Леонид Саксон - Аксель и Кри в Потустороннем замке
— Ох… — вымолвила Кри, медленно приходя в себя. — Больше я не буду королевой!
— Да… Мне кажется, Альпы недовольны, — поддержал её Аксель, озираясь. — Ты не знаешь, кому принадлежит эта корона на самом деле?
— Нет, конечно, — всё ещё шёпотом ответила Кри. — На ней же нет надписей.
— А больше в этой пещере никаких человеческих вещей не было?
— Какие-то обломки металла там, в углу… похоже на древнее оружие. Честно говоря, Акси, я не уверена, что эта корона принадлежала человеку… Погляди, какая она крошечная — словно для ребёнка. А эти живые зверушки? Люди так не умеют…
— Да… Ты права, Кри. Но всё-таки покажи мне эти обломки.
Кри ткнула пальцем в тот самый угол пещеры, откуда ещё недавно вылез Аксель со своим рюкзаком.
— Там, у стены… во льду.
Если бы не последние слова, Аксель точно ничего не заметил бы, по крайней мере, не проторчав в этой пещере неделю. Напрягая глаза, он устремил взгляд на ледяной натёк в углу, слева от трещины-прохода. В глубине ледяного зеркала темнело что-то, напоминавшее проржавевший сломанный меч — или детскую игрушку, судя по размерам? — и обломки столь же крошечного щита. Акселю даже показалось, что на щите виднеется герб, но разобрать его он не смог.
— Ладно, — сказал мальчик, разгибаясь. — Если здесь и вправду дрались и умирали, то нам этого не узнать… Может, приведу сюда когда-нибудь Трёх Костлявых, и тогда… ой!
Он отпрянул и больно шлёпнулся задом на лёд. Перед ним, высунувшись из трещины, качалась громадная морда Шворка, непонятно как в эту трещину пролезшая — ведь она была шире её раз в пять! Аксель, опешив, увидел над собой огромный красный, но вовсе не злой, а скорее любопытный глаз, в котором просматривалось его поджавшее ноги, испуганное отражение. С отвисшей нижней губы пса тянулась к земле, стеклянно искрясь, толстая нить слюны и лужицей натекала у подошв Акселя. Пока тот приходил в себя, Шворк, извиваясь, как змея, легко и быстро протиснулся в трещину весь. Мальчик заметил, что у Кри это зрелище не вызывает ни малейшего удивления. Видимо, пудель не раз уже приходил к ней таким манером, забирая ужинать и спать… и даже, кажется, поиграть?
— Ну ты и псина, — вздохнул Аксель, крутя головой. — И откуда ты только взялся… Что, глотать нас собираешься?
Шворк утвердительно зарычал.
— А может, ты нас лучше отвезёшь домой? — без особой надежды поинтересовался мальчик.
Пёс молча оскалил клыки.
— Ну на что мы тебе сдались?
Молчание.
— Тебе тут скучно одному, что ли?
Шворк часто задышал и вывалил язык, и в глазах его появилось довольное выражение. Он словно хотел сказать, что у него теперь целых два хозяина.
— Какие же мы тебе хозяева, если ты держишь нас в плену? Верни нас лучше родителям, а мы тебя будем навещать… с удовольствием!
— Бесполезно, Акси, — вздохнула Кри. — Давай лучше глотаться. Я замёрзла!
— А что для этого надо делать? — мрачно спросил Аксель. — Пятки вместе, носки врозь? Он же нас обслюнявит! Ты посмотри только! Фу!
— Да нет, как ты ещё не понял! Это ведь не настоящий пёс. Он — игрушка, и мы — его игрушки… И слюни он пускает, я уверена, чтобы с виду быть как все. Я же тебе говорила, он даже ничего не ест!
— Кроме нас, — ввернул Аксель.
— Да! — гордо сказала Кри, кладя руку на нос чудовища. — Но уж нас он съест аккуратно и ни крошки не уронит. Верно, Мориц?
Пёс чавкнул.
— Молодец! — важно продолжала Кри, явно чувствуя себя если не королевой Альп, то, по крайней мере, бывалой укротительницей. — Покажи моему брату класс! Алле… оп!
Она остановилась перед открытой пастью Шворка и хлопнула в ладоши. В тот же миг пёс оскалил клыки, и между ними с треском зазмеился сильнейший электрический разряд, в считаные секунды образовавший шаровую молнию. Затем огненный шар рванулся к Кри, невольно закрывшей глаза (видно, ей было всё-таки страшновато), и окутал её с головы до ног дрожащей голубой сеткой. Девочка тут же растворилась в воздухе — без звука, дыма и запаха. Шворк облизнулся, сел на задние лапы и выжидающе глянул на Акселя.
— Вот, значит, как, — хмыкнул тот (он уже такого навидался сегодня, что этим его было не удивить). — Н-ну, давай… Только я в ладоши хлопать не буду.
