Константин Григоров - Планета Майки, или Притяжение облаков
— А ты помнишь как… — хотел он спросить еще что-то у Артура, но не обнаружил его рядом потому, что тот, забыв о разговоре уже преспокойно разгуливал по гостиной.
Курсируя по комнате и принимая в поле своего внимания то одни, то другие предметы интерьера, он наконец остановился напротив высоко висящей на стене картины с изображением странного сочетания неопределенной формы объектов, линий, наплывов, сдвигов, как бы полученных в процессе стремительного движения. Он стоял подняв голову и направив свой взор в сторону картины.
— Эту картину мне подарили на юбилей, — подойдя к Артуру вместе с его матерью, начал рассказывать доктор Каменисты, — картина дорогая, кажется, в стиле абстракционизма, висит здесь для разнообразия всей окружающей обстановки и привычности, тогда как сам я в этом направлении мало что понимаю.
— А ты, Артур, как ее находишь, — скорее просто так, спросил доктор и не дожидаясь ответа, продолжил:
— Тоже, наверное, не более чем странной?
— Сферы расходятся, движутся по орбитам и все парит в единой связи легкого дыханья белого меридиана универсального пространства, с комбинациями невозможностей и ветром преломляющих воздействий… — начал какую-то фантасмагорическую речь в отношении картины мальчик. Окончание этой речи доктор прослушал, ошеломленный такой неожиданностью, потом быстро очнувшись, выдохнул и поморгав глазами, произнес:
— Вот так раз. Удивительно просто. Такая, я бы сказал, сверхъестественная абстракция не каждому взрослому мистику в голову придет, а у тебя-то это откуда? — посмотрел он недоуменно на внука.
— Порой приносят звезды… — загадочно, но более-менее определенно ответил Артур, подняв голову теперь еще выше направления на картину.
— А ну да, все у нас здесь оттуда, в том числе и фантазии, — иронично произнес доктор Каменисты, возможно подумав о происхождении жизни на Земле и даже о невероятной девочке из космоса, но все же никак не веря в получение мальчиком «оттуда» какой-то информации.
— А ты знаешь, он тоже иногда рисует, — вспомнила Мария, — и они — рисунки эти, — у него, в основном, не то о космосе, не то о каких-то там невероятных явлениях в общем «лес дремучий» — непонятно ничего, — махнула она рукой. — Вот посмотри: тут он привез несколько из них с собой, — сказала она, достав из чемодана несколько рисунков Артура.
Пан Каменисты взял их в руки и стал просматривать. Рисунки были выполнены цветными карандашами и содержали в основном какие-то немыслимые космические пейзажи с цветными, ни на что не похожими сочетаниями плоских, искривленных полей, завихрений, объемов и границ с плавным присутствием в них земных и каких-то еще иных планетарных ландшафтов. Но при всей своеобразности рисунков они, в то же время выглядели как просто обычные рисунки детских фантазий, в которых правда не было той неопытной детской неуклюжести и наивности, линии были достаточно точными и неслучайными. Иному человеку, смотрящему на эти рисунки, могло бы показаться, что он будто бы проваливается в них, что они словно затягивают его. Поэтому и сейчас, при их просмотре, с доктором Каменисты снова ненадолго случился небольшой транс и у него даже немного закружилась голова, но все же недолго зачаровываясь рисунками Артура, он быстро пришел в себя и слегка покрутив головой и поправив очки сказал:
— Эти рисунки столь же необычны, как и то, что он сказал относительно картины и можно заключить, что и то и другое это плоды одной и той же сверхчувственной ветви его разума, — немного мистически для ученого выразился на этот раз доктор, конечно и теперь имея в виду прежде всего не сверхъестественные, невесть откуда попадающие в голову мальчика образы, а вполне обычные физические процессы восприятия окружающего мира, которые просто определенным образом нарушены или искажены.
— Я должен, Мария, с тобой еще обсудить кое-что, — сказал, немного подумав пан Каменисты.
— Да. Конечно. О чем речь, папа? — ответила Мария.
— Дело в том, что я свои стариковские дни коротаю не только сидя дома или на лавочке, но еще и продолжаю работать врачом. И поскольку за Артуром следовало бы все время кому-то присматривать, а я периодически буду занят на работе, я мог бы оставлять его со своей соседкой пани Чутковой, с которой мы уже давно дружим: она порядочный и хороший человек. Кроме того Артуру для снижения его обособленности от окружающего мира требуется постоянное общение не только со взрослыми, но и со сверстниками разного возраста, общение с которыми, возможно, даже важнее и полезнее для него, а у пани Чутковой есть как раз внук — Кароль. Кстати, это тот самый мальчик, с которым дружила инопланетная гостья и который был с ней на пресс-конференции, что транслировали тогда по телевидению. Может помнишь, он был еще одет в черный костюм с белой рубашкой и бабочкой и был ее пресс-секретарем. Кроме того с ними там рядом находились и другие дети, которые также имели для нее значение и были его друзьями.
— Ой! Конечно, помню. Это казалось таким чудесным. С одной стороны, такое грандиозное и важное событие уровня президентов и ведущих ученых, а с другой — в центре внимания дети. В этом есть что-то символическое и от этого у меня в душе было столько радости и света, — улыбаясь от приятной новости, оживленно заговорила Мария.
