Айзек Азимов - Норби и пропавшая принцесса
Потратив массу усилий, они обогнули шар, но не увидели ничего интересного.
— Думаю, это следует за нами, Джефф. Мы его не видим, и я не могу засечь его местонахождение.
— Возможно, оно боится не меньше нас с тобой. Поэтому давай разделимся: я полечу в одну сторону, а ты — в другую. Если кто-нибудь из нас увидит что-то необычное, он даст сигнал криком.
Они разделились и двинулись в противоположных направлениях вокруг шара. По мере того, как Норби и его огонек удалялись прочь, Джефф нечетко различал окружающее. Он уже почти решил, что темнота делает весь его план бессмысленным, когда услышал крик Норби:
— На помощь, Джефф!
Он бросился к роботу, лихорадочно размахивая руками. Метод «плавания в невесомости» оказался очень неуклюжим. Норби раскачивался вверх-вниз в пустоте, хотя здесь не было ни настоящего верха, ни низа.
— Я здесь, Норби. Что случилось?
— Там… — Норби попеременно втягивал голову и вытягивал ее наружу. — Оно выглядывает из-за шара!
Джефф мельком увидел что-то — глаз, два глаза? — прежде чем существо скользнуло назад, спрятавшись за шаром. Ему стало ясно, что в комнате, лишенной гравитации, двух охотников недостаточно, чтобы загнать добычу, если она всегда будет двигаться под правильными углами. Требуются, как минимум, трое.
— Эй! — крикнул Джефф. — Выходи, кем бы ты ни был!
Ему никто не ответил.
— Сомневаюсь, понимает ли оно нас, — пробормотал Джефф.
— Может быть, оно опасно, — дрожащим шепотом произнес Норби. — Мне здесь не нравится, Джефф. Давай пойдем домой.
— Мы не можем уйти домой! Мы не можем даже вернуться на Мелодию. Разве ты забыл: чтобы уйти в гиперпространство, нам нужно пересечь границу электронного поля. У тебя достаточно сил?
— Я еще достаточно силен, чтобы вытащить нас за пределы поля, но это продлится недолго. Мы не можем долго торчать здесь.
— Попробую еще разок, ладно? — предложил Джефф. — Я буду говорить по-иззиански.
Он повернулся к шару и крикнул:
— Не прячьтесь от нас! Мы друзья!
— Друзья? — переспросил высокий голосок, говоривший на какой-то непривычной разновидности иззианского языка. — Я вас не знаю. Я никогда не видела существ, похожих на вас. Откуда вы знаете язык Других?
— Мы друзья. Мы умеем говорить на вашем языке, потому что были на двух планетах, где останавливались Другие.
Из-за гигантского шара появился небольшой предмет. Это была металлическая сфера размером немного поменьше Норби, с выпуклостью на гладкой матовой поверхности. На выпуклости располагались три глаза, весьма похожие на глаза джемианских роботов. Маленькая сфера повернулась, и Джефф увидел еще три глаза на другой стороне выпуклости.
Пока он смотрел, из отверстий, открывшихся сбоку, выползли маленькие руки, и незнакомый робот еще больше приблизился к ним.
— Это правда? Вы встречались с Другими?
Норби, неожиданно осмелевший, когда стало ясно, что шарообразное существо уступает ему в размерах, горделиво выплыл вперед.
— Мой друг никогда не видел Других, — заявил он. — Впрочем, и я тоже. Но часть моих деталей была сделана роботами, оставленными Другими на планете под названием Джемия.
— На планете? Я ни разу не видела планеты, но мне предстоит стать частью одной из них.
— Кто ты? — спросил Джефф.
— Лучше спросить, кто ты, — ответил робот. — Ты похож на протоплазменное существо. Я слышала о таких. Фактически, Другие тоже могли быть протоплазменными существами.
— Значит, ты тоже никогда не видела Других? — спросил Джефф.
— Нет. Они включили меня с помощью дистанционного управления после того, как покинули этот корабль.
— Ты все еще поддерживаешь связь с ними? — с надеждой спросил Джефф.
— Нет. Они активировали меня таким образом, что в моих банках памяти сохранились все инструкции, необходимые для моей работы, и некоторые сведения, объясняющие мое присутствие здесь. Но там нет никакой информации о Других. Скажи мне, протоплазменное существо, кто ты такой? Ты просишь меня дать информацию, но не даешь ничего взамен. Это невежливо.
