Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
— Вот незадача, — тихо сказал Хагрид.
— Хагрид! — раздался звучный мужской голос. — Кажется, мы предупреждали тебя, чтобы ты больше сюда не приходил?
Несколько секунд они смотрели, как в пятнистых зеленоватых сумерках к ним плывёт обнажённый мужской торс; затем иллюзия развеялась, и они увидели, что этот торс прочно покоится на теле гнедого коня. У кентавра было надменное широкоскулое лицо и длинные чёрные волосы. Подобно Хагриду он был вооружён: за его спиной висели большой лук и полный колчан стрел.
— Как дела, Магориан? — осторожно спросил Хагрид.
В гуще деревьев позади кентавра послышался шорох, и вслед за ним появились ещё четверо или пятеро его собратьев. Гарри заметил среди них бородатого Бейна, которого встретил почти четыре года назад в ту самую ночь, когда познакомился с Флоренцем. Если Бейн и узнал Гарри, то не подал виду.
— Итак, — сказал он с нехорошей интонацией в голосе, сразу же поворачиваясь к Магориану, — по-моему, мы договорились, что нам следует сделать, если в нашем Лесу ещё когда-нибудь объявится этот человек?
— Стало быть, я для вас уже «этот человек», да? — кисло спросил Хагрид. — Только потому, что не дал вам совершить убийство?
— Не надо было тебе вмешиваться, Хагрид, — сказал Магориан. — У нас своя жизнь и свои законы, не такие, как ваши. Флоренц предал и обесчестил нас.
— Не понимаю, с чего вы это взяли, — нетерпеливо сказал Хагрид. — Он всего только помог Альбусу Дамблдору…
— Флоренц сделался рабом людей, — сказал серый кентавр с грубым, изрезанным морщинами лицом.
— Рабом! — язвительно повторил Хагрид. — Да он оказал Дамблдору честь, вот и…
— Он торгует нашим знанием и тайнами — выдаёт их людям, — спокойно сказал Магориан. — Такое унижение нельзя стерпеть.
— Дело ваше, — откликнулся Хагрид, пожимая плечами, — хотя мне лично сдаётся, что вы делаете большую ошибку…
— Как ты, человек, — сказал Бейн, — осмелился вернуться в наш Лес после того, как мы тебя предупредили?
— Вот что, послушайте-ка меня, — сердито сказал Хагрид. — Я предпочёл бы поменьше слышать про «наш» Лес, если не возражаете. Не вам решать, кому сюда приходить, а кому уходить…
— Но и не тебе, Хагрид, — живо ответил Магориан. — Сегодня я позволю тебе пройти, поскольку тебя сопровождают твои молодые…
— Они вовсе не его! — презрительно бросил Бейн. — Это ученики той школы, Магориан! Возможно, они уже кое-что извлекли из уроков негодяя Флоренца.
— Тем не менее, — холодно сказал Магориан, — убийство жеребят — тягчайшее из преступлений, и невиновных мы не трогаем. Сегодня, Хагрид, иди с миром. Но в дальнейшем держись от этих мест подальше. Ты предал дружбу кентавров, когда помог изменнику Флоренцу уйти от расплаты.
— Я не собираюсь держаться подальше от Леса из-за стада упрямых мулов вроде вас! — выпалил Хагрид.
— Хагрид, — сказала Гермиона высоким испуганным голосом, увидев, что Бейн и серый кентавр роют землю копытами. — Хагрид, пойдём! Пожалуйста!
Лесничий двинулся вперёд, но его арбалет был по-прежнему поднят, а взгляд по-прежнему угрожающе прикован к Магориану.
— Мы знаем, что ты прячешь в Лесу, Хагрид! — крикнул им вслед Магориан, когда кентавры уже почти скрылись из виду. — И наше терпение не бесконечно!
Хагрид повернулся — казалось, он еле сдерживает себя, чтобы не кинуться обратно к Магориану.
— Придётся вам потерпеть, пока он здесь, — он имеет на этот Лес не меньше прав, чем вы! — завопил он в ответ.
Гарри с Гермионой, вцепившись в кротовый жилет Хагрида, изо всех сил пытались удержать лесничего на месте. Всё ещё хмурясь, он посмотрел вниз, и гнев на его лице сменился лёгким удивлением: похоже, он и не заметил их отчаянных стараний.
— Успокойтесь, ребята, — сказал он, поворачиваясь, чтобы идти дальше, и они, тяжело дыша, побрели за ним. — Вот ведь упрямые мулы, верно?
— Хагрид, — с трудом выговорила Гермиона, обходя густые заросли крапивы, которые им уже пришлось штурмовать на пути сюда, — если кентавры не хотят, чтобы в Лесу появлялись люди, непонятно, как мы с Гарри сможем…
— Ты же слышала, что они сказали, — беззаботно отозвался Хагрид. — Они не трогают жеребят… то есть детей. Да и вообще, станем мы их слушаться!
— Не горюй, — шепнул Гарри удручённой Гермионе.
Наконец они снова выбрались на тропинку, и ещё минут через десять заросли стали редеть, между деревьями заголубели просветы, а вдали снова послышались возбуждённые крики и скандирование болельщиков.
— Что, ещё один гол? — спросил Хагрид, останавливаясь под прикрытием деревьев, когда в поле зрения показался школьный стадион. — Или это матч кончился, как по-вашему?
