка, — заулыбался монах. — Погляди без опаски. А по озеру не плывите, бережком идите, куда вам надобно. Там Вэс в озере, мамонт по-городски.
— Что? — изумилась Даша. — Мамонты вымерли.
— Вымерли, — кивнул монах. — А один остался и в Чусовском озере сидит — клыки длинные, хвост рыбий.
— Это суеверие, — сказал Пера.
— Ха, суеверие! А я сам его видел сколько раз! Это собачий бог суеверие и петушиная лошадь — суеверие. И Ёма — суеверие, и Войпель — суеверие. А Вэс живёт в озере.
— Мамонты же млекопитающие, а не рыбы, он там захлебнётся, — воззвала Даша к зоологии.
— Ну и млекопитается там в озере, кто ему не даёт. Вон моржи тоже не рыбы, а в воде живут. Это на севере, далеко. Мамонты потому вымерли, что в Ноев ковчег не влезли, велики больно. Она маленько по земле походили, потом под землёй — вот кости их и находят в земле по обрывам рек. Потом во времена Всемирного потопа они потонули. А наш Вэс остался, научился дышать под водой и — такая вредная зверюга! — людей и зверей с берега таскает, лодки переворачивает. Словом, не плывите по озеру, обойдите по бережку. И решайте, у меня ночуете или в иное место идёте, а мне некогда, вон уже зашевелились.
Наверное, монах обиделся, что про Вэса не поверили, а может, и правда пора было работать. Он решительно направился в дальний угол кладбища. Друзья не видели, чтобы там что-то шевелилось, но вроде холодный ветерок оттуда потянул, сдувая комаров.
— Пошли в лес, — скомандовал Пера. — Не будем мешать человеку. На могилы не наступайте, на мертвецкие синие огонёчки не заглядывайтесь.
Показалось Даше или нет, что холмик слева слегка завибрировал? Она не стала проверять и чесанула вперед со всей возможной скоростью, едва успевая за широко шагавшим Перой. За ней звякали тарелочки на копытах Тове. Волк шёл последним. Перед одной могилой он остановился и злобно ощерился. Потом завыл… Даша аж присела от неожиданности. Из могилы донёсся ответный вой, сильно приглушённый землёй. «Пообщались», — подумала Даша.
Волк лязгнул зубами, словно угрожал тому, кто в земле. Тот заворчал вроде бы… и всё стихло.
— Ты чего ему сказал? — спросила Даша.
— Чего надо, то и сказал, — проворчал Волк. — Старые счёты.
«Какие счёты могут быть у фашиста из Германии и волка из приуральских лесов?» — подумала Даша, но спросила другое:
— А что такое Войпель? Монах сказал, что суеверие — это петушиная лошадь, Ёма, собачий бог и Войпель какой-то.
— Да так, ничего особенного, — ответил Волк. — Был такой бог у коми, один из главных. Помогал охотникам, охранял зверей, посылал северный ветер. Потом куда-то делся. В него уже никто не верит. Ты шагай, шагай, не отвлекайся на всякие глупости.
— Ходили сплетни, что Войпеля кто-то предал, — обернулся на ходу Пера. — Какая-то женщина. Хороший бог был. Я его не видал, но слышал много. Берёг лес, берёг людей. Ну, когда и накажет, так за дело. Без него вот всё через пень-колоду — на лесозаготовки извели лучшие леса, на добычу нефти испаскудили парму да тундру, а что такое соболь, никто уж и не помнит… Хороший бог бы Войпель.
— Дурак был Войпель, йой был Войпель, момот доверчивый, — клацнул зубами Волк. — Осторожно, Пера, справа шевелится.
Из могилы потянулась призрачная рука. Пера перепрыгнул, Даша заорала, но тоже перепрыгнула, Тове пнул серебряной тарелкой. Рука зашипела и испарилась.
— Уходим влево, там ближе до леса, — скомандовал Пера.
Глава 19. Справочники врут
Они устроились на ночлег очень уютно — под огромной шатровой елью, довольно далеко от кладбища. Сначала Пера вежливо попросил: «Ель-матушка, будь милостива, пусти на ночлег». Потом на всякий случай сказал на коми (вдруг ель по-русски не понимает): «Видз менö быд лёкысь и притчаысь, лёк войтырысь, тöлысь падераысь».
— Я расслышала только «кысь» да «рысь», — сказала Даша. — Это в смысле «отгоняй от нас кошек и рысей?»
— Балда, это старое охотничье заклинание, его надо говорить, когда входишь в лесную избушку на ночлег или устраиваешься под деревом: «Храни меня от всего плохого, от беды, от плохих людей, от ветра-падеры» — это резкий ветер со снегом.