— Да, наверное дети в чем-то утонченно сущностном ближе небесам и их посланникам, — с проникновенным прищуром мыслителя, искоса приподняв взгляд, произнес доктор Каменисты после чего спросил:
— Поскольку ему требуется общение и эмоциональное участие не только со стороны взрослых, но и со стороны обычных детей с их естественной активностью и непосредственностью, я думаю было бы нелишним, чтобы Кароль и его друзья брали бы Артура в свою компанию, пока он будет здесь у меня гостить. Как ты на это смотришь?
— Да, в общем положительно, ведь ты мой отец и я тебе доверяю, к тому же ты разбираешься в этих вопросах и еще радует, что он будет среди ребят, с которыми было хорошо этой пришелице в абсолютно чужом для нее мире. И, может быть, они и ему помогут увидеть этот мир так, как мы все его видим, — улыбнувшись и сочувственно глядя на Артура, сказала мама.
— Да, я тоже на это надеюсь, — поддержал ее доктор и обратился к Артуру, который отойдя от картины на стене, постоял перед шкафом, полки которого были плотно уставлены книгами с разного рода художественным и научным содержанием, окинув их своим, всегда устремленным одновременно еще куда-то в бесконечность взглядом и повернувшись, прошествовал к окну, где его лицо вновь осенил своим светом дневной мир снаружи:
— Артур, а ты как? Не против завести себе здесь таких друзей? — немного заигрывающе поинтересовался доктор, но мальчик продолжал стоять перед окном, никак не реагируя на обращенные к нему слова.
— Артур! Эй! Ты меня слышишь? — попытался он дозваться внука.
— Да. Очень интересно, — вдруг немного вздрогнув и не отворачиваясь от окна, рассеянно отозвался Артур.
— То есть, если я правильно понял — ты не против? — позабавившись таким ответом, произнес доктор Каменисты.
— Да. Благоприятное сочетание параллаксов для данного варианта, — выдал на этот раз, несколько астрономический перл внучек.
— А-а ты, наверное, имел в виду сочетание звезд. Ну что ж, верю-верю, что интуиция у тебя лучше чем у всех оракулов, — одобрительно-подыгрывающе кивнул головой пан доктор. — Да, что ж ты там все стоишь, иди — посмотри телевизор. Садись в кресло поудобней, и смотри.
На этот раз мальчик отреагировал машинально, не колеблясь и нисколько не медля, легкими шашками перепорхнул в кресло и сел сначала с прямой спиной, вытянувшись как пианист перед клавиатурой рояля, затем откинулся свободно на спинку и положил руки на подлокотники, улетая своим загадочно дивящимся взглядом куда-то в верхнюю часть экрана телевизора, по которому в этот момент шла какая-то передача про космонавтику. Показывали кадры из истории космонавтики и кадры про современные достижения в ней, с орбитальными станциями, спутниками, а также предположительные ответы на вопросы относительно освоения космоса в будущем.
— А кем бы ты хотел стать, когда вырастешь, Артур? Может быть космонавтом? Выходить в открытый космос, летать на ракете, а? Как тебе? — задал пан Каменисты вопрос из области перспектив реальной жизни.
— Я не космический клоун. Двенадцать часов тридцать минут, вторая программа, — непонятно проговорил Артур.
— Что?! А, это наверное то, что ты хочешь посмотреть, — недоуменно предположил доктор и взял телепрограмму. Просмотрев ее он нашел в ней идущий по второй программе как раз в двенадцать тридцать детский мультфильм с названием «Янет — космический клоун».
— Да, действительно, в это время идет нечто похожее, — усмехнувшись, подтвердил свое предположение доктор. — И если это не совпадение, то я понимаю твой столь символичный и оригинальный юмор, конечно. Да, достижения нашей космонавтики, астрофизики и других наук не так велики, как хотелось бы особенно в свете недавних событий, когда посланница с Гуруна продемонстрировала такие возможности, по сравнению с которыми наши достижения действительно смешны, но не будь их, возможно, и не состоялось бы этого общения с нами внеземной цивилизации и даже не знали бы мы, что такие вещи как те, что она нам показала, возможны, и не было бы у нас шанса доказать, что мы тоже чего-то стоим, шанса догнать, а, возможно, и перегнать их в чем-то. А как ты думаешь? Ты согласен со мной? — после произнесения речи в защиту возможностей землян, доктору Каменисты стало все же интересно как воспринял и что скажет на этот раз Артур, но тот не отзывался и продолжал сидеть неподвижно, откинувшись на спинку кресла со склоненной набок головой. Тогда доктор Каменисты, который стоял и смотрел передачу немного позади мальчика, не дождавшись ответа, обошел его спереди, чтобы посмотреть на него и лучше понять в чем дело. Обойдя, он увидел, что Артур мирно сидел с закрытыми глазами и выглядел спящим. Гладкие светлые волосы его по-прежнему плавно ниспадали по сторонам его лица, затаившего теперь какую-то вселенскую глубину, покой и неподвижность, не нарушаемую ничем.
