Кира Тигрис - Дневники Джинна. Часть 1
– Ник, лучше положи это! – закричала я, вскакивая с места, – брось его!
В этот момент автомобиль резко дернулся, заставив пассажиров громко заорать и хорошенько удариться головами. Раздался оглушительный треск, в моих глазах заплясали звезды далеких галактик – мой лоб угодил Нику в прямо переносицу. Он с криком выронил злополучный нож, из его носа хлынула кровь. На моем лбу тут же вскочила огромная шишка.
– Полегче, Санек! – прогнусавил мальчишка, резко запрокидывая голову вверх, по загорелому подбородку вниз срывались крупные алые капли, – ты спятила? Чуть не убила!
Кровь градом посыпались прямо на пресловутый древний клинок. Он валялся под ногами у Ника, острое лезвие жадно впитывало все до последней капли. В темноте вспыхнула пара красных глаз, змей ожил, медленно раскручиваясь с рукояти. Я онемела от ужаса.
– Предлагаю вышвырнуть отсюда Колтина! – ехидничал Тони, – со всеми его крысами! Будь у меня такой сынуля, я бы тоже утопился! И подружку свою нервную забери!
Завизжали тормоза – Лекс не щадил ни своих покрышек, ни наших ушей. Белым пальцем он указал на дверь – очевидно, его традиционный способ прощаться.
– Вон из моей машины, голодранец! Весь багажник измазал! – водитель трясся от гнева, слюна брызгала на лобовое стекло, – и на таких уродов мой отец тратит деньги? Вон!
– И куда мы пойдем? – закричала я, совершенно забыв про спящего на моих коленях брата, – ночью! В лесу! Нас покусает летучая мышь! Ник, стой!
– Я пропорю тебе все шины, Белоснежка! – захлебывался Никитка, вскидывая лук, – едва твой тарантас тронется!
В панике я обернулась к Максу, он сидел бледный и скорчившийся, но предельно спокойный. Мои пересохшие губы бесшумно выдавили лишь одно слово «Помоги!».
– Мы прочно застряли, Алексей, – вдруг раздался его бархатный бас, все мгновенно замерли, даже Чирока прекратил свою возню, – мотор заглох, дверь заклинило. Жаль. Твоему отцу едва стукнуло пятнадцать, когда он купил этот автомобиль – столько же, сколько сейчас его сыну, который его угнал. О, это не просто машина, Алекс. Именно с ее помощью Златоновский достиг успеха, сильно обгоняя конкурентов. Поговаривают, что на ней его видели сразу в паре мест. Однажды, случилась авария, обшивка выгорела дотла, но салон с водителем чудом остался цел. Твой отец заботился о машине, как о друге, как о семье, как о себе. Однажды, он подвез на ней вашу будущую мать.
– Замолчи! – прошипел Лекс, доказывая лишний раз, что все вышесказанное – правда. Бледные губы дрожали, лицо стало белее рубашки.
– Алексей, знаешь, что отец сделает с таким сыном? – криво улыбнулся Макс, от его холодного тона волосы вставали дыбом, – о! Красить месяц лестницу – это просто развлечение. Тут даже можно соврать друзьям, если таковые есть, что ты болен.
Далее неприкасаемое самолюбие Златоновского младшего получало одну звонкую пощечину за другой. Макс в красках рассказал всем, кто пожелал слышать, как Лекс регулярно «отрабатывает» у отца все свои провинности – косит газон, моет посуду и машины, даже стирает белье. Например, когда Лешенька полил мамину любимую герань дорогим отцовским виски, то потом в наказание месяц полол перед домом клумбы. За подстриженного наголо кота Лекс чистил его туалет до тех пор, пока шерсть снова не обросла. А вот за то, что назвал кота Федором, в честь своего отца, ему пришлось покрасить всю парадную лестницу. Естественно, что юный Златоновский ничего не рассказывал дружкам, постоянно объясняя свое отсутствие болезнью и частными уроками.
Странно, но чем больше правды говорил о нем Макс, тем безропотнее слушал Лекс, становясь все бледнее и бледнее. Какая-то таинственная сила удерживала его на месте и заставляла «платить по счетам» за все удары и унижения, что он когда-либо наносил Нику.
– Ты украл его любимую машину – ты просто плюнул ему в глаза, Лекс. Нет, он пока не вычеркнет тебя из своего завещания, еще рано, – продолжал Макс, тщательно подбирая слова, выделяя нужные ударением, – скажи мне одну вещь, Алекс. Насколько великой должна быть твоя глупость, чтобы снова и снова выводить из себя отца? Тебе никак не надоест драить клумбы и красить лестницы? Хочешь теперь причесывать газоны?
– Замолчи, лохматый! – шипел Лекс, даже не пытаясь спрятать дрожащие руки, – я не его личный щенок! И не собираюсь перед ним лебезить. Чем больше он меня наказывает, тем сильнее получает в ответ. Наступит день, когда он больше не сможет мне приказать! Наступит час, когда я раз и навсегда займу его место!
