Дмитрий Ольченко - Проделки лесовика
Нос прочистился, и первый запах, который прикоснулся к ноздрям, был запах муравьиной кислоты, разбавленный легким запахом плесени. Наконец-то он вздохнул свободно, никто за него не цеплялся, никто не дергал. Впрочем, в следующую минуту его опять окружили муравьи и вцепились в него. Он почувствовал их острые жвалы на запястьях, на предплечьях, на ногах. И наконец не выдержал. Выдернул одну руку, другую, несколько раз брыкнулся. Но муравьи не отставали.
— Да погодите-же, черт вас побери! — рявкнул он на своих мучителей.— Сколько можно щипаться!
— Отпустите его, никуда он не убежит!— сказал знакомый голос Х-Девятого.— Что вы, в самом деле! Не даете ему и вздохнуть! Я за него ручаюсь.
— Ха, поручитель нашелся! — кто-то насмешливо фыркнул.
— Если за незнакомца ручается поэт, тогда держите их обоих, да покрепче!— этот голос, кажется, не шутил. Но держать перестали, даже отступили немного в сторону, чем воспользовался X-Девятый и подошел к мальчишке.
— Ничего, Юрка, все будет как надо...— прошептал он.— Ждут выхода Матери-царицы.
Воздух подземелья спирал дыхание, щекотал в носу, от него слезились глаза. Юрка с трудом удерживался, чтобы снова не расчихаться. Ему показалось, что он начинает привыкать к темноте. Стал различать силуэты муравьев, относительно высокие своды круглой камеры, черные входные отверстия в стенах.
— Что со мной будут делать?— прерывающимся шепотом спросил Юрка.
— Не знаю,— тихо ответил X-Девятый.— Будут, скорее всего, решать твою судьбу. Если решат принять в муравьи, то присвоят номер и определят касту.
— Какую касту?
— Трудно сказать. Может, касту воинов — ты хорошо сражался.
— А еще какие касты есть?
— Разные... Воинов, нянек, фуражиров, строителей, хранителей яиц, выращивателей плесени, бурдюков...
— А с моими желаниями здесь не намерены считаться?
— Что ты! Муравьи даже не знают, что такое личные желания! Они вытравлены в генах. Интересы муравейника — прежде всего.
У Юрки сжалось сердце от недобрых предчувствий. Перспектива навсегда остаться узником муравейника ужасала.
— А могут и выпустить?— спросил Юрка.— Я ведь неплохо сражался.
— Вот именно — ты неплохо сражался. В этом все дело. Матерь-повелительница и Конгресс маститых руководствуются интересами муравейника, я уже говорил. Поэтому маловероятно, что тебя выпустят. Но всякое может быть. Посмотрим.
— Ты не оставляй меня, ладно?— попросил Юрка.— Будь рядом.
— Невозможно. Меня просто оттирают и все... Вот, кажется, Повелительница идет,— Х-Девятый погладил Юрку усиком.
В подземелье установилась мертвая тишина.
— Идет...— прошептал Х-Девятый.
Шорохи в подземелье ожили. Низкий грудной голос объявил о внеочередном заседании Конгресса, вызванном неожиданной войной с черными муравьями.
— Маститый № 1,— изрекла Повелительница,— доложите, что случилось, почему вспыхнула война, которую мы не планировали на ближайшее время?
— Дело было так, Матерь-повелительница.— Наш соплеменник, муравей Х-Девятый, как обычно и, разумеется, без толку, шатался по приграничной полосе, где, как он говорит, очень, хм, красиво.
— Сколько раз я говорила: превратите его в бурдюк!— повысила голос Повелительница.— Но Маститый № 3 уверяет, что Х-Девятый — исключительно редкий случай отклонения в муравьиных генах, благодаря чему он развился в носителя так называемой духовной пищи. Но я спрашиваю вас, зачем нам эта духовная пища? Кто испытывает в ней потребность? Я? Нет. Вы? Нет. А лишний бурдюк для тлиного молока нам не помешает!
— О, великая Матерь-повелительница!— раздался негромкий, но твердый голос Маститого № 3,— осмелюсь напомнить, что в бурдюки мы превращаем только престарелых муравьев с эластичной кожей. А Х-Девятый еще очень молод; к Тому же его кожа не отвечает стандартам, требуемым для бурдюков!
— А, Маститый № 3! Ты ведь тоже муравей, у которого гены не в порядке!
— О, Повелительница,— ответил Маститый № 3,— все мы — ваши дети, и наши гены — это ваши гены.
— Все верно, дети мои,— усталым голосом произнесла Матерь,— чует мое сердце, наш муравейник вырождается... Но я слушаю Маститого № 1.
