Карлос Сафон - Дворец полуночи
Ребята пересекли сад, пробравшись по узкой тропинке, протоптанной среди зарослей дикого кустарника. Нависавшие над головой ветви образовывали зеленые своды, превращая дорожку в своеобразный туннель, который выводил прямо к парадному входу в дом. Легкий ветерок играл листьями на деревьях и свистел под каменными аркадами Дворца. Бен повернулся к гостье и посмотрел на нее с широкой улыбкой.
— Ну и как тебе? — спросил он с нескрываемой гордостью.
— Неплохо, — сказала Шири, не желая портить мальчику настроение.
— Превосходно, — поправил Бен и продолжил путь, не потрудившись оценить свежим взглядом достоинства штаб-квартиры общества «Чоубар».
Шири улыбнулась про себя и послушно пошла следом. Она с удовольствием думала о знакомстве с ребятами и с новым местом, которое годами, в точно такие же ночи, как нынешняя, служило им убежищем и храмом. Вместе с руинами и воспоминаниями, пропитавшими выщербленные камни, это место создавало атмосферу волшебства и ирреальности происходящего, свойственную сохранившимся в памяти расплывчатым картинам первых лет жизни. Для Шири не имело значения, что ее приключение продлится лишь одну ночь: она горела желанием заплатить вступительный взнос в общество «Чоубар», уже практически прекратившее существование.
— Моя история на самом деле — это история моего отца. Они нераздельно связаны. Я никогда не видела отца, и все, что помню о нем, узнала из уст бабушки, а также из его книг и записей. Возможно, вам это покажется странным, но ближе человека у меня в этом мире нет. И хотя он умер до моего рождения, я верю, что он дождется дня, когда я присоединюсь к нему и смогу убедиться, что он всегда был таким, каким я его представляла: лучшим человеком на земле.
Мы с вами очень похожи. Я выросла не в приюте, однако никогда не знала, что такое настоящий дом. Месяцами мне даже не с кем было поговорить, кроме бабушки. Мы жили в поездах, в чужих домах, на улице, не имея ни цели пути, ни места, которое называется очагом, и куда мы могли бы вернуться. В течение долгих лет единственным моим другом оставался отец. Как я уже говорила, хотя его давно нет на свете, я очень многое почерпнула из его книг и воспоминаний бабушки о нем.
Моя мать умерла, как только произвела меня на свет. И я привыкла жить с мучительным осознанием, что не помню ее. Я могу представить, какая она была, лишь по тому образу, который запечатлен в книгах отца. Из всех его работ — трудов по инженерному делу и толстенных томов, которых я никогда не понимала — больше всего мне нравится маленький сборник рассказов. Эту книжку он назвал «Слезы Шивы». Отец написал ее, когда ему еще не исполнилось тридцати пяти лет. Он тогда планировал сооружение первой железнодорожной линии в Калькутте и разрабатывал революционный проект вокзала из стали, который он мечтал построить в городе. Маленькое издательство в Бомбее выпустило крошечный тираж в шестьсот экземпляров, причем отец не получил за это ни рупии. У меня сохранилась одна книга — небольшой томик в черной обложке. На корешке золотыми буквами написано: «Слезы Шивы», Л. Чандра Чаттерджи.
Книга состоит из трех частей. В первой речь идет о его проекте нового государства, построенного в духе прогресса на основе новейших технологий, в частности железнодорожного сообщения и электричества. Отец назвал первую часть «Моя страна». Во второй части говорится о доме, чудесном жилище, которое он задумал построить для себя и своей семьи в будущем, когда разбогатеет, чего он страстно желал. Отец описал каждый уголок дома, каждую комнату, все предметы в таких подробностях, каких не найти на планах архитектора. Часть называлась «Мой дом». И третья, озаглавленная «Мой разум», являлась сборником сказок и басен. Отец писал их с юности. Больше всех я люблю притчу, которая дала заглавие всей книге. Она очень короткая и я вам ее расскажу.
«Давным-давно случилось так, что Калькутту постиг ужасный мор, истреблявший детей. Жители города постепенно старились, а надежды на будущее почти не осталось. Чтобы спасти город, Шива пустился в долгий путь в поисках лекарства от болезни. Во время странствий его подстерегали многочисленные опасности. Трудности, которые ему пришлось преодолевать, были столь велики, что он провел в далеких краях многие годы. Вернувшись наконец в Калькутту, он обнаружил большие перемены. В его отсутствие с другого конца света в город прибыл колдун. Он привез с собой чудодейственное лекарство и продавал жителям, назначив очень высокую цену: души детей, отныне рождавшихся здоровыми.
