Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»
— Ну и молодцы, девчонки, что спасли длинноухих. Природу надо любить. И как же это вам удалось, Александра Николаевна? Вы что, уговаривали зайцев переселиться на новое место?
— Нет, не уговаривали. Мы устроили для них столовую подальше в парке, проложили туда от стадиона тропинку и расположили по всей ее длине морковку и капустные листья. Ну, они и двинулись по тропинке туда, куда мы им вкусный морковно-капустный путь проложили. Они же соскучились по свежим овощам.
— Остроумно. И руководили всей операцией, конечно, вы?
— Я, — скромно потупилась Александра.
— Пап! Знаешь, как Юрка и все Крестовские ребята говорят про нашу Александру Николаевну? «Крутая гувернантка»! — с гордостью поведала Юлька.
— Я с ними вполне согласен — куда уж круче! Да, кстати о Юрике. Что он был с вами от начала до конца, в этом я даже не сомневаюсь. А вот не имел ли он отношения к похищению машины из гаража Сажина?
— Да мы ее уже давно на место поставили, ты не волнуйся, папа! — сказала Юлька.
— Мы на ней овощи возили из магазина, — пояснила Аннушка.
— А кто вел машину?
— Я, — ответила Александра.
— У вас что, права есть?
— Да, есть.
— Покажите!
— Прямо сейчас?
— Желательно. Они же должны у вас быть с собой, раз вы сегодня были за рулем?
— Сейчас это невозможно, я права в Москве оставила. Но я напишу сестре, и она мне их вышлет.
— Так. Если я правильно понял, Александра Николаевна, вы сегодня вместе с детьми угнали чужую машину и раскатывали в ней по острову, не имея при себе водительских прав? — сурово спросил Мишин.
— Ах, Митенька, ну почему же чужую? — вмешалась вдруг Жанна, до того молчавшая в сторонке. — Машину взял Юрик Сажин у своего отца, взял для своих товарищей…
— Для каких товарищей — для зайцев? Если он с этих лет начал угонять машины, то ему скоро тамбовские волки станут товарищами, а не зайцы!
— Юрик это сделал ради наших девочек, чтобы они не надрывались, таская из магазина овощи для своих зайчиков. Что делать, если он такой рыцарь? Ну, зайка, да перестань же ты сердиться из-за пустяков, это ведь твои любимые дочери!
— Что-то ты очень их защищаешь в последнее время, — проворчал Мишин, остывая.
— И потом, это же просто замечательно, что у Александры есть права! Она сможет теперь отвозить девочек в лицей и забирать их обратно. Я даже могу давать ей для этого свою машину.
— Ну-ну, будто другой машины в хозяйстве не найдется… Так куда же вы отвозили овощи для зайцев на похищенной автомашине Сажина? Туда хоть дорога-то есть, к вашему заячьему пристанищу? Ну, что вы молчите-то, дочери мои милые, дочери мои любимые?
— Ты опять сердиться начнешь, папа! — сказала Юлька.
— Это почему же я начну сердиться? — насторожился отец.
— Потому что мы возили овощи к нашему старому сараю, папочка, — ответила Аннушка дрогнувшим голосом.
— Это какой такой «наш старый сарай»? — Мишин опять нахмурился и вопросительно поглядел на Александру.
Конечно, Жанна знала, о каком сарае идет речь, но тут уж она не стала вмешиваться и промолчала, будто знать не знала ни о каких заброшенных крестовских сараях. Однако мысленно еще раз похвалила находчивую гувернантку: хорошее местечко та выбрала для забав с воспитанницами, в стороне и глухомани. Проверенное, можно сказать, местечко!
— Какой сарай, я вас спрашиваю, Александра Николаевна? — уже совсем сурово спросил Мишин, уставившись на Александру.
— Обыкновенный, кирпичный, — пожав плечами, ответила Александра. — И чего это вы, Дмитрий Сергеевич, так всполошились из-за какого-то старого сарая?
Мишин побагровел и набрал в грудь как можно больше воздуха: казалось, он сейчас либо лопнет, либо взлетит к потолку, либо выпустит весь скопившийся воздух в громовом рычании. Но он заговорил тихим-претихим голосом — и это было еще страшнее.
— Юлианны, это уж не тот ли сарай, в котором вы свой киднеппинг разыгрывали?
Сестры опустили головы.
— В котором вас заперли бандиты? Сестры молчали.
— Откуда вы подземным ходом едва на волю выбрались? Где вы едва-едва не погибли?
Сестры обнялись и тихонечко заскулили. И тут, наконец, грянул гром.
— Да я завтра же взорву этот ваш сарай! Да я его по кирпичику разнесу и место засажу дубами! Столетними!
— Папочка, в сарае зайцы — нельзя его взрывать! — кинулась к нему Аннушка.
— Папка, ты никогда этого не сделаешь, ты же не террорист! — завопила Юлька.
