Любен Дилов - Звездные приключения Нуми и Ники. Книга 1
— Да и самому остерегаться, — не преминул заметить Ники. — А почему сейчас он не светится?
Нуми стащила перчатку и поднесла руку к треугольнику. Он тут же стал ярко-зеленым, как изумруд. Видимо, ему понравилась нежная рука девочки.
— Теперь видишь?
— Э-э, тебя я и так могу распознать, живая ты или нет, — сварливо заметил Ники, хотя фокус с треугольником ему явно понравился.
Он нащупал в правом кармане одну из гильз и поднес ее к запястью. Треугольник действительно стал белоснежным. Тут ему пришло в голову поднести руку к черно-серой плоти загадочного Мало. Цвет его остался прежним — ни белым, ни зеленым, а каким-то мутно-серым.
— Почему он не реагирует?
— Я тоже не знаю. Много раз я проделывала такие опыты, когда изучала Мало. Похоже, он не целиком состоит из живой материи, или же материя, из которой он состоит, нам неведома. В одних местах индикатор светится, как при соприкосновении с живыми существами, в других — словно там металл или механизм, а вот в таких, как здесь, вообще не светится. Потому я и думаю, что может быть, легенда, придуманная пирранцами, в чем-то верна. Согласно этой легенде, его придумали другие существа, выше и совершеннее по развитию.
— Надо просто поймать одного такого «мало» — важно заявил Николай Буяновский. — Нарезать его на кусочки и исследовать под микроскопом.
Нуми ошарашенно уставилась на него и долгое время не могла найти, что ему ответить. Потом взорвалась:
— Как тебе только в голову могло такое прийти! Как у тебя только язык повернулся сказать такое! Убить Мало! Самое доброе существо во Вселенной! Стыдись, Николай Петров Стоянов Петков Драганов Стоянов Буяновский! — вместо приятельского «Ники» она перечислила всю его родословную. — Прошу тебя, покайся! Очень прошу, если хочешь, чтобы мы остались друзьями!
Ники, конечно, хотелось остаться с ней друзьями, и он пристыженно покраснел. Не потому, что высказал такое глупое мнение, а потому, что ему не удалось сразу же выполнить ее настойчивую просьбу — немедленно пристыдить себя. Не каждый это умеет — почувствовать стыд за то, в чем ничего постыдного не видит, но Ники Буяну это удалось. И он еще долго чувствовал бы себя пристыженным по-настоящему, если бы Нуми снова не улыбнулась ему дружелюбно. Видимо, ее удовлетворил вид его покрасневших ушей. Мальчишеские уши тоже могут быть выразительными, не только глаза и губы. Очевидно, вы это замечали.
— Ладно, пошли! — сказала она и занялась своим шлемом.
Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, он быстро вытащил из кармана куртки перочинный нож и рогатку вместе с пригоршней проволочных скобок и засунул все это в пустой левый карман скафандра. Эта операция, однако, помешала ему самому заметить, что и она сделала что-то украдкой от него. Прежде чем надеть шлем, девочка снова нажала на белую нежную выпуклость за ухом.
3. И перочинный ножик может быть оружием. Что необходимо для того, чтобы стать настоящим исследователемНуми прошла сквозь стену, словно настоящий призрак.[2] Ники тотчас же бросился вслед за девочкой, но стена вдруг отбросила его назад, как любая стена отбрасывает любого непризрака. Он отступил немного в сторону, решив, что просто не рассчитал место выхода и попробовал снова пройти сквозь стену. Та немного подалась под его напором, но не пропустила его. Он принялся шарить по стене рукой, тыкался в нее шлемом, но безуспешно. Тогда он вытащил фонарик и осветил ее. Нет, стена была все та же, однако наружу его не выпускала, хотя только что выпустила девочку и пропустила его самого, когда они отправлялись к зрачку Мало. Ники обозлился и в ярости пнул стену ногой, но это было равносильно тому, как если бы он пнул пружинный диван. Стена отбросила его назад с такой силой, что он потерял равновесие и шлепнулся на пол, а в том месте, где он пнул, появилась голова Нуми.
— Почему ты не выходишь? — раздался в шлемофоне у Ники ее обеспокоенный голос.
— Мало меня не выпускает.
— Но почему? Ты ведь устыдился своих слов? Взаправду? Постой, я спрошу его.
Только сейчас Ники по-настоящему испугался. Неужели Мало решил ему отомстить? Зачем же тогда все эти разговоры о его бесконечной доброте и великодушии? Неужели он тоже мог читать его мысли, подобно Нуми, и понял, что Ники вовсе не чувствовал себя пристыженным!..