— Так вот,— продолжал Маститый № 1.— Шатаясь по приграничной полосе, Х-Девятый набрел на недозрелого представителя из племени людей. Нам до сих пор не удалось выяснить, по какой причине этот человек оказался таким маленьким. Есть два предположения. Первое — отклонение в его генах. Второе — воля Хозяина Леса. Впрочем, дело не в этом. Если бы человечка встретил наш фуражир или воин, он приволок бы его в продовольственный склад. Но поэт есть поэт! Он в первую очередь спас человечка от жажды — повел его в крапивные заросли, где напоил крапивным соком. Заросли, как известно, находятся на чужой территории.
Кстати, полагаю, что после поражения черных мы можем расширить свои владения и присоединить к себе участок с крапивником, который дает большие урожаи гусениц бабочки-крапивницы...
На обратном пути Х-Девятый и его спутник были замечены боевым дозором черных. Естественно, черные бросились в погоню и нагнали нарушителей у самой границы. В стычке черный муравей был убит ударом длинной лапы человека. Дальше все известно: предотвратить войну оказалось невозможно.
— Сколько наших воинов погибло в этой войне?— строго спросила Матерь.
— По сравнению с потерями врага наши потери невелики — что-то около шестидесяти тысяч воинов,— ответил Маститый № 1.
— Маститый № 5, проследи, чтобы в самые короткие сроки ряды наших воинов были восстановлены. Возможно, придется делать набег на один из соседних муравейников, из тех, что послабее, дабы захватить побольше куколок и вырастить из них воинов.
— Будет исполнено, Матерь-повелительница!
— Должна сказать, что этот Х-Девятый обходится нам слишком дорого,— сказала Повелительница.— Тебе следовало бы подумать и о своей ответственности. Маститый № 3!
— О, Повелительница, конфликт с черными муравьями назревал давно,— сказал Маститый № 3.— И если побудительным толчком к нему послужили действия X-Девятого, так, может, это и к лучшему? Мы же победили! А кто знает, как сложились бы дела, если бы войну начали черные, да еще внезапно?
— И то правда,— немного подумав, сказала Повелительница.— Но я все равно хочу сказать, что Х-Девятый меня раздражает. Других я не слышу и не вижу, а их как-никак — не один миллион. Почему же с X-Девятым всегда что-нибудь случается?
— Несмоделированная особь, этот Х-Девятый! В его поступках преобладает творческое начало, потому он трудно управляем,— подал голос Маститый № 8.
— Разве вам все еще не ясно, что такие особи подлежат выбраковке?— рассердилась Матерь-повелительница.— Муравейник — это вам не человеческое общество, где каждая личность может развиваться, как ей вздумается! Это четко функционирующий механизм, каждому муравью отведена строго конкретная роль. Годится он на эту роль — прекрасно, не годится — пускайте на жратву!.. Фу, до чего вы довели меня, каким языком я заговорила!..
X-Девятого охватило беспокойство. Оно и не мудрено: речь-то шла о его судьбе, и дело принимало невеселый оборот. Надо бы вставить слово в защиту поэта и при этом не навредить ему, но страшно. В какой-то момент Юрка почувствовал, что ему изменяет мужество. И все-таки решился. Впервые человеческий голос прозвучал под мрачными сводами муравьиного зала заседаний:
— С глубокой душевной горечью,— заявил Юрка официальным тоном,— я должен отметить, что являюсь невольным свидетелем того, как вершится несправедливость...
— Что такое?! О ужас, сплошные эмоции! Эмоции в муравейнике! — воскликнула Повелительница.
— Да знаете ли вы,— продолжал Юрка,— что с тех пор, как на земле появился Разум, талант считается одним из самых ценных общественных достояний! Особенно художественный талант! Х-Девятый — это ваша гордость! Что же вы травите его, будто он выродок!
— Да уймите же наглеца!— воскликнула Повелительница— Черт знает, что такое! Никогда еще я не слыхала столь возмутительных речей! Кто это говорит?
— Это говорит козявка, Матерь-повелительница, маленький человечек!— сказал Маститый № 1.
— Повелительница, это говорит герой битвы с черными муравьями! — сказал Маститый № 3.
— Подведите его поближе, я хочу его рассмотреть!— сказала Повелительница.
Маститый № 1 подбежал к Юрке, схватил его за руку и подтащил к возвышению в центре зала, где темнел массивный силуэт муравьиной Матери-повелительницы. Юрка почувствовал щекотное прикосновение ее усиков-антенн. У него возникло непреодолимое желание почесаться, но он подумал, что в данных условиях это и неприлично, и опасно — телохранители могут подумать, что он угрожает Повелительнице. В это время Повелительница, изучая мальчишку, слизнула с его щеки росинку пота, В подземелье было душно, и Юрка, естественно, вспотел.