— Юлия! — возмутилась Александра.
— Да ладно вам, Александра Николаевна! Я же знаю, что мой отец на такое злодейство не способен! Правда, папуль?
Мишин вздохнул и снизил громкость.
— Так, с вами все ясно, Юлианны. Марш в ванну, а потом сразу по кроватям! Да отмойтесь как следует, чтобы от вас зайцами не несло на весь дом. А завтра из дома ни шагу! Будете сидеть неделю под домашним арестом в своей комнате и думать о своем поведении. Вас это тоже касается, Александра Николаевна!
— Что-о? Меня — тоже иод арест? — возмутилась Александра.
— Да, вас!
— Но…
— Никаких но! Все, на сегодня с меня хватит! Все трое наверх — шагом марш! — скомандовал Мишин.
Сестры медленно, виновато шаркая ногами, поплелись наверх. За ними гордо поковыляла Александра, таща за собой попискивающую косоколесную сумку.
— Александра! Когда освободите сумку от зайчихи с крольчатами, не сочтите за труд вынести ее на помойку! — крикнул Мишин ей вдогонку, в гневе забыв про отчество гувернантки.
— Не крольчата, а зайчата, — поправила его Александра, перегнувшись над перилами. — К вашему сведению, Дмитрий Сергеевич, зайцы и кролики — это совершенно разные животные.
— Что-о? Да я вас завтра же уволю! Нет — в следующий понедельник, после того, как отсидите свой срок вместе с девчонками!
— Кроме срока ареста по вашему приговору есть еще мой испытательный срок гувернантки, записанный в договоре, а он кончается только через две недели, — отрезала Александра. После чего отправилась наверх, стараясь при этом сохранить по возможности гордый вид, что было очень сложно, поскольку она тащила за собой по ступенькам полуразвалившуюся тяжелую сумку с зайчихой и ее потомством.
— В таком случае, домашний арест продлевается на две недели! — крикнул ей вдогонку Мишин.
— Папа, мы не можем сидеть дома две недели, нам надо зайцев кормить! — закричала с площадки второго этажа Юлька.
— И в лицей ходить! — жалобно пискнула Аннушка.
— В лицей вас будет кто-нибудь отвозить и привозить обратно на машине. А остальное время будете сидеть под домашним арестом! Все!
— Па-поч-ка! — дуэтом простонали Юлианны.
— Я сказал!
Александра вдруг вернулась с полдороги и встала перед Мишиным.
— Знаете что? Это… Это абсолютно неправильный метод воспитания!
Но тут перед взбунтовавшейся гувернанткой вдруг возникла Жанна.
— Будьте добры, идите к себе, Александра! — строго сказала она. При этом она незаметно подмигнула Александре и даже чуточку улыбнулась.
Та сверкнула на Жанну черными глазищами, быстро поднялась по лестнице, грохоча тележкой, и вместе с сестрами исчезла в коридоре.
— Митенька, наша гувернантка не знала, что с этим сараем связано хулиганство Юлии и Анны. Откуда ей было знать, что это запретное для них место? Ее на первый раз можно и простить. Что это ты на нее, бедняжку, так накинулся?
— Тоже мне, нашла бедняжку… Ишь, глазищами так и сверкает, как локомотив в туннеле! А ты что-то уж очень к ней добра, — проворчал Мишин. — Ладно, ее я прощаю — можешь ей завтра так и передать. В конце концов, она и вправду могла не знать про киднеппинг. Но девчонки пусть остаются под арестом!
— Хорошо, Митенька, как скажешь.
— А вот с зайцами надо что-то делать…
— Да что с ними делать, Митенька? — пожала плечами Жанна. — Перестреляют их в конце концов, или сами с голоду передохнут. Ты уже позвонил родителям всех остальных этих… мазоистов?
— Мазайцев, — поправил ее Мишин. — Сейчас позвоню, только соберусь с силами.
— Ты что, боишься? — удивилась Жанна. — Будь мужчиной, Митенька!
— Я мужчина, но я мужчина с ушами, и мне неприятно будет слушать от знакомых, что это опять мои девочки их невинных деток с пути истинного сбивают!
— Придется пережить, Митенька, — вздохнула Жанна, — поскольку в таком утверждении содержится значительная доля правды.
— Сам знаю, да слушать-то каково!
Глава 5
Как вы там, девчонки? Попало от отца здорово? — первым делом спросил Юрик, дозвонившись до сестер поздним воскресным утром.
— Ой, не то слово! Мы под домашним арестом на две недели, — пожаловалась Юлька. — Нас даже в храм сегодня не пустили!
— Не слабо! А меня отец ругал, ругал за машину, под конец устал ругать или самому надоело, и он сказал, что если у Александры Николаевны действительно есть права, то он разрешит ей иногда брать машину и возить всю нашу компанию и по городу, и за город.
