Евгений Велтистов - Гум-Гам
– Испортил всю игру! – сокрушался Гум-гам.
– Наверное, он так далеко удрал, что не может нас найти, предположил Максим. – Убегать интереснее, чем водить… Сколько сейчас времени, Гум-гам?
– Может быть, час. А может, пять часов. Это не имеет значения, легкомысленно ответил Гум-гам.
– Как это так? Если пять, меня давно ищут…
– Ты видишь – солнце на том же месте.
– Ну и что? – Максим взглянул на безмятежно синее солнце.
– Я тебе говорил: у нас всегда утро, – напомнил Гум-гам. – И на каких цифрах стоят стрелки часов – все равно. Часы могут идти, а время не движется. Время делает круг и превращается в ветер. А ветер несет с собой дома, деревья, клумбы, и нас с тобой… Это верно, Максим, что ночью люди растут?
– Конечно, – убежденно сказал Максим. – Однажды я за ночь вырос на целый сантиметр. Отец измерял мой рост вечером и утром, и получился один лишний сантиметр.
– В моей стране никогда не бывает ночи, – печально сказал голуболицый мальчик.
Максим внимательно посмотрел на Гум-гама, словно видел его впервые. Сердце его тревожно стучало. Он чувствовал: сейчас он узнает что-то самое важное в жизни друга.
– Сколько тебе лет, Гум-гам?
– Мне? – Гум-гам помедлил. – Наверное, десять… А тебе, Максим?
– Мне семь с половиной. Я родился пятого декабря. А когда у тебя день рождения?
– Я не помню… В последний раз, когда был мой день рождения, мне исполнилось десять лет. Но это было очень давно, я забыл даже когда. Вот почему я говорю: наверное, десять.
Максиму стало страшно. Спокойное синее солнце холодно смотрело ему в лицо. В голубом просторе плыли куда-то дома-шары. И нигде не было видно земли.
– Ты будешь приходить на все мои дни рождения, – взволнованно сказал Максим.
– С удовольствием, – согласился Гум-гам. – Но я не смогу пригласить тебя на свой день рождения. У нас всегда «сегодня» и никогда, уже не будет «завтра».
– Почему так случилось?
– Я не знаю, – простодушно сказал мальчик с голубым лицом.
– Пусть это тайна, – горячился Максим. – Ее все равно кто-то должен знать. И тогда можно чтото сделать.
– Лучше не спрашивать, – успокаивал его приятель. – Давай веселиться.
– Я догадался!.. – воскликнул Максим.
– Максим!.. – оборвал его Гум-гам.
– Я догадался! Надо спросить Автука…
– Молчи! – закричал Гум-гам.
Но было уже поздно. Белый бант-пропеллер легко соскочил с волос Максима, и мальчик камнем полетел вниз, к заросшей диким лесом земле, к страшным зверям, которых никто никогда не видел.
Гум-гам сорвал с головы бант и нырнул вслед за падавшим другом. Он успел схватить его за рубашку, проскочив встречное облако, схватил очень крепко одной рукой, а другой стал нащупывать карман. Еще несколько мгновений – и Гум-гам выхватил синий камень путешествий, бросил его вниз, к приближавшейся земле…
Максима резко перевернуло в воздухе, и сразу наступила темнота. Потом темнота рассеялась, и, словно из тумана, выплыли лица товарищей – Мишки, Сергея, Зайчика. Кто-то крепко держал его за плечи. Это был Гум-гам. Он отпустил Максима только сейчас, когда увидел, что они пробились сквозь космос и очутились в знакомой беседке – нос к носу с тремя приятелями.
– Спасибо, Гум-гам, – устало сказал Максим и вздохнул: – Какой я тяжелый! – После внезапного падения у него подгибались ноги. Он сел на лавочку, моргая от яркого солнечного света. – Ну что вы уставились? сказал он товарищам. – Мы путешествовали.
– Играли в новую игру, в салочки, – уточнил Гум-гам и внимательно посмотрел на Мишку, Сергея и Зайчика. – Почему вы так странно глядите на меня? Что-нибудь случилось?
– Случилось! – хором ответили трое и наперебой закричали: – Вовка Коробков разболтал всей школе!.. У него есть лунад! Учительница ищет тебя, Гум-гам! Что теперь будет?..
– Кто такой Вовка Коробков? – тревожно спросил Гум-гам.
– Он из пятого «А».
Гум-гам забегал по беседке.
– Несчастные умники! – бормотал он. – Эти школьники вмешиваются в нашу игру! Хотят все испортить! Надо что-то придумать!
– Наказать Коробкова, – сказал Максим и погрозил кулаком: – Подожди, мы с тобой еще сразимся!
Никто из приятелей, даже Гум-гам, не догадался, что Максим грозил кулаком невидимому врагу, который сорвал с него летающий бант и чуть не разбил о землю.
