Алькатрас и рыцари Кристаллии - Сандерсон Брендон
— Знаменитый Алькатрас Смедри в моем скромном заведении! — воскликнул он. Это был невысокий пухлый мужчина в ярких штанах с красно-белыми полосками. Он махнул одной из официанток, которая тут же подбежала к нам, держа в руках чашу со взбитыми сливкам. — Пожалуйста, попробуйте наш бандановый сплит, за счет заведения!
— Бандановый? — удивился я, слегка наклонив голову.
— Кое в чем они допустили ошибки, — прошептала Гималайя, — но если хочешь попробовать еду, максимально похожую на кухню Тихоземья, лучшего места не сыщешь во всей Нальхалле.
Я с благодарностью кивнул хозяину, который довольно улыбнулся в ответ. По непонятной мне причине он оставил на столе горстку мятных леденцов, а после вернулся к обслуживанию остальных клиентов. Я взглянул на предложенный им десерт. Это и правда была большая бандана, заполненная мороженым. Я с опаской попробовал блюдо на вкус, но на деле оно оказалось довольно неплохим, хотя и по-своему странным. Правда, распознать вкус я так и не смог.
По идее это должно было меня обеспокоить.
— Алькатрас Смедри, — произнес Фолсом, будто решив провести тест-драйв моего имени. — Должен признать, что твоя последняя книга меня разочаровала. Всего полторы звезды из пяти.
На секунду я запаниковал, решив, что он имел в виду второй том моей автобиографии. Но затем быстро сообразил, что это было крайне глупо, ведь мало того, что автобиография еще даже не была написана, так еще и Фолсом никак не мог знать о моих намерениях взяться за мемуары. Я поспешно оборвал эту мысль, прежде чем она создала временной разлом, толкнув меня на какую-нибудь глупость — скажем, убить бабочку или помешать первому в истории человечества варп-прыжку.
— Я, если честно, не очень в теме, — признался я, снова откусывая кусочек мороженого.
— О, у меня где-то завалялся один экземпляр, — сказал Фолсом, шаря в наплечной сумке.
— Я и не думала, что она настолько плоха, — заметила Гималайя. — Впрочем, мои вкусы несколько испорчены десятилетним библиотекарским опытом.
— Десять лет? — переспросил я. — На вид ей было лет двадцать пять, может, чуть больше.
— Я начинала совсем юной, — объяснила она, рассеянно теребя мятные леденцы на столе. — Мастер-библиотекарь принял меня в ученицы после того, как я продемонстрировала умение пользоваться системой обратного маяка.
— Чем?
— Это когда ты сортируешь книги в алфавитном порядке по третьей букве девичьей фамилии матери автора. В общем, когда меня приняли, Библиотекари какое-то время позволяли мне жить на широкую ногу — умасливали меня экземплярами книг для продвинутых читателей и время от времени оставляли бейглы в комнате отдыха. Когда мне исполнилось восемнадцать, Библиотекари начали посвящать меня в дела культа.
Она вздрогнула, будто вспомнив ужасы тех минувших дней. Я на это, однако же, не купился. Какой бы любезной она ни была, ее мотивы все еще вызывали у меня сомнение.
— А, — произнес Фолсом, доставая из рюкзака какой-то предмет. — Вот она. — Он положил на стол книгу — на обложке которой, судя по всему, был изображен я собственной персоной. Верхом на громадной пылесосе, да еще и с сомбреро на голове. В одной руке я держал винтовку с кремнёвым замком, в другой — нечто вроде волшебной, светящейся кредитной карточки.
Название гласило: «Алькатрас Смедри и гаечный ключ».
— Вот так-так, — вмешалась тетя Закия. — Фолсом, только не говори, что увлекаешься этими ужасными фэнтези-романами!
— Они забавны, мам, — сказал он в ответ. — По сути они, конечно, бессодержательны, но с чисто развлекательной точки зрения я бы дал жанру три балла из четырех. Хотя конкретно эта книга никуда не годится. В ней есть все составляющие отличного сюжета — таинственное оружие, мальчик, который отправляется в путешествие, эксцентричные спутники. Но в итоге книга рухнула под собственным весом, попытавшись донести важную мысль вместо того, чтобы стать просто развлекательным чтивом.
— Это же я! — воскликнул я, указав на обложку.
