Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
Гарри видел, как Хагрид взволнованно наблюдает за ними из окошка своей хижины. Когда экзаменаторша Гарри, симпатичная пухленькая ведьмочка, улыбнулась ему и сообщила, что он может идти, Гарри украдкой показал Хагриду большой палец, а потом направился обратно к замку.
Письменный экзамен по астрономии в среду утром прошёл без неприятных сюрпризов. Гарри не был уверен, что правильно назвал все спутники Юпитера, однако не сомневался, что населённых львами среди них нет… Практическая астрономия должна была начаться вечером, а послеобеденное время отвели под прорицания.
Даже по меркам самого Гарри, давно потерявшего надежду освоить эту науку, он выступил из рук вон плохо. Ему легче было бы увидеть движущиеся картинки на пустом столе, чем в магическом кристалле, который упрямо оставался прозрачным; он совершенно растерялся во время гадания по чайному листу, заявив, что ему кажется, будто профессор Марчбэнкс вскоре встретит толстого, смуглокожего и насквозь промокшего незнакомца, и в довершение ко всему спутал линию ума с линией жизни на её руке и сообщил ей, что она должна была умереть в прошлый вторник.
— Ну уж здесь-то мы обязаны были провалиться, — мрачно пробормотал Рон, когда они поднимались по мраморной лестнице. Только что он заметно поднял Гарри настроение рассказом о том, как подробно описал внешность безобразного мужчины с бородавкой на носу, появившегося в его магическом кристалле, а потом поднял глаза и обнаружил, что это было отражение его экзаменатора.
— Зря мы вообще выбрали этот идиотский предмет, — сказал Гарри.
— Что ж, зато теперь мы наконец сможем от него отказаться.
— Да, — согласился Гарри. — Не надо больше прикидываться, будто нас волнует, что произойдёт, если Юпитер с Ураном окончательно рассорятся.
— А я больше не стану переживать, если чайные листья у меня в чашке будут твердить: «Умри, Рон, умри!» — просто возьму да и выкину их в мусорное ведро, там им самое место.
Гарри рассмеялся, и как раз в этот момент их нагнала Гермиона. Он тут же оборвал смех, опасаясь разозлить её.
— Ну, по-моему, нумерологию я сдала нормально, — сказала она, и оба друга вздохнули с облегчением. — Пожалуй, до ужина ещё успеем быстренько просмотреть звёздные карты…
В одиннадцать, поднявшись на верхушку Астрономической башни, они убедились, что ночь для наблюдений над звёздами выдалась идеальная — тихая и безоблачная. Окрестности замка купались в серебристом лунном свете, воздух был прохладный, бодрящий. Они настроили телескопы и по команде профессора Марчбэнкс принялись заполнять пустые карты, которые им роздали.
Профессора Марчбэнкс и Тофти ходили среди них, наблюдая за тем, как они определяют точные координаты планет и звёзд, видимых в телескоп. Тишину изредка нарушали только шелест карт, случайный скрип телескопа, поправляемого на опоре, да царапанье по пергаменту многочисленных перьев. Прошло полчаса, потом час, и маленькие квадратики отражённого золотого света на земле внизу стали исчезать один за другим — это гасли окна в замке.
Однако когда Гарри закончил наносить на карту созвездие Ориона, парадные двери замка распахнулись прямо под парапетом, у которого он стоял, и на каменную лестницу и лужайку перед ней хлынул свет. Поправляя телескоп, Гарри взглянул вниз и, прежде чем двери снова закрылись и лужайка опять погрузилась во мрак, успел заметить на ярко освещённой траве чьи-то удлинённые тени — их было не то пять, не то шесть.
Гарри снова приник к окуляру и подстроил его — теперь он наблюдал Венеру. Посмотрев вниз, он приготовился нанести планету на карту, но что-то ему помешало; его перо замерло над пергаментом, он покосился вниз и увидел на лужайке с полдюжины движущихся фигур. Если бы они не двигались и лунный свет не серебрил им макушки, их нельзя было бы различить на фоне тёмной земли. Даже на таком расстоянии походка того, кто возглавлял шествие — его фигура была самой коротенькой, — показалась Гарри знакомой.
Гарри не мог понять, с чего это Амбридж вздумалось отправиться на прогулку после полуночи, да ещё в компании пятерых неизвестных. Тут позади него кто-то кашлянул, и он вспомнил, что экзамен в самом разгаре. Он уже успел забыть координаты Венеры. Торопливо прижавшись глазом к телескопу, он снова нашёл её и снова собрался нанести на карту, как вдруг его слух, напрягшийся в ожидании необычных звуков, уловил вдалеке стук, эхом разнёсшийся по пустынной территории школы, и сразу за ним — приглушённый лай собаки.
