Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
Так что его мечты не были детскими слабостями. Только первым шагом к воплощению фантазий в реальность.
Элиот положил Леди Зарю на плечо и поднес смычок к струнам.
Шесть ворон закружились над его головой, закаркали и уселись на карниз. Они захлопали крыльями так, словно аплодировали, а потом успокоились и уставились на Элиота блестящими черными глазами.
Элиот сделал шаг назад. Он не знал, что собой представляют эти птицы (помимо того, что они принадлежали к виду обычных ворон, corvus corax). Может, они были гонцами, посланными кем-то из родственников? Может, просто прилетели, потому что любили музыку?
Кем бы они ни были, Элиот решил, что прогонять их не стоит. Он поклонился птицам, взмахнув смычком. Однажды он видел, как кланялся Луи.
Элиот начал с простенькой «Суеты земной», а потом вспомнил о Джулии Маркс, о песне, которую сочинил для нее. Как только музыка стала печальной, на небе собрались тучи, но Элиот быстро перешел к той части песни, которая была наполнена надеждой, и начал импровизировать. Он добавил в мелодию больше добрых чувств, он словно желал Джулии, чтобы ее жизнь стала лучше и девушка была бы счастлива — где бы ни находилась.
Его сердце разрывалось от боли, и он вложил эту боль в музыку, он так наполнил ее тоской, что воздух наэлектризовался. Казалось, еще немного — и последует взрыв.
Мир растерялся. Вселенная замерла.
Солнце взошло над горизонтом, и все вокруг наполнилось светом и яркими красками.[101] Элиот играл и играл.
Вороны закаркали, захлопали крыльями. Элиот играл для Джулии. Он играл для всего мира. Играл, как безумный. Играл, испытывая радость от собственной музыки.
79
Иезавель
Селия пришпорила свою андалузскую кобылу Инцитату, и лошадь затоптала слуг, отворивших ворота виллы Дозе Торрес. Высекая копытами искры, Инцитата поскакала по мостовой.
На головокружительной скорости Селия промчалась по извилистой горной дороге и оказалась в Долине ароматов. Она натянула поводья и обозрела свои владения, чтобы самолично убедиться в том, о чем сообщили ей слуги. Инцитата попятилась и фыркнула, недовольная тем, что ее остановили, но все же послушалась хозяйку.
Вот оно. Над горизонтом клубился вечный туман, но серые тучи поблескивали серебром.
Всходило солнце.
В любом другом месте это никого бы не удивило. Но в Маковом царстве Ада солнцу запрещено было всходить. На протяжении бессчетных тысячелетий владения Селии были погружены в сумерки. Их окутывала дымка, застилали туманы, и все это создавало парниковый эффект. Высокая влажность, вечная тень — здесь прекрасно чувствовали себя орхидеи. Они бы не вынесли прямых солнечных лучей.
Селия прищурилась, глядя на зарождающийся рассвет. Светило не показывалось на небе с тех пор, как после Великой войны Селия завладела этими пределами Ада.
Чем еще это могло быть, как не прелюдией к вторжению?
Пусть только попробуют. Они увидят, что Королеву Маков не застанешь врасплох.
Селия закрыла глаза и почувствовала на щеках тепло далекого солнца.
Предательски утешительным было это тепло. И близким. Солнце всходило за ближайшим холмом.
Селия простерла руку к своим джунглям. Лианы и деревья расступились. Инцитата поскакала рысью по образовавшейся тропе через густые заросли и вскоре поднялась вверх по склону холма.
Чувствуя тревогу свой госпожи, джунгли продемонстрировали ей свежие, только что распустившиеся цветы, окутанные облаками пыльцы и источавшие токсичный нектар. Они наполняли атмосферу ядовитыми ароматами.
На вершине холма Селия снова натянула поводья и придержала Инцитату. Местность, простиравшаяся перед ней, была ярче всего озарена восходящим солнцем. Здесь не росло ничего, кроме единственного адского спирального дерева.
Селия прикусила губу, пораженная тем, что свет добрался сюда. Хотя, конечно, это наверняка связано с двойняшками Пост, а именно с Элиотом.
Адские спиральные деревья в ее владениях были предназначены для тех, кто особенно раздражал Селию. Стоило закопать в землю воронкообразное зернышко, и дерево быстро вырастало вокруг своей жертвы. Оно питалось страданиями, оно обвивало руки и ноги, гладило, обволакивало, тянуло и растягивало, и в конце концов того, кто находился в плену у этого растения, уже невозможно было узнать… по крайней мере, несчастный переставал походить на человека. После того как дерево вырастало полностью, в его объятиях оставался мешок плоти, порванных сухожилий и превращенных в пыль костей.[102]
Внутри ветвей этого дерева, сжатая с такой силой, что едва могла дышать, находилась смертная, которую некогда звали Джулией Маркс, — вернее, то, что от нее осталось.