Перепугавшись, Николай теперь уже искренне раскаивался в своем поступке. Про себя, чтобы Нуми не слышала, он заговорил умоляюще: «Прости меня Мало, я не имел в виду ничего подобного! Это я так, в шутку сказал. По глупости. Да к тому же на Земле, если хотят что-то исследовать, берут и разрезают его на кусочки. Такая у нас цивилизация, я не виноват…»
— Почему ты не оставил нож! — гневно грохнул у него в ушах голос Нуми. — Я же предупреждала тебя!
Да, это говорила Нуми, а не Мало. Тот по-прежнему таинственно молчал, но явно, он слышал слова Ники о ноже.
Ники с панической поспешностью вытащил из кармана нож и положил его подле себя.
— Ну какое же это оружие?! — заискивающе забормотал он. — Ты только посмотри! Никакое это не оружие. Скажи ему. Им даже шнурка не разрезать, совсем тупой…
Он говорил и старался не думать о рогатке, которая осталась в кармане и которая, по сути дела, была куда более грозным оружием, чем перочинный нож. Скобки, впиваясь в кожу, причиняли ужасную боль.
— Дай мне руку! — приказала девочка, не слушая его жалобы.
Она крепко схватила его за руку и беспрепятственно протащила вслед за собой через стену. Ники не почувствовал никакого сопротивления.
— Теперь прыгай! — снова приказала Нуми. — Прыгай вниз!
Довольный тем, что рогатка осталась при нем, Ники закрыл глаза и прыгнул. Ноги его больно ударились обо что-то твердое. Он открыл глаза, но тут же инстинктивно зажмурил их от яркого света. Под ногами у него была желтая каменистая почва, вокруг, покуда хватало глаз, простиралась раскаленная пустыня.
Ее освещало незнакомое Солнце. Оно было красным и не таким ослепительным, как земное, и голая равнина сверкала под ним, потому что на небе не было ни единого облачка. Волнообразный горизонт также был гол, и только в одном его конце дрожало нечто похожее на голубоватое марево.
Не приходилось сомневаться в том, что они очутились если и не на другой планете, то в какой-нибудь пустыне Земли. Вокруг не было ничего интересного, кроме самого Мало, который снова как две капли воды походил на ту желто-серую тыкву, столь таинственным образом выросшую у входа на выставку. Однако здесь, в пустыне, его можно было принять за какую-нибудь песчаную дюну, каких немало на южном побережье Черного моря.
А не сыграл ли он с ними шутку, этот загадочный Мало? Ведь он должен был доставить их туда, где есть вода! Да и как ему не поиздеваться над ними, когда от него требуют столь невероятных вещей. Лететь на другую планету, к тому же, наверное, в другой Галактике, проходить через подпространство и для чего все это?! Чтобы вымыть измазанную физиономию! Нет, такое может прийти в голову только чокнутым, вроде Нуми…
— Так вы называете это «чокнутая»? — тотчас раздался голос Нуми, подсказывая, что она снова подслушала его мысли. — Верно, я иногда бываю чокнутой. Но здесь есть живые существа. Потому Мало и не выпустил тебя с ножом. Взгляни на индикатор! Видишь, точка, показывающая состояние воздуха, — голубая, значит, можно спокойно дышать, но мы снимем шлем, когда найдем воду.
Знаки у него на часах постоянно менялись, очевидно отсчитывались минуты и секунды. Нуми повернула верхний ободок часов таким образом, чтобы светящаяся линия в середине циферблата своим концом указывала на Мало.
— Так, — сказала она, — направление возвращения установили. Если потеряемся, будешь идти по этой стрелке. Очевидно, нам придется далеко зайти, потому что Мало избегает садиться вблизи живых существ. И они, явно, живут в воде, раз он не сел неподалеку. Пошли!
С этими словами она уверенно двинулась в ту сторону, где над песком упруго подрагивал блестящий шелк голубого марева. Словно была уверена, что именно там найдет воду. Сапоги ее вздымали легкие облачка желтой пыли.
Ники, все еще чувствуя себя виноватым перед Мало, сделал шагов двадцать, обернулся и посмотрел на него. Таинственное существо пульсировало, непрестанно меняясь в цвете. Может, готовилось в отместку улететь и бросить их одних в этой жуткой пустыне?
— Не бойся, — тут же раздался в шлемофоне голос Нуми. — Он сейчас питается.
Ники робко напомнил ей об обещании не подслушивать его мысли, но она возразила ему таким тоном, словно была по меньшей мере лет на пятьдесят его старше:
— Здесь это просто необходимо. Неизвестно, какая глупость придет тебе в голову, а кроме того, нас могут подстерегать опасности. Догоняй, чего плетешься.
Ники несколько задели ее слова, но он тем не менее послушался. Он был выше ее на целую голову, но чувствовал себя ребенком, которого ведут удалять гланды.
