Кир Булычев - Звездный пес
Охранники затащили Алису в комнату. В комнате были железная койка, ночной горшок и умывальник в углу.
– Теперь ты здесь померзнешь, – проворчал один из охранников, и дверь за ними закрылась.
– Кажется, я в карцере, – сказала себе Алиса. – И это совсем неплохо. Они меня принимают всерьез.
Она села на железную койку и осмотрела свои ссадины и царапины. Ничего особенного. До завтра заживет.
Теперь надо подготовиться к визиту милой дамы или кого-то из здешнего начальства.
И только она об этом подумала, как засов заскрипел, дверь отворилась, и в ней показался странный человек. Небольшого роста, почти карлик, на первый взгляд молодой, но если приглядеться, то очень старый. У него были черные волосы до плеч, такие черные, каких в самом деле не бывает. Они даже отливали не то синим, не то зеленым цветом, как крылья майского жука. Лицо у человека было белым, почти голубым, словно его стирали и переложили синьки. А глаза оказались черными, как волосы, и тоже переливались зеленоватыми и синими искрами.
– Явилась – как бы не запылилась, – сказал он от двери, не входя в карцер, и захохотал, как мальчишка – весело и громко.
– Жалко, кинуть нечего, – ответила Алиса. – А то бы я тебе в лобешник врезала.
– Очень смешно, – сказал человек. – Я младший учитель как бы пения. А зовут меня Добрецом. Это и прозвище, и мое, понимаешь, настоящее имя. Правда, смешное совпадение?
– Не вижу ничего смешного, – мрачно сказала Алиса. – Просто глупо.
– Интересная теория. А если я зайду, ты как бы драться не будешь?
– Буду.
– Тогда учти, крошка, что я тебе дам как бы сдачи, и как следует. И должен тебе сказать, крохотулечка, это я только на вид такой, понимаешь, некрупный, а на самом деле дерусь так, что слона сшибаю как бы одной левой. Хочешь, тебя сшибу?
– Ну ладно, – сказала Алиса. – Заходи.
Добрец как-то ловко и быстро схватил руку Алисы, завернул за спину так, что согнулась и уткнулась носом ему в колени. А потом младший учитель пения принялся щелкать ее по затылку, да так больно, что Алиса завопила:
– Кончай, дяденька, я больше не буду! Ну кем мне быть – не буду!
– Умница, соображаешь. А теперь признавайся, понимаешь, это ты ведро кинула в тетю Милую Милу?
– Нет, не я!
– А если как бы подумать?
– Ой, больно!
– Кто, понимаешь, кинул ведро в Милую Милу, нашу добрую сестру-хозяйку?
– Не знаю!
Добрец вздохнул и, набрав воздуха, закричал на весь дом:
– А ну, привести сюда Валеру и Джимми!
Не успела Алиса немного отдохнуть от щелбанов, как в карцер втолкнули двух мальчишек, которые заманили Алису к окну, рассчитывая, что она разобьется.
– Ой! – ахнул один из мальчишек. – Ты живая?
– Молчать! – приказал Добрец. – А теперь скажите мне, кто кинул ведро в тетю Милу?
– Она! – хором ответили мальчишки и уткнули в Алису указательные пальцы.
– Молодцы! – похвалил Добрец. – Всегда, понимаешь, надо уметь продать своего товарища. Охрана, выдать им по лишнему печенью!
Когда мальчишек вывели, Добрец крикнул вслед:
– Да, кстати, я совсем забыл: всыпьте им заодно по двадцать плетей!
– За что? – закричали мальчишки. – Мы же донесли! Мы же наябедничали!
– Но на самом-то деле вы ведро как бы кинули, – рассмеялся Добрец.
Он уселся рядом с Алисой на койку и сказал:
– Ой, жалко мне тебя, понимаешь! Всю ночь на этой железке спать – не позавидуешь. Но что делать... Вот если ты мне какую-нибудь стоящую как бы тайну выдашь, я тебя выпущу или подушку тебе дам, понимаешь.
Он смотрел на Алису и улыбался, но у него никак не получалась добрая улыбка. Рот все время кривился.
– Не знаю я никакой тайны, – сказала Алиса. – И вообще ты мне надоел, карлик паршивый!
Добрец перестал улыбаться.
Он со всего размаха ударил Алису по лицу. Она даже упала на койку.
А сам Добрец кинулся к двери – испугался все-таки, что Алиса догонит. И захлопнул за собой дверь.
Алиса подумала, что щека теперь наверняка распухнет.
Ну ладно, она ему еще покажет. Недаром она намерена стать самой гадкой, самой подлой и самой вредной ученицей ШКОМЕРЗДЕТА.
Она попыталась заснуть, но было так холодно и койка была такой жесткой, что о сне и мечтать не приходилось. Алиса терпела, терпела, а потом вскочила с койки и стала прыгать и бегать по карцеру, чтобы немножко согреться.
Потом она устала и снова начала засыпать.
И тут же опять проснулась от холода.