Между корявыми сучьями сверкнул голубой глаз.
— Да восславят все Повелительницу Боли, — произнесла Джулия и рассмеялась.
Это был дерзкий смех — или смех той, которая полностью утратила рассудок.
В обычных обстоятельствах за такую неслыханную наглость Селия сожгла бы и дерево, и того, кого обнимали его ветви. Но сейчас ей требовалось нечто большее, нежели немедленное удовлетворение злости..
Селия заставила себя остыть. Эта девчонка кое-чего стоила. Мало кто был хоть на толику столь же храбр, как она.
— Приветствую тебя, пища червей, — сказала Селия.
— Чего ты хочешь?
— Ослабить твою боль.
— Эти слова я уже слышала, — прошептала Джулия. — Боль всегда возвращается. Какой смысл?
— Сейчас все иначе. Я предлагаю тебе путь к источнику твоих страданий. К юному маэстро Элиоту.
— К Элиоту? — Голос Джулии утратил дерзость. Она долго молчала, а потом прошептала: — Я его слышу. А ты слышишь? Он зовет меня.
Свет вокруг адского спирального дерева стал ярче, его листочки затрепетали.
Селия услышала пение далекой скрипки. Звуки — напряженные, полные тоски и желания — доносились из немыслимой дали. Та самая мелодия, которую Элиот сочинил для этой дерзкой девчонки, — сначала тихая и печальная, а потом становившаяся громче, наполнявшаяся жизнью и…
Солнце взошло.
… и надеждой.
Тучи рассеялись. Солнечный свет озарил вершину холма.
Тысячи лет эти земли не видели солнца, все крылатые создания испуганно взмыли в воздух, все ползучие твари поспешили спрятаться, сочные лианы завяли. От адского спирального дерева повалил пар, и оно треснуло, а потом с протяжным вздохом сбросило листву и умерло.
Губы Джулии Маркс тронула кривая улыбка. Ее искореженные пальцы потянулись к солнцу… к возлюбленному, к его музыке, победно звучащей над Долиной ароматов.
Селия, часто моргая, смотрела на чужеродное солнце, она пылала гневом: мальчишка дерзнул вторгнуться в ее владения. Но сама его способность сделать это произвела на Королеву Маков сильное впечатление.
Да, Элиот Пост наделен могущественной силой, но ему недостает опыта. Он только что выдал себя, проявив сентиментальность, а таких ошибок даже юный инфернал допускать не должен.
Солнце достигло полуденной яркости. Музыка звучала все громче, но вскоре начала затихать, а через некоторое время исчезла вдалеке.
Тучи затянули горизонт.
Солнце опустилось за холмы, небо потускнело. Джулия, прижавшись к стволу мертвого дерева, горько вздохнула. Ее кривая улыбка начала гаснуть.
— Ты только этого и хотела? — спросила Селия.
Улыбка Джулии исчезла окончательно.
— Не говори со мной о нем. Я сделала свой выбор. Я выбрала Элиота. И он не забыл меня. У меня еще есть надежда.
Надежда в аду. Удивительно. И пугающе. Даже Селия не пытала своих подданных, наделяя их надеждой.
— Да, он не забыл тебя.
— Представляю, как это злит тебя, — процедила сквозь зубы Джулия, — то, что он вот так пришел ко мне.
Селия даже пожалела бы эту девчонку, если бы она не была ей нужна. Слепая вера во все времена балансировала на лезвии бритвы, и ее так легко было сбросить в пропасть несколькими правильно подобранными словами.
— Я слышала музыку, да, — отозвалась Селия. — И я видела солнце. Недолго. Но разве было что-то еще? Разве он пришел сам? Да и для тебя ли он играл?
— Да, для меня! И однажды он придет.
Правда, в голосе девчонки прозвучало сомнение, а это означало, что Джулия Маркс — не полная идиотка.
— Конечно придет. Как все мужчины. Ведь они всегда спешат на помощь любимым. Разве не так поступали с тобой все твои мужчины? Даже после того, как ты их бросала?
Джулия молчала.
— Не сомневаюсь: он ценит твое благородство. Уверена: он каждый день будет петь тебе серенады. В конце концов, что может отвлечь влюбленного парня? Уж конечно, не другая женщина.
— Ты лжешь. — Губы Джулии задрожали.
— Я лгу тебе только правдой, детка.
Джулия Маркс знала, каковы мужчины. Она понимала, что даже галантный Элиот Пост не останется таким навсегда. Время от времени он будет играть для нее, но его страсть со временем остынет, станет воспоминанием, а потом он пойдет по жизни дальше, как все мужчины.