И это зрелище предстало глазам Шивы. Там, где раньше росли джунгли и стояли лачуги из самана, ныне располагался город, такой огромный, что его невозможно было охватить взглядом, он простирался от края до края горизонта. Город дворцов. Шива, завороженный зрелищем, решил перевоплотиться в человека и обойти улицы, вырядившись нищим, чтобы познакомиться с новыми жителями города — детьми, которые родились благодаря лекарству колдуна, и чьи души ему принадлежали. Но Шиву ожидало величайшее разочарование.
Шесть дней и семь ночей нищий ходил по улицам Калькутты и стучал в двери дворцов, но все они оставались закрытыми. Никто не хотел слушать его, он стал объектом насмешек и презрения. Отчаявшись, он бродил по огромному городу, и обнаружил бедность, ничтожество и мрак, таившиеся в душах жителей. Он глубоко опечалился и в последнюю ночь решил навсегда покинуть город.
Пустившись прочь, он заплакал. Он шел, не замечая, что за ним тянется след из слезинок, затерявшийся в джунглях. К рассвету слезы Шивы превратились в лед. Когда же люди осознали, что натворили, они пожелали исправить ошибку, сохранив ледяные слезы как величайшее сокровище в святилище. Но слезинки одна за другой таяли в руках. С тех пор в городе никогда не бывало льда.
С того дня могучее проклятие накрыло город, боги навсегда отвернулись от него, оставив во власти духов тьмы. Немногие оставшиеся мудрые и благородные люди молились, чтобы однажды ледяные слезы Шивы вновь пролились с неба и сняли проклятие, превратившее Калькутту в отверженный город…»
Эту притчу я всегда любила больше других сочинений отца. Она, возможно, самая простая, но лучше всех передает суть того, что значит для меня отец поныне и впредь, до конца моей жизни. И я, словно жители проклятого города, которым пришлось заплатить за прошлое, тоже с нетерпением жду мгновения, когда надо мной прольются слезы Шивы и освободят от одиночества. А тем временем я мечтаю увидеть дом, который отец построил сначала в воображении, а потом, много лет спустя, в каком-то из кварталов на севере Калькутты. Я не сомневаюсь, что дом существует, хотя бабушка всегда это отрицала. И кое о чем она не догадывается. Я думаю, что отец описал в книге участок земли, где собирался построить дом. И он находится здесь, в «черном городе». Я с детства мечтаю обойти дом и увидеть воочию все, что знаю наизусть по описанию: библиотеку, комнаты, рабочее кресло отца…
Вот моя история. Я ни одной душе ее не рассказывала, потому что было некому. До сегодняшнего дня.
* * *Когда Шири закончила свою повесть, сумрак, наводнявший Дворец, помог скрыть слезы, выступившие на глазах некоторых членов общества «Чоубар». Ребята как будто не осмеливались нарушить звенящую тишину, наступившую после того, как девочка умолкла. Шири натянуто засмеялась и посмотрела Бену в лицо.
— И что, я заслужила право вступить в общество «Чоубар»? — несмело спросила она.
— Лично я считаю, что ты заслуживаешь стать его почетным членом, — ответил он.
— А дом действительно существует, Шири? — задал вопрос Сирах, воодушевленный идеей.
— Уверена, что да, — сказала девочка. — И я намерена его найти. Ключ находится где-то на страницах книги отца.
— Когда? — уточнил Сет. — Когда начнем искать?
— Прямо завтра, — решила Шири. — С вашей помощью, если вы согласны…
— Тебе понадобится помощь человека, который умеет думать, — заметила Изобель. — Можешь на меня рассчитывать.
— А я специалист по замкам, — сообщил Рошан.
— Я могу найти карты в муниципальном архиве, начиная с момента создания правительства в 1859 году, — вставил Сет.
— А я сумею определить, есть ли в доме тайна или что-то сверхъестественное, — похвастался Сирах. — Может, он заколдованный.
— Я могу нарисовать в точности, как он выглядит, — сказал Майкл. — Планы. По книге, я имею в виду.
Шири улыбнулась и поглядела на Бена с Йеном.
— Ладно, — сказал Бен, — должен же кто-то руководить операцией. Готов взвалить это на свои плечи. А Йен смажет йодом ранку, если вы ее получите.
— Наверное, вы не признаете слово «нет», — сказала Шири.
— Мы вычеркнули это слово из словаря в библиотеке Св. Патрика шесть месяцев назад, — заявил Бен. — Ты теперь член общества «Чоубар». Твои трудности — наши трудности. Общее командование.
