Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Волшебный камень
— Пора — куча дел. Пошли, Гарри.
Дорис Крокфорд в последний раз пожала Гарри руку, и они с Огридом насквозь прошли через бар и вышли в небольшой, огражденный высокими стенами двор, где стоял мусорный бак и росло несколько сорняков.
Огрид с улыбкой смотрел вниз на Гарри.
— Говорил я тебе? Говорил, ты знаменитость. Профессор Белка аж весь задрожал, как увидал тебя — да он, правда, вечно дрожит.
— Он всегда такой нервный?
— Ага. Несчастный парень. Был в порядке, пока учил по книжкам, а потом уехал на год, на практику… Говорят, встретил вампиров в Чернолесье, и еще была какая-то темная история с колдуньей… С тех пор такой. Боится учеников, боится даже собственного предмета… Так, где зонтик?
Вампиры? Колдунья? У Гарри голова шла кругом. Огрид тем временем считал кирпичи в стенке, возле которой стоял мусорный бак.
— Три вверх… Два по диагонали… — бормотал он. — Так, отойди, Гарри.
Он трижды постучал по стене острием зонта.
Стена задрожала — стала извиваться — в центре появилось небольшое отверстие — оно росло и росло — и через секунду перед ними образовался проход, достаточный даже для Огрида, проход на мощеную улицу, которая, виляя, уходила вдаль.
— Добро пожаловать, — сказал Огрид, — на Диагон-аллею.
И добродушно ухмыльнулся изумлению Гарри. Они прошли сквозь арку, Гарри быстро оглянулся через плечо и увидел, как проем плавно превращается в твердь стены.
Солнце ярко сверкало на стенках котлов, выставленных у ближайшего магазина. «Котлы — все размеры — латунные, медные, оловянные, серебряные — самопомешивающиеся — складные», гласила вывеска.
— Ага, это нам нужно, — проговорил Огрид, — но сперва возьмем деньжат.
Гарри жалел, что у него нет еще по меньшей мере восьми пар глаз. Они шли по улице, и он во все стороны вертел головой, стараясь разглядеть все сразу: магазины, товары, выставленные перед ними, людей, делавших покупки. Проходя мимо аптеки, он услышал, как полная дама говорит, покачивая головой: «Печень дракона по семнадцать сиклей за унцию! С ума сойти!..»
Из недр темного магазина с вывеской «Совиная Империя Лупоглааза — совы рыжие, ухающие, амбарные, коричневые и полярные» доносилось приглушенное низкое уханье. Несколько мальчишек примерно того же возраста, что и Гарри, прижали носы к витрине, в которой были выставлены метлы. Один из них говорил: «Смотрите! „Нимбус 2000“ — последняя модель, самая скоростная…». Они шли мимо магазинов, торговавших робами и мантиями, мимо магазинов, где продавались телескопы и странные серебряные инструменты, каких Гарри никогда раньше не видывал, мимо витрин, где были выставлены бочки с печенью летучей мыши и глазами угря, мимо витрин, заваленных стопками книг заклинаний, гусиными перьями, пергаментными свитками, склянками таинственных снадобий, глобусами луны…
— «Гринготтс», — объявил Огрид.
Они подошли к ослепительно белому зданию, возвышавшемуся высоко над соседними магазинчиками. Возле полированных бронзовых дверей в пурпурно-золотой ливрее стоял…
— Угу, это гоблин, — тихо кивнул Огрид, когда они, минуя швейцара, взошли вверх по белым мраморным ступеням. Гоблин был примерно на голову ниже Гарри. У него было смуглое, умное лицо, остроконечная бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Когда они входили внутрь, гоблин поклонился. Теперь посетители оказались перед вторыми, внутренними, дверями, на сей раз серебряными, и на этих дверях были выгравированы следующие слова:
Восшествуй, незнакомец, но прими в расчет:
Того, кто завистью грешит, возмездье ждет,
Богатство без труда ты хочешь получить —
Недешево за то придется заплатить.
Сокровище, что в подземелье мирно спит,
Тебе, запомни, не принадлежит,
Вор, трепещи! И знай, что кроме клада
Найдешь там то, чего тебе совсем не надо.
— Я ж говорю, только псих сюда сунется, — прокомментировал Огрид.
Двое гоблинов поклонами проводили их сквозь серебряные двери, и посетители очутились в огромном мраморном зале. За длинной стойкой на высоких стульях сидело около сотни гоблинов, они царапали что-то в гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, изучали драгоценные камни через специальные очки. Из холла в разные стороны вело несметное множество дверей, и возле них несметное же множество гоблинов деловито провожало и встречало клиентов. Огрид и Гарри подошли к стойке.
— Здрасьте, — сказал Огрид незанятому гоблину, — Мы тут за деньгами из сейфа м-ра Гарри Поттера.