Он поднял взгляд; сердце его застучало, как молоток. В окнах у Хагрида горел свет, и на их фоне вырисовывались силуэты людей, пересёкших лужайку. Открылась дверь, и он ясно увидел, как порог хижины перешагнули шесть чётко очерченных фигур. Затем дверь снова закрылась, и наступила тишина.
У Гарри засвербило под ложечкой. Он хотел было обернуться и проверить, заметили ли что-нибудь Рон с Гермионой, однако в этот миг к нему подошла сзади профессор Марчбэнкс, и Гарри поспешно нагнулся над картой, украдкой поглядывая в сторону хижины Хагрида. Теперь он уже не поворачивался, боясь, что экзаменаторы подумают, будто он подсматривает в чужие работы. Вошедшие в хижину люди время от времени мелькали в её окнах, заслоняя свет.
Чувствуя, как профессор Марчбэнкс сверлит взглядом его затылок, Гарри снова прижался глазом к телескопу и уставился на луну, хотя определил её положение не меньше часа тому назад, но как только Марчбэнкс двинулась дальше, из далёкой хижины донёсся рёв, взмыв сквозь тьму к самой верхушке Астрономической башни. Несколько соседей Гарри вынырнули из-за своих телескопов и стали всматриваться во мрак в направлении хижины Хагрида.
Послышался суховатый кашель профессора Тофти.
— Пожалуйста, друзья мои, сосредоточьтесь, — мягко сказал он.
Большая часть учеников вернулась к телескопам. Гарри посмотрел налево: взгляд Гермионы был прикован к хижине Хагрида.
— Кхм… осталось двадцать минут, — напомнил профессор Тофти.
Гермиона подскочила и тут же согнулась над своей звёздной картой; Гарри поглядел на свою и заметил, что по ошибке назвал Венеру Марсом. Он наклонился, чтобы исправить надпись.
Снизу что-то громко бабахнуло. Несколько человек дёрнулись от неожиданности и завопили «ай!», наткнувшись глазом на свои телескопы.
Дверь Хагрида распахнулась настежь, из хижины хлынул поток света, и они ясно увидели на пороге массивную фигуру хозяина — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а шестеро человек вокруг, судя по тонким красным лучикам, которые они направляли в его сторону, пытались сразить его Оглушающим заклятием.
— Негодяи! — закричала Гермиона.
— Ну-ну, уважаемая! — возмутился профессор Тофти. — Вы на экзамене!
Но никто уже не обращал на звёздные карты ни малейшего внимания. Лучи красного света всё ещё метались около хижины Хагрида, но почему-то словно отскакивали от него: он по-прежнему стоял, выпрямившись во весь рост, и по-прежнему, насколько мог судить Гарри, отбивался от нападавших. Крики и вопли разносились по всей территории школы, кто-то крикнул: «Будьте же благоразумны, Хагрид!»
— Чёрта с два, Долиш! Так просто вы меня не возьмёте! — заревел Хагрид в ответ.
Гарри видел крошечный силуэт Клыка — он пытался защитить хозяина, бросаясь на окруживших его волшебников, но вскоре в него угодило заклятие и он упал замертво. Испустив яростный вопль, Хагрид сгрёб виновника в охапку и отшвырнул прочь; тот пролетел футов десять, грянулся оземь и больше не вставал. Гермиона ахнула, прижав руки ко рту; Гарри оглянулся на Рона и заметил, что он тоже испуган. До сих пор никто из них ещё не видал Хагрида разозлённым по-настоящему.
— Смотрите! — пискнула Парвати, опершись о парапет и указывая на парадные двери замка, которые снова открылись; на тёмную лужайку опять пролился свет, и к хижине лесничего устремилась ещё одна высокая чёрная фигура.
— Это безобразие! — взволнованно воскликнул профессор Тофти. — Осталось всего шестнадцать минут!
Но ребята пропустили его оклик мимо ушей: они наблюдали за новым участником событий, со всех ног мчащимся к месту, где разгорелась битва.
— Как вы смеете! — крикнул этот человек на бегу. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ!
— Это МакГонагалл! — прошептала Гермиона.
— Оставьте его в покое! Немедленно! — раздался в темноте голос МакГонагалл. — По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить…
Гермиона, Парвати и Лаванда дружно завизжали: люди у хижины послали навстречу декану их факультета не меньше четырёх Оглушающих заклятий. На полпути между хижиной и замком красные лучи угодили в неё — на мгновение фигура МакГонагалл словно осветилась изнутри зловещим красным светом, потом ноги её оторвались от земли, она упала навзничь и больше не шевелилась.
— Разорви меня горгулья! — воскликнул профессор Тофти, который, по-видимому, тоже успел совершенно забыть об экзамене. — Без всякого предупреждения! Это возмутительно!