Я ничего не знаю
Неприятности в жизни Вовки Коробкова начались с того, что он проспал два урока. Вчера вечером Вовка подслушал разговор маленькой сестренки Алены с подружкой: они говорили о каком-то Гум-гаме, о его чудесах и о том, что ночью будет праздник для ребят. Вовка тоже не лег спать, стоял в темной комнате у окна и смотрел во двор, а когда хлопнула дверь и Аленка выбежала из подъезда, Вовка бросился следом. Вовка был маленького роста, никто даже не подумал, что он учится в пятом классе, а на синей поляне он держался подальше от Аленки. Нет ничего удивительного, что утром Коробков проспал и опоздал на занятия.
Он пришел в школу, когда была перемена. К нему подбежали товарищи:
– Ты что, Вовка, заболел? Анна Семеновна уже спрашивала, а никто не знает.
– Братцы, – шепотом сказал Вовка, – я могу теперь не учить уроки. Я все умею. – И он рассказал приятелям про ночной праздник и показал лунад с таинственными словами: «Я ВСЕ УМЕЮ».
Прозвенел звонок, и Вовка сел за парту. Он втянул голову в плечи, когда учительница вошла в класс; но она его сразу заметила.
– Вова Коробков, – сказала Анна Семеновна, – ты почему сегодня опоздал?
Коробков встал. Тридцать голов повернулись к нему – ждали, что он ответит. Вова смотрел на белую стену, а видел круглую луну с отломленным краем.
– Я был на дне рождения у товарища, – медленно начал Вова, – и проспал. – Он облегченно вздохнул, потому что наполовину сказал правду.
– Почему же тебя не разбудила мама?
Вова отчетливо увидел, как мама будит его утром, а он брыкается и кричит: «Сегодня нет уроков!» Вот и докричался… Теперь весь класс будет над ним смеяться.
– Она сама проспала, – сказал он и покраснел.
Учительница покачала головой:
– В следующий раз, когда пойдешь на день рождения, ложись, пожалуйста, раньше. Видишь, что получается? Ты, наверное, и уроки не выучил…
– Выучил! – обрадованно ответил Коробков.
– Хорошо. Прочти, пожалуйста, стихи, – попросила Анна Семеновна.
Коробков встал лицом к классу, откашлялся. Уж что-что, а стихи он знал и потому будет читать громко, во весь голос. И он начал:
Лето наступило,
Высохли цветы,
И гладят уныло
Голые кусты.
Коробков читал выразительно и не понял, почему заулыбались ребята. Заулыбались и зашептали:
– Осень… Осень…
– Ты перепутал. «Осень наступила», а не лето, – поправила учительница.
– Ну да, осень, – вспомнил Вова. – Я перечитаю, Анна Семеновна.
Но, к своему удивлению, Вова опять сказал:
– Лето наступило… – и запнулся. Он твердил про себя: «Осень… Осень наступила…»
Потом помолчал, сделал шаг вперед:
– Лето наступило!..
Класс засмеялся.
– Тише, тише! – успокаивала учительница.
Вова вспомнил про всемогущий лунад, отломил в кармане кусок, сунул в рот. «Я знаю стихотворение, – твердил он про себя. – Я прочту без лета».
– Не жуй, Коробков, – обернулась к нему учительница.
– Я не жую, Анна Семеновна. Сейчас я правильно скажу. Можно в последний раз?
Учительница кивнула, и Коробков ринулся в последний бой:
Осень наступила,
Выросли цветы,
И трубят уныло
Белые слоны.
Вова испуганно смолк. Какие слоны? Он сам не понимал, что говорит.
– Садись, Коробков, – огорченно сказала учительница.
Вовка сидел за партой сам не свой. Кусты, лето, осень, слоны – все перепуталось в его голове. Он даже не слышал звонка.
– Ну что, не помог твой волшебный лунад? – спросили товарищи, отозвав Коробкова в угол.
– Он не волшебный. Это он меня запутал!
Вовка разозлился, достал лунад, раздавил его каблуком, подбежал к окну и бросил вниз.
– Все! – Он облегченно вздохнул, сунул руку в карман и вынул круглый лунад.
Ребята смотрели с удивлением. Лунад был неоткусанный, неизломанный. И те же слова сияли на синей фольге: «Я ВСЕ УМЕЮ».
– От него не избавишься, – махнул рукой Вовка. – Хотите верьте, хотите нет.
На уроке географии Коробков сказал, что Волга впадает в Тихий океан, и получил двойку. А когда учитель диктовал домашнее задание, Вовка заметил, что написал в своем дневнике: «Выучить реки Луны». Вовка зачеркнул слово «Луны» и хотел написать «Азии», как говорил учитель, но его рука опять написала «Луны».
И тут Вовка в последний раз испробовал силу своего лунада. Он вспомнил, что когда он путался со стихотворением и проглотил кусочек, то прошептал совсем не те слова. А надо было говорить так: «Я хочу играть в стихотворение».