— Не знаю, — несчастным голосом сказала Гермиона. Гарри заметил, что вид у неё довольно жалкий: в волосы набились прутики и листочки, мантия порвана в нескольких местах, а лицо и руки испещрены царапинами. Он понял, что и сам выглядит немногим лучше.
— А по-моему, кончился! — сказал Хагрид. Он всё ещё смотрел в сторону стадиона. — Видите — народ уже выходит… Если вы поспешите, можете смешаться с толпой, и никто не узнает, что вас там не было!
— Отличная идея, — сказал Гарри. — Ну… тогда пока, Хагрид.
— Я ему не верю, — сказала Гермиона, когда они отошли от Хагрида и он больше не мог их слышать. Голос ещё плохо повиновался ей. — Я ему не верю. Правда, не верю!
— Успокойся, — сказал Гарри.
— Успокойся! — горячо воскликнула она. — Великан! Великан в Лесу! И мы подрядились давать ему уроки английского! Это, разумеется, при условии, что нам удастся миновать стадо кровожадных кентавров на пути туда и обратно! Я ему не верю!
— Пока нам ничего делать не надо! — попытался успокоить её Гарри. Он говорил тихо, поскольку они только что присоединились к компании оживлённо болтающих пуффендуйцев, которые направлялись обратно в замок. — Он не просил нас помогать до тех пор, пока его не выгонят. Может, этого и вовсе никогда не случится!
— Ох, Гарри, перестань, — сердито сказала Гермиона и остановилась как вкопанная. Тем, кто шёл за ней, пришлось свернуть, чтобы избежать столкновения. — Его обязательно выгонят, и после всего, что мы сегодня видели, у кого повернётся язык упрекнуть Амбридж?
Наступила пауза. Гарри с укором глядел на Гермиону, а её глаза медленно наполнялись слезами.
— Ты так не думаешь, — тихо сказал Гарри.
— Ну… нет… наверное… нет, конечно, — сказала она, сердито вытирая глаза. — Но зачем ему так усложнять жизнь себе… и нам заодно?
— Не знаю…
Рональд Уизли — наш король,
Рональд Уизли — наш герой,
Перед кольцами стеной
Так всегда и стой…
— Как им не надоест петь эту дурацкую песню? — убитым голосом спросила Гермиона. — Мало они над ним издевались?
По зелёному склону к замку поднималась огромная толпа учеников, возвращающихся с матча.
— Пойдём поскорее, чтобы обогнать слизеринцев, — сказала Гермиона.
Квоффла Рональд не пропустит
И победы не упустит,
Вратарём наш Рон родился,
Гриффиндору пригодился.
— Гермиона… — неуверенно произнёс Гарри.
Песня звучала всё громче, но она исходила не от скопища слизеринцев, одетых в зелёное с серебром, а от красно-золотой массы, медленно движущейся к замку и несущей на своих многочисленных плечах чью-то одинокую фигуру.
Рональд Уизли — наш король,
Рональд Уизли — наш герой,
Перед кольцами стеной
Так всегда и стой…
— Не может быть… — тихо ахнула Гермона.
— Может! — громко сказал Гарри.
— Гарри! Гермиона! — завопил Рон, махая серебряным Кубком. Он был вне себя от счастья. — Он наш! МЫ ПОБЕДИЛИ!
Они расплылись в улыбках, провожая его взглядом. У дверей замка образовалась пробка и Рона как следует приложили головой о притолоку, но никто, похоже, не собирался ставить его на ноги. Продолжая петь, болельщики протиснулись в вестибюль и исчезли из виду. Сияя, Гарри и Гермиона смотрели им вслед, пока не затихло последнее эхо от их куплетов. Потом они повернулись друг к дружке, и улыбки сошли с их лиц.
— Прибережём наши новости до завтра, ладно? — сказал Гарри.
— Хорошо, — устало согласилась Гермиона. — Я никуда не спешу.
Они взошли по лестнице вместе. У парадных дверей оба невольно обернулись и посмотрели на Запретный лес. Может быть, Гарри это только померещилось, но далеко-далеко над верхушками деревьев как будто поднялась в воздух маленькая стайка птиц — словно дерево, на котором они гнездились, кто-то с корнем вырвал из земли.
Глава 31
СОВ
Рон был так рад, что сумел помочь Гриффиндору выцарапать Кубок по квиддичу, что на следующий день не мог ни на чём сосредоточиться. Он снова и снова принимался обсуждать матч, и Гарри с Гермионой никак не удавалось улучить момент, чтобы заговорить о Гроххе. Правда, они не слишком старались начать этот разговор: ни Гарри, ни Гермионе не хотелось возвращать Рона с небес на землю таким жестоким образом. Поскольку день опять выдался ясный и тёплый, они убедили Рона заняться подготовкой к экзаменам под берёзой на берегу озера: там было меньше посторонних ушей, чем в гриффиндорской гостиной. Сначала Рон не пришёл в восторг от этой идеи — ему гораздо больше нравилось сидеть в башне, где его то и дело дружески хлопали по плечу, а порой и снова затягивали «Уизли — наш король», — однако через некоторое время согласился, что ему тоже полезно подышать свежим воздухом.