Будь здесь Бастилия, она бы наверняка выдала какую-нибудь многозначительную ремарку типа «Рада, что ты в состоянии распознать собственное лицо, Смедри. Но постарайся не носить усы. А то не ровен час запутаешься».
К несчастью, Бастилии с нами не было. Я вновь поймал себя на чувстве досады, а затем в очередной раз поймал себя на чувстве досады за чувство досады, о чем, скорее всего, досадно слышать уже вам. Моему редактору это точно досаждает.
— История, понятное дело, изложена в художественной форме, — заметил насчет книги Фолсом. — Большинство исследователей знают, что в действительности ты ничего подобного не делал. Но истории о тебе пользуются огромным спросом, ведь твоя персона стала неотъемлемой частью культурного бессознательного.
«Культурного чего?» — озадаченно подумал я. Люди пишут обо мне книги! Ну, или, по крайней мере, книги, в которых я выступаю главным персонажем. Тогда я думал, что это чертовски круто, пусть даже сами книги были основаны лишь на обрывочных фактах.
— Они думают, что в Тихоземье такое происходит сплошь и рядом, — с улыбкой заметила Гималайя, продолжая как бы от нечего делать перебирать мятные конфетки. — Эпичные баталии с Библиотекарями при помощи странных тихоземских технологий. Все это слишком романтизировано и преувеличено.
— Фэнтези, — произнесла, качая головой, тетя Закия. — Ладно. Порти себе мозги, если так хочешь. Ты достаточно взрослый и не обязан слушаться свою мать, хотя я рада, что прежде, чем съехать, ты все-таки избавился от этой своей привычки мочиться в постель!
— Спасибо, мам, — сказал залившийся румянцем Фолсом. — Это… что ж, это очень мило с твоей стороны. Нам стоит… — Он осекся, мельком взглянув на Гималайю. — Эм, ты опять взялась за старое.
Бывшая Библиотекарша замерла, а затем опустила взгляд на лежащие перед ней леденцы.
— Проклятье!
— В чем дело? — спросил я.
— Она пыталась их классифицировать, — ответил Фолсом, указав на конфеты. — Разбить их на группы по форме, размеру и, видимо, еще и цвету.
Леденцы были выложены в аккуратную линию, сгруппированы по цветам и отсортированы согласно их размеру.
— От этой привычки так сложно избавиться, — с досадой заметила Гималайя. — Вчера я поймала себя на попытке каталогизировать плитки на полу ванной — сосчитать экземпляры каждого цвета и понять, много ли среди них сколотых. Этому конца нет!
— Рано или поздно ты себя пересилишь, — заверил ее Фолсом.
— Надеюсь, — со вздохом ответила Гималайя.
— Ну что же, — сказала, поднявшись на ноги, тетя Закия. — Мне пора возвращаться к судебным прениям. Алькатрас, нужные тебе сведения должны быть у Фолсома.
Мы попрощались, и тетя Закия направилась к выходу — не преминув, однако же, заметить, что хозяину кафе пора бы уже что-то сделать со своей ужасной прической.
— Что именно ты хотел узнать? — спросил Фолсом.
Я смерил взглядом Гималайю, пытаясь решить, о чем именно можно говорить в ее присутствии.
— Не беспокойся, — сказал Фолсом. — Она полностью заслуживает доверия.
«Если заслуживает, то с какой стати было приставлять к ней охрану?» — Я не купился на историю про то, что Фолсом должен был помочь ей адаптироваться к жизни в Свободных Королевствах — уж явно не спустя полгода. К несчастью, поговорить с ним в отсутствие Гималайи мне, похоже, не светило, и тогда я решил все объяснить. Я надеялся, что в моем рассказе не окажется слишком уж секретных сведений.
— Мы с дедушкой хотели бы получить отчет о деятельности Библиотекарей в городе, — ответил я. — Насколько я понимаю, этим вопросом заведуешь как раз ты.
— Что ж, присматривая за Библиотекарями, мне и правда скучать не приходилось, — с улыбкой подтвердил Фолсом. — Что именно ты хочешь узнать?
Честно говоря, я и сам не был до конца уверен, да и вообще все эти геройские дела пока что были мне в новинку. В чем бы ни заключались недавние планы Библиотекарей, это наверняка имело отношение к их попытке захватить Мокию, но я понятия не имел, на что именно мне следует обратить внимание.
