Лине Кобербёль - Последний дракон
— Каллан! — ответил я. — Каллан Кенси. Коли речь пойдет об оплате, Кенси-клан возьмет это на себя.
— Кенси, говоришь? Да, но ведь надо поглядеть, найдется ли у нас время… А кто ты?
— Давин Тонерре!
Я сделал последнюю попытку подняться на ноги, но ничего не вышло. Мои ноги попросту не желали больше служить. Но мне удалось повернуться так, что я смог увидеть своего спасителя.
И только тогда я обнаружил, что на нем мундир драконария Дракана.
Дина
Бесплатный пассажир
Нико был первым, кто увидел меня.
Корабль «Морской Волк», снявшись с якоря, пустился в путь на полных парусах, и у команды было немало дел с канатами, тросами и многим другим в этом же роде. Я нашла себе убежище за бочкой с водой. Мне больше не требовалось играть на отцовской флейте, чтоб меня не обнаружили, достаточно было тихонько сидеть и не путаться под ногами. И только иногда несколько раз подуть, когда кого-нибудь угораздит глянуть в мою сторону.
Это было так просто! Куда как просто! Как могло все так легко пройти для меня? До встречи с Сецуаном я даже не знала, что есть на свете Дар Змеи. Я никогда не училась пользоваться им, если не считать недолгого странствия из Сагислока в Сагис-Крепость. То было единственное время, которое я по-настоящему провела вместе с отцом, а тогда всего охотней желала бы избавиться от него. Ныне я знала все до конца. У меня был Дар Змеи, я могла заставить глаза и уши других людей верить вранью. Вранью или сну. Или, может, тому и другому. Но я не могла лгать самой себе. И в конце концов, как выяснилось, не могла соврать Нико.
Я по-настоящему не знаю, как это произошло. Я мерзла, я задыхалась, мне было худо, и я была жутко несчастна из-за того, что бросила Давина и Розу там, на берегу, с Калланом, не зная, окажут ли им вовремя помощь. Но я тоже устала, а последние сутки не очень много спала. Я, может, лишь на какой-то миг вздремнула. Во всяком случае, внезапно возле моего убежища возник Нико, не спускавший с меня глаз.
— Дина!
Взгляд у него был такой, будто он сомневался, не привидение ли я. Я быстро подняла флейту, но все же не успела. Нико протянул руку к блестящему черному мундштуку и остановил меня. Я знала, что он узнал эту флейту. Ведь он видел, как Сецуан играл на ней, он видел, как его игра отворила ворота в Сагис-Крепость и выпустила на свободу ее узников.
А теперь он увидел меня с этой флейтой.
Он не спросил, как я прошла на борт. Думаю, он знал это. Думаю, он понял это в тот самый миг, когда увидел флейту моего отца.
— Почему? — только и спросил он.
— Потому… потому что я не хочу, чтоб тебя убили, — ответила я.
— Теперь ты в силах справиться и с этим? — спросил он.
— Раз я поплыву вместе с тобой, ты будешь осторожней, — упрямо заявила я.
Он на миг закрыл глаза.
— Вы что, думали, что никогда не позволите мне уйти? — спросил он. — Ты и твоя матушка. И твой твердолобый старший братец. Тебе ясно, как холодна была вода? Он мог утонуть. Всякий сколько-нибудь разумный человек сдался бы. Но нет, нет! Семейство Тонерре крепко вцепляется в меня.
Его глаза были испещрены красными прожилками, и от него несло пивом. Ясное дело, с мужчинами это бывает, да и со многими женщинами тоже. Если нельзя быть уверенным, что вода свежа и чиста, пиво — замечательное средство утолить жажду. Но с Нико… С Нико это был недобрый знак. По-настоящему он пиво терпеть не мог. Но уж если ему начать, то выпивал он куда больше, чем надо. Пива или вина, а то и чего покрепче.
Я ничего не сказала. Он выглядел уже… и вправду не знаю как. Будто у него где-то болело, но он не хотел это показывать. И вместе с тем… Когда я первый раз увидела его, мне дали знать, что он наверняка убил троих — старика, женщину и ребенка. Только моя мама верила, что он этого не делал. Все-таки я его не боялась. Ну, так, по-настоящему. Но теперь… С ним что-то произошло. А этот новый Нико… Его я могла бы хорошенько испугаться.
— Дай мне твою флейту, — сказал он.
— Зачем?
— Ты прокралась тайком на борт чужого корабля без разрешения. Таких, как ты, кличут «заяц», «слепой пассажир». И первое, что делают с такими людьми, Дина… их разоружают.
— Но это ведь всего-навсего флейта.
— Дина, мы оба знаем, что эта флейта — оружие. Во всяком случае в руках того, кто умеет пользоваться ею. А ты явно делаешь это.
Я едва разжала пальцы.