– Наступит минута, – весело продолжал Макс, – когда ты без перчаток раскидаешь под кусты можжевельника три машины навоза. И очень скоро!
– Он блефует! – пропищала Анжелика, ей, как представительнице слабо-глупо-прекрасной половины семейства Златоновских, все постоянно великодушно прощалось, – после трех машин этой гадости Лесика не пустят в школу. Он будет вонять сильнее Колтина!
– О, юная Златоновская! – спокойно улыбнулся Макс, переводя на нее взгляд своих синих глаз, – ты оказалась для отца весьма большим сюрпризом. Не скажу, что особо приятным. Тебя не наказывают, потому что предпочитают не замечать. Федор хотел только сына, дочь – лишь дополнительный балласт, который нужно сбросить точно в срок, и строго в нужные руки. Но об этом думать пока рано – до свадьбы, как до Китая пешком. Тебя даже нет в отцовском завещании.
– Что?! – выкрикнул Антон, очевидно, для него это был самый неприятный сюрприз, – а-а-а! Снимите с меня эту мерзость! Она меня укусит! Шлепните ее по башке!
Анжелика взвизгнула и отвесила ему звонкую пощечину, прежде чем увидела блестящую голову желтоглазой змеи, что ползла вверх по руке Антона. В салоне начался переполох: все, кто бы не пытался ударить змея, промахивался, попадая по визжащему Тони. Бедняга закрыл каштановую голову от летящих подзатыльников, змей дополз почти до самой шеи. Его желтые глаза с вертикальными зрачками, казалось, что-то искали.
– Кальтазар… Семь человеческих детенышей в одной повозке и один спящий безбородый гном. Кальтазар, где ты? – шипела змея, теперь ее треугольная голова смотрела сверху вниз на Тони с Анжеликой, беззубая пасть открывалась все шире и шире, – придется глотать по двое. Не трепыхайтесь, деточки. А-а-а! Лысый тролль!
На этом прекрасном моменте Макс резко схватил змея за хвост и вышвырнул в окно, благо оно оказалось заранее разбито тиграми.
– Итак, юный Барсых, продолжаем разговор, – добавил Макс, словно его не перебивали, Лика и Тони облегченно облокотились на спинку сиденья, – если Алекс плохо раскидает навоз, все будет переписано на его сестру. Но, я бы ее и с этим не взял.
Анжелика принялась громко возмущаться, какой у некоторых отвратительный вкус, слишком длинные волосы и ужасное воспитание. Тони интенсивно поддакивал.
– Кстати, Барсых, – улыбнулся Макс, словно только что его заметил, – знаешь, о чем в данный момент говорят по телефону Мадам Танк и твой отец? Она слышала, как ты кричал с яхты «топи быстрее эту тупую толстуху»! Сейчас твой отец сидит в кабинете, у него дергается левая бровь. Она всегда дергается, когда Барсых старший нервничает. Он резко встает, быстро открывает старый шкаф и… – лицо Тони плавно поменяло красный цвет на зеленый оттенок, – …достает тот самый кожаный ремень с тяжелой медной пряжкой.
– Нет! – задыхался Тони, словно кресло под ним стало на сотню градусов жарче, – я думал… думал, он его выбросил. Он обещал!
– Ты умеешь думать? – съязвил Макс, Тони вздрогнул: понял, что проболтался, – твой отец тоже думал, его сын не станет позором. Жаль, что ты не дочь. Побереги связки. Сегодня ты будешь визжать в верхней октаве громче Анжелики, когда он тебя выпорет. Молись, чтобы мать оказалась дома. Иначе не сможешь сидеть неделю!
Все переглядывались квадратными глазами: на последние десять минут, они узнали друг о друге больше, чем за прошедшие десять лет.
– Тебя порют?! Класс! – хмыкнул Денис, однозначно чувствуя себя самым счастливым среди стольких несчастных, – или лохматый врет?
– Привет, наш малыш Дэн! – обернулся к нему Макс, словно паук к новой жертве, тот заранее сжал кулаки, – знаешь, кто был за рулем той самой спасательной лодки с городского пляжа? Кто первый заметил Мадам Танк и узнал тебя быстрее всех?
Дэн взвизгнул, темные глазки лихорадочно забегали.
– Капитан полиции Спартин, твой отец, как раз проверял смену на берегу, – продолжал Макс, – и как же он был удивлен, когда за рулем яхты оказался его единственный сын.
– У меня спина болит, – промямлил Дэн, и без того соломенные волосы встали дыбом, – я не смогу больше отжиматься! От приседаний зад отваливается!
– Будешь бегать вокруг школы. Ближайшие месяцы без мороженого и мультиков. В детстве тебя не взяли в карате из-за избытка веса, а на танцы – из-за нехватки мозгов.