Что ж, решила она, придется сдаваться.
Алиса принялась молотить кулаками в железную дверь. Никто не отзывался, но она упрямо продолжала стучать.
Прошло, может быть, полчаса, прежде чем она услышала сонный голос:
– Молчи! А то всю школу перебудишь...
– Дяденька, – взмолилась Алиса жалким писклявым голосом, – выпустите меня! Я замерзла! Вот помру, и никакой вам от меня пользы не будет...
– А вести себя как будешь?
– Как прикажете, дяденька!
– Ладно, иди в спальню.
Дверь отворилась. Толстый охранник выпустил Алису и, посмеиваясь, провел на второй этаж в спальню. Там у стены в ряд стояли двадцать кроватей. Некоторые пустовали. Алиса заняла крайнюю. Легла и сразу заснула.
Глава 16
УРОКИ ПОДЛОСТИ
Алису разбудила сирена. Такая пронзительная и занудная, что даже все зубы заболели.
Алиса вскочила и не сразу сообразила, где она и что с ней происходит.
На соседних кроватях ворочались, ворчали, натягивали одеяла на голову другие дети.
Но эти уловки им не помогали.
Вдоль ряда кроватей проходили два медицинских брата, они же охранники, и сдергивали с детей одеяла.
Потом они согнали детей в стаю и повели в туалет.
С одной стороны туалета стояли ночные горшки, а с другой – умывальники. Мыла не дали, а вместо полотенец были тряпки.
Вам когда-нибудь приходилось с утра попадать в такую комнату?
И не надо!
Потом, кое-как одевшись, ученики ШКОМЕРЗДЕТА побежали в столовую.
Столовая была невелика, стол в ней стоял всего один, длинный, с двумя скамейками по обе стороны.
Дети расселись по скамейкам. Перед каждым учеником стояла чашка с горячим чаем, правда, таким бледным, словно его уже раз пять пили и доливали, и тарелка каши без соли.
Во главе стола сидел Добрец. Перед ним лежала свежая белая булка, стояла чашка кофе с молоком, а на тарелке дымилась яичница с колбасой. Такой же завтрак стоял на другом конце стола, где сидела Милая Мила.
– Если кому-то из вас не нравится еда, понимаешь, – сказал Добрец, – если кто-то хочет как бы бунтовать, выходите из-за стола и покажите свою силу. Ну? Я жду!
Бунтовать никто не захотел.
Ученики были такими голодными, что даже пустой чай и кашу без молока и соли они ели, как пирожные.
Когда дети поели, Добрец сказал:
– Посидите потерпите, пока старшие позавтракают.
Пришлось сидеть. Никто не шумел и не спорил – детей уже успели запугать.
Алиса тоже чувствовала себя неважно.
Хотелось сбежать отсюда подальше. Но нельзя. Надо терпеть. Иначе ей не отыскать Бесфа.
Не успела Алиса придумать, что ей делать дальше, как Добрец поднялся и сказал:
– А ну, понимаешь, пошли на занятия!
Он хлопнул в ладоши, и скамейки, на которых сидели дети, упали. Ну и сами дети, конечно, тоже упали. Некоторые заплакали, а другие принялись ругаться и кричать.
Добрец очень удивился.
– Вы что это на полу как бы разлеглись? – спросил он. – Я же попросил вас человеческим языком – пошли на занятия, понимаешь! И если вы сейчас же не пойдете, я вас как бы выпорю, понимаешь!
При этом он посмеивался, и Алиса сообразила – это он так шутит.
«Раз у вас такие шутки, мы тоже пошутим», – сказала она себе. Поэтому она первой поднялась с пола и побежала за Добрецом. Но остановилась в дверях, а когда мимо нее поспешили другие ученики, она ловко выставила ногу вперед, и первые двое мальчишек – Валера и Джимми – споткнулись и грохнулись на пол.
– Убью! – закричали они.
Но Алиса уже спряталась за портьеру, и мальчишки не смогли догадаться, кто же им подставил ножку.
Они стали спрашивать Добреца, но тот Алису не выдал, а только смеялся и говорил:
– А вы сами догадайтесь, чурбанчики безмозглые!
Он пошел дальше и первым вошел в класс. Класс показался Алисе странным.
Там стояли парты, каких в нормальных школах Алиса и не видывала. Парты были деревянными с откидными крышками. И ни одного компьютера, вы представляете?
Стены в классе были голые, но исписанные всяческими ругательствами и даже неприличными словами.
Зато учительское место было роскошным – мягкое, широкое кресло, почти диван, рядом журнальный столик, на нем бутылка коньяка, бокалы, мандарины и большие желтые груши.
А напротив стояло еще одно мягкое кресло, неизвестно для кого.
Добрец бухнулся в мягкое кресло, вытянул ножки в красных сапожках, потянулся и прикрикнул на детей:
– А ну, быстрее, двигаться, шевелиться! Всех как бы разгоню! Всех уничтожу, понимаешь!