— Вот и зря! — назидательно запищала Кри, высунувшись в уже известное Акселю оконце. — Приучай его к тому, чтобы всё было по нашей указке! Ты же сводишь на нет все мои труды! Это нам пригодится, вот увидишь…
«А ведь я нашёл её, — подумал Аксель. — Нашёл». Он улыбнулся и без всяких споров хлопнул в ладоши.
ГЛАВА VI. БЕГСТВО
Брат и сестра поужинали булочками с клубничным йогуртом, а потом заночевали в креслах, и даже не без удобств. Аксель, ни слова не сказав Кри про телевизор, остальных своих открытий не утаил, попросив только кое-какие вещи без него не заказывать. Ну, еду или там одежду — это ещё куда ни шло, стиральную машину и пылесос — на здоровье, а больше никаких электроприборов (позже Кри поймёт, почему). Кри и не пыталась спорить. То, что Шворк не дал ей телефон, она объясняла просто: пёс, мол, боится, что она позвонит родителям. Аксель же думал про себя, что причина может быть не только и даже не столько в этом. Собака Шворк, или машина, или помесь собаки и машины — в любом случае, он едва ли умеет врать и вряд ли станет запугивать Кри придуманными опасностями. Нет, уж если ему, Акселю, вместо нормального телевизора подсунули ТАКОЕ, то и телефон, скорее всего, ответит на его попытки позвонить вовсе не маминым голосом, а злобным рёвом; и если приключение с телевизором закончилось удачно — хотя закончилось ли? — то очень может быть, что адский телефон окончательно выведет кого-то из терпения. Аксель просмотрел на своём веку, конечно, меньше полицейских боевиков, чем Кри, но всё-таки достаточно: засекут дьявольские рожи, откуда звонок, — и тут как тут…
Итак, они заночевали не без удобств. Кресла раскладывались в удобные кровати одним нажатием на боковую пружину, и Шворк ночами не бегал и не летал, а спал, и даже не ворочался — по просьбе Кри. Ему ничего не стоило часами сохранять полную неподвижность. Бельё у Кри уже имелось: и полотенца, и простыни, и наволочки, и подушки, и тёплое стёганое одеяло, да ещё и в цветочек! Мало того, она и Акселю заранее заказала такое же бельё. Всё это — и, как выяснилось позже, многое другое — она успела затребовать у Шворка в первый же вечер, и он выплюнул заказ прямо из «камина». Откуда берёт всё это он сам, Кри не интересовалась: украл её — пусть заботится. Аксель опять-таки не стал её настораживать, но про себя решил завтра же потолковать со Шворком насчёт его хозяев. Новый безумный план — хотя ничуть не более безумный, чем прежний его план найти Кри — вырисовывался перед ним во мраке ночи!
Он немножко поболтал с сестрёнкой на сон грядущий, стараясь всячески отвлекать её от мыслей о маме и папе, и заказал ей плюшевого белого медведя, чтобы она уснула довольная (строго велев при этом не делать игрушке страшную морду). Повезло ли ему, или понятия о страшном у неведомых хозяев всё-таки совпадали с его собственными, но медведь получился курносый, весёлый и приятно улыбался. Аксель заподозрил, что его просто позаимствовали из магазина игрушек, и внимательно осмотрел мишку. Действительно, на брюхе у него была этикетка «Мюллер и Штир». Наклейка почему-то уменьшила страхи Акселя, хотя он подозревал, что господа Мюллер и Штир не стали богаче, расставшись со своим изделием. Так он и думал: рожи не всё производят сами, и не на всё ставят свой мерзкий фирменный знак; человеческие дети явно не входят в число их клиентов… Он в сотый раз заверил сестру, что завтра всё уладит, и уже хотел ложиться, когда Кри вдруг сморщилась, и из глаз у неё закапали слёзы.
— Ну что ты… не надо… — неловко утешал её Аксель, чувствуя своё бессилие. — Ты же видишь, я нашёл тебя… и выход найду…
— Да зна-а-ю я… — ещё горше заплакала Кри. — Потому и пла-а-чу…
— Тебе не хочется к папе с мамой?
— Мне… его… жалко.
— Кого?
— Морица… Он такой добрый… и заботливый… и столько раз летал за тобой в Мю… Мю… и, наверное, его всё время обижали эти страшные птички, про которых ты рассказывал… а он лета-а-ал… Я бы умерла здесь, если бы не он… а мы его броса-а-а-ем…
— Да ведь это он виноват, что ты здесь! — в сердцах сказал Аксель. — Ты лучше о папе с мамой подумай. Их тебе не жалко?
— Жа-а-алко! — разревелась Кри в три ручья.
— Может, мы возьмём его с собой, — обнадёжил её Аксель, сам себе не веря. Но Кри, как ни странно, поверила и даже попыталась улыбнуться. Аксель вытер ей слёзы салфетками, оставшимися после ужина, и уже повернулся было к ней спиной, чтобы уснуть, но услышал требовательный голос:
— Поцелуй меня на ночь!
— Ты никогда меня об этом не просила… — пробормотал мальчик, опешив.