— Извини, — сказал Джефф. — Я разволновался при мысли о том, что мы наконец нашли кого-то, кто мог видеть Других. Я в самом деле протоплазменное существо. Меня зовут Джефф Уэллс, и я родился на планете, вращающейся вокруг одной далекой звезды. Это мой робот Норби. Мы пытаемся спасти наших друзей, подавших в беду.
Джефф благоразумно воздержался от упоминания о том, что друзья были отделены от них не только в пространстве, но и во времени.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Я робот женского рода, и меня называют Воспринимательницей. Я наблюдаю, записываю и жду.
— Ждешь возвращения Других?
— Нет, они не вернутся сюда. Первоначальные хозяева этого корабля тоже не вернутся. Они принадлежат к очень старой расе разумных существ, путешествующих от галактики к галактике и оставляющих за собой такие корабли… Наверное, на одну галактику приходится совсем мало кораблей, поскольку это очень дорогостоящая и сложная операция.
— Но что ты наблюдаешь и почему? — спросил Джефф. — И в чем заключается задача корабля?
Воспринимательница помахала руками.
— Кораблю суждено стать ядром планеты. Вскоре в этом районе космоса из пылевой туманности сформируется звезда, и ее звездный ветер сдует большую часть газа и пыли. Наиболее крупные частицы соберутся вокруг корабля и через миллионы лет образуют планету.
— Но в таком случае корабль будет раздавлен!
— Корабль — да, но не эта структура, — ответила Воспринимательница, указывая на огромный шар — Во всяком случае, так задумано. Он защищен специально обработанным металлом и силовым барьером. Его задача — генерировать сдерживающее поле, делающее путешествия в гиперпространстве почти невозможными.
— Ты хочешь сказать, что строители этого корабля собирались создавать такие планеты, которые невозможно покинуть иным способом, кроме медленного передвижения в обычном пространстве?
— Думаю, да, но не знаю почему. Как бы то ни было, я уже многое записала и запишу гораздо больше, когда зажжется новая звезда и начнется формирование планеты.
— Но это может занять много миллионов лет, — ошеломленно произнес Джефф. — А в конце концов ты будешь уничтожена, раздавлена в ядре планеты. Какая польза от этого Другим? Как они получат твою информацию?
— Вот так, — ответила Воспринимательница, открыв небольшую секцию в центре своего сферического тела. — Здесь находится прибор, записывающий все, что я наблюдаю. В приборе имеется нейтрализующее устройство, позволяющее ему проникать в гиперпространство, несмотря на сдерживающее поле. Я не знаю, куда он отправится после этого. Я не могу последовать за ним: у меня нет гиперпространственного двигателя.
— Значит, ты умрешь?
— Как только прибор войдет в гиперпространство, а корабль разрушится, я умру и стану неотъемлемой частью новой планеты. Это будет доблестный конец, правда?
— А планету назовут Мелодией, — сквозь зубы пробормотал Джефф. — И поле никуда не денется.
— Не понимаю, — сказала Воспринимательница.
— Не важно. Ты пойдешь с нами? По-моему, несправедливо, что ты должна так долго ждать в одиночестве лишь для того, чтобы в итоге погибнуть.
— Это моя работа, — возразила Воспринимательница. — Вы хотите, чтобы я не выполнила ее? Это неприемлемо. Пожалуйста, уходите.
Норби дернул Джеффа за рукав.
— Пошли. Я должен попасть в гиперпространство, чтобы…
— Да, Норби, мы уходим. Но, Воспринимательница… пожалуйста, не записывай наш визит в своих отчетах. Мы не хотим быть включенными в твое послание.
— Я записываю лишь условия формирования звезд и планет. К вам это не относится. Однако мне было приятно встретиться с другими существами и пообщаться с ними. Я буду упражнять свой мозг, думая о вас и слагая песни.
— Песни? — одновременно спросили Джефф и Норби.
— Мне нравится петь. — Воспринимательница продемонстрировала свое умение. Ее голос был нежным и печальным, а напев им не приходилось слышать даже на Мелодии. Джеффу он понравился.
— Хотя мне очень не хочется оставлять тебя здесь, я понимаю, что ты должна закончить свою работу, — сказал он. — Я буду помнить о тебе.
— Пошли, Джефф. — Норби нетерпеливо дергал его за руку. — Прощай, Воспринимательница. Твоя работа очень полезна, с чем тебя и поздравляю.
— Благодарю. Твои слова очень много значат для меня.
Они с Норби устремились к выходу по цилиндрическим коридорам. Джеффа одолевали мрачные мысли.
— Это неправильно, — наконец сказал он. — Несправедливо, что Другие оставили робота умирать в одиночестве — особенно робота с эмоциональными контурами, который может не только думать, но и чувствовать.