Казалось, пальцы не желали выпускать свою добычу.
— Вставай!
Я неуверенно глянула на Нико:
— Что ты собираешься делать?
— То, что делают с зайцами, — ответил он.
— А что это?
— Запирают их в надежном месте и приглядывают, чтоб они не натворили бед. Вот так!
Он схватил меня, не причиняя боли, но вырваться я не могла. А флейту он держал так, будто она и вправду была оружием, которое может колоть или резать. Осторожно, почтительно. Теперь у меня не оставалось надежды вернуть себе эту флейту.
Ворона недовольно разглядывал меня, нахмурив брови:
— Что за тролленка ты поймал?
— Дина Тонерре, — коротко ответил Нико. — Сестра Давина.
— Да, я это вижу. Но какого черта она здесь делает? Разве ее не было на берегу Троллева залива вместе с другими?
Я заметила, что Нико колеблется.
— Открыто — нет! — так ответил он, ни словом не упоминая моего отца и этой истории с Даром Змеи.
Ворона пристально смотрел на меня. Его взгляд был тверд, словно каменный уголь.
— Как ты попала на борт? — спросил он.
Если бы я могла заставить его думать о чем-то другом. Если бы он захотел хоть на миг отвести свой взгляд в сторону… Но флейта была у Нико, а он не выпускал мою руку из своей.
Я просто стояла, не произнося ни слова, потому что мне не приходило на ум ни одного объяснения, которое не звучало бы как вранье либо колдовство или же как то и другое вместе.
— Ну? Я слушаю!
— Я… я попросту взобралась по веревочному трапу.
— По веревочному трапу? Да его там нет! — Он кинул быстрый взгляд на борт корабля.
И там она по-прежнему висела, эта веревочная лесенка, которой они пользовались, когда сами взбирались на борт.
— Энок! — крикнул Ворона. — Что это значит?
Один из корабельщиков быстро отставил в сторону кружку с водой и подошел узнать, о чем это говорит Ворона. Энок не спускал глаз с веревочной лесенки, что колыхалась туда-сюда, сопровождая движения корабля и окуная свой нижний конец в воду всякий раз, когда «Морской Волк» кренился набок.
— Сожалею, Местер! — пробормотал он. — Ведь я, должно быть, забыл ее.
Рука Вороны развернулась с быстротой молнии и со страшной силой ударила Энока по затылку так, что раздался хлопок.
— Ах, забыл! Так ты и дома оставляешь дверь открытой, чтоб всякий мог заглянуть к тебе? Погляди-ка, что мы заполучили из-за твоей забывчивости! — Он указал на меня острым, обвиняющим указательным пальцем.
Казалось, будто корабельщик только теперь заметил меня.
— Так это же девочка! — сказал он.
— Да, это и вправду девочка! Не успели мы избавиться от братца, как уж сестрица тут как тут! Убери лестницу, пока все остальное семейство не выстроилось на палубе!
— Да, Местер! — произнес Энок и немедля стал тянуть мокрую веревочную лесенку через борт.
Вид у него был чуточку растерянный, и я это хорошо понимала. Я капельку поторопилась, жалеючи саму себя и жалеючи его. А не то я бы, пожалуй, ощутила укол дурной совести — ведь не используй я флейту отца, когда хотела прошмыгнуть тайком на борт корабля, он бы никогда «не забыл» про эту лесенку. И не заработал бы затрещину от Вороны. Однако меня одолевали собственные огорчения. Палуба неприятно колыхалась под моими ногами. Да и Ворона смотрел на меня с таким лицом, словно взвешивал, не будет ли проще бросить меня за борт.
— Что тебе здесь нужно? — спросил он.
Я не была уверена, что смогу объяснить ему… Пожав плечами, я не спускала глаз с досок палубы.
— Мне очень хотелось плыть вместе с вами, — пробормотала я.
— Тебе очень хотелось плыть вместе с нами, — повторил недоверчиво Ворона. — Какого дьявола… Ты думаешь, что это прогулка? Морское путешествие?
Я не произнесла ни слова в ответ.
— Стоит она чего-нибудь? — спросил Ворона, глядя на Нико.
— Что ты имеешь в виду? — сказал Нико.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Годится она на что-нибудь? Или, может быть, ее можно продать кому-нибудь?
На миг лицо Нико оцепенело.
— Мы не торгуем людьми! — как-то невыразительно ответил он. — Так далеко еще дело не зашло. — А потом добавил, сурово искривив рот: — Во всяком случае людьми, которые сами об этом не просили.
— А теперь слушай! — сказал Ворона. — Я только что швырнул по твоей милости фрахт стоимостью почти семьдесят марок серебра за борт. Так что от небольшого выкупа за эту девчонку я бы не отказался. Придется ли это его высокородию по вкусу?