— У вас есть ключи, сэр?
— Где-то были, — Огрид начал выгружать содержимое карманов прямо перед гоблином и тут же засыпал гроссбух крошками от собачьей галеты. Гоблин сморщил нос. Гарри в это время смотрел, как другой гоблин, справа, взвешивает гору рубинов, огромных, как угли.
— Вот он! — Огрид наконец нашел и торжествующе поднял вверх крохотный золотой ключик.
Гоблин внимательно осмотрел его.
— Все в порядке.
— У меня тут еще письмо от профессора Думбльдора, — важно произнес Огрид, расправляя грудь. — Насчет Сами-Знаете-Чего в ячейке семьсот тринадцать.
Гоблин внимательно прочел письмо.
— Очень хорошо, — кивнул он, возвращая письмо Огриду. — Вас проводят вниз в хранилище. Цапкрюк!
Цапкрюк тоже был гоблин. Огрид распихал назад по карманам все свои крошки, и они с Гарри вслед за Цапкрюком направились к одной из дверей.
— А что это такое, Сами-Знаете-Что в ячейке семьсот тринадцать? — спросил Гарри.
— Не могу сказать, — с загадочным выражением на лице ответил Огрид, — Страшный секрет. Это все дела «Хогварца». Думбльдор мне доверяет. У меня работа вообще секретная.
Цапкрюк распахнул перед ними дверь. Гарри, ожидавший увидеть еще один мраморный зал, удивился, потому что на этот раз они попали в узкий каменный коридор, освещенный горящими факелами. Коридор довольно круто уходил вниз, и по полу были проложены узкие рельсы. Цапкрюк свистнул, и на его зов по рельсам, погромыхивая, подъехала маленькая тележка. Они забрались внутрь — Гарри с некоторыми сложностями — и отправились в путь.
Сначала они ехали по запутанному лабиринту подземных коридоров. Гарри попробовал было запоминать дорогу, налево, направо, направо, налево, в середину развилки, направо, налево, но вскоре это сделалось слишком сложно. Дребезжащая тележка, видимо, сама знала, куда ехать, потому что Цапкрюк ею не управлял.
От рвущегося навстречу режуще-холодного воздуха глазам было больно, но Гарри не закрывал их. Один раз он увидел сноп пламени, вырвавшийся откуда-то из глубин коридора, и обернулся посмотреть, не дракон ли это, но было уже поздно. Они погружались все глубже под землю и ехали теперь мимо озера, вокруг которого с пола и потолка росли сталактиты и сталагмиты.
— Так и не знаю, — крикнул Гарри Огриду сквозь грохот тележки, — какая разница между сталактитом и сталагмитом?
— В сталагмите есть буква «м», — ответил Огрид. — И не спрашивай больше ничего, а то меня вырвет.
Он и правда совершенно позеленел. Когда тележка наконец остановилась около маленькой дверцы в стене, ему пришлось постоять опершись о стену, чтобы колени перестали дрожать.
Цапкрюк отпер дверцу. Оттуда, клубясь, вырвался зеленый дым. Когда дым рассеялся, Гарри ахнул. Внутри, в ячейке, лежали горы золотых монет. Колонны серебряных. Груды маленьких бронзовых нутов.
— Все твое, — улыбнулся Огрид.
Все его — это было потрясающе. Дурслеи, скорее всего, ничего об этом не знали, а то бы быстренько все отобрали. Они постоянно жаловались, что Гарри им очень дорого обходится. А оказывается, все это время он, сам того не подозревая, владел целым состоянием, спрятанным глубоко под землей.
Огрид помог Гарри уложить некоторое количество денег в сумку.
— Золотые — это галлеоны, — объяснял он. — В одном галлеоне семнадцать серебряных сиклей, а в одном сикле — двадцать девять нутов, все довольно просто. Вот так, этого на пару семестров хватит, а остальные пусть лежат здесь, целее будут. — Он повернулся к Цапкрюку. — А теперь, будь другом, к ячейке номер семьсот тринадцать, и, может, не будешь так гнать?
— Скорость только одна, — отрезал Цапкрюк.
Они помчались дальше, вглубь, набирая скорость. Все холоднее становилось, все сильнее швыряло тележку на крутых поворотах. С грохотом пронеслись они мимо подземного ущелья, и Гарри перевесился через бортик, чтобы посмотреть, что там, внизу, но Огрид с болезненным стоном за шиворот втащил его обратно.
Ячейка семьсот тринадцать не имела замочной скважины.
— Станьте в стороне, — важно велел Цапкрюк. Он легонько тронул поверхность длинным ногтем, и дверца попросту растаяла от прикосновения.
— Если так сделает кто-нибудь посторонний, его утянет внутрь, и он окажется в заточении, — объяснил Цапкрюк.