— Ну, снег нам в августе точно не грозит, — хихикнула Даша. — А от остального… хе-хе, вот прямо щас эта ёлка нас начнёт охранять… ой!
Это еловая лапа шлёпнула её по заду.
— Ветер что ли? — не поняла Даша.
— Не ветер, а ель тебя воспитывает, — ответил Пера. — Не серчай, Ель-матушка, девочка молодая, глупая, а того пуще — городская. Они, городские, ничего в жизни не понимают.
Еловая лапа качнулась и слегка погладила Дашу по голове.
— Ты в городе ёлки разве что на новый год видела, шариками украшала, а для нас, охотников, дерево — первый друг после собаки. Вот случай был, мне земляк рассказывал: заночевал он как-то под елью, ветер был сильный. Ну, он попросился, как положено, переночевал, утром пробудился, собирает вещички и слышит голос: «Погоди, я еще не готова». Что за диво, блазнит что ли? Земляк мой вещи взял, поблагодарил ель за приют да дальше отправился. Отошёл шагов десять, слышит — шум какой-то за спиной. Оглянулся — а ель, под которой он ночевал, упала! Ветер её свалил. Это ж она должна была упасть, когда он под ней ещё был, и ветер, видать, ее валил, а она говорила, мол, не готова ещё, погоди, человек ночует, я ж его охраняю. И упала только когда он ушёл.
— А ещё случай был в верховьях Выми, — вступил в разговор Волк. — Два охотника припозднились и заночевали под елью. Попросились, как водится, а всё ж таки в лесу — спят сторожко, от каждого шороха просыпаются. Вот среди ночи слышат, будто кто-то подошёл к их ели и говорит:
— Мать твоя помирает, сходи хоть навести напоследок.
— Я не могу, — отвечает их ель. — Люди пришли ночевать, я их охраняю. Утром приду.
И тихо стало. Они дальше спят. А второй раз проснулись от неясного шума — вроде дерево где-то упало. Утром встали, вышли, глядят — неподалёку и вправду упало старое дерево. Это и была ель-мать, которая умерла ночью. А ель-дочь не пошла к ней, охраняла охотников.
— А в наших справочниках написано, что на вашей планете растения неразумные, — сказал Тове. — Вот мы вернёмся и всё исправим.
— В наших справочниках написано то же самое, — хмыкнула Даша. — Но боюсь, исправить их мне не дадут.
— А мы сегодня будем делать это приятное действие, состоящее из складывания в рот съестных продуктов, измельчения их зубными отростками и пропихивания в глотку? — спросил Мир.
— Ага, понравилось! — хихикнула Даша. — Да, я тоже проголодалась.
— Погодите, я дичины какой спроворю, — сказал Пера. — Утку сейчас нехорошо брать, ей осенью пора, да ужинать что-то надо. Мир, надери лапника вон там, подальше, на подстилку, чтоб не на земле спать, а нодью-костёр я сам излажу. О-о, кого я вижу!
В просвете между деревьями на фоне тёмно-синего неба двигалось золотое пятно.
— Мир-суснэ-хум летит, — сказал Пера. — Высоко летит, видать, к дождю.
— Настоящий? — удивился Мир.
— Ну да, тот самый, Седьмой сын.
— Может, подманим? — предложил Волк.
— Да ну, на что он нам нужен, будет тут хвастать, да и угостить его еще нечем, — отказался Пера. — Кстати, об угощении, я пошел, а ты проследи, чтобы молодёжь по лесу не разбредалась. Кладбище близко и вообще.
— Сам знаю, — проворчал Волк.
Глава 20. Как сделать зомби из подсобных материалов
Пера отсутствовал недолго. Он бросил Даше на колени пару убитых уток и сказал:
— На четверых с натяжкой хватит, а Волк сам поохотится.
— Я чучело, на то мне твои утки. — огрызнулся Волк и демонстративно почесал пузо, зашитое степплером.
— Ощипли их, выпотроши, а я пока костёр налажу, — скомандовал Пера. — Была ещё одна утка, да я её Войпелю, богу охотничьему, пожертвовал, как положено. Без этого охоты не будет, сие предками заповедано.
Даша в ужасе посмотрела на птиц — она решительно не представляла, что с ними делают. «Хорошо хоть одну утку он отдал этому загадочному Войпелю, всё-таки меньше осталось», — подумала она. Мир пристроился рядом и с вожделением спросил:
— Это еда?
— Пока нет, — сказала Даша. — С неё надо все перья снять и изнутри кишки вынуть.
