Зоман Чейнани - Школа Добра и Зла
Агата поморщилась. Она всегда высмеивала Софи за веру в «Долго и Счастливо». (Да кому захочется быть счастливым постоянно?) Но глядя на эту фреску, она была вынуждена признать, что школа проводила чертовски хорошую работу по продвижению этой идеи.
Она пристально вгляделась в стеклянную витрину, содержащую тоненькую книжицу, исписанную витиеватым почерком, и мемориальную доску рядом: БЕЛОСНЕЖКА, ЭКЗАМЕН ПО ЗНАНИЮ ЯЗЫКА ЖИВОТНЫХ (ЛЕТИЦИЯ ИЗ ДЕВИЧЬЕГО ДОЛА). В следующих витринах она обнаружила синий плащ мальчика, ставшего принцем Золушки, студенческая подушка Красной шапочки, дневник Девочки со спичками, пижама Пиноккио, и другие реликвии звездных студентов, которые предположительно вышли замуж или попали в замки. На стенах она увидела еще больше рисунков «Долго и Счастливо» бывших учеников, экспонаты, относящиеся к Школьной истории, баннеры празднования знаковых побед, и стена с надписью «Староста Класса», составленная из портретов студентов из каждого класса. В музее становилось все темнее и темнее, поэтому Агата воспользовалась спичкой, чтобы разжечь лампу. И вот тогда она увидела мертвых животных.
Над ней угрожающе нависали десятки чучел, набитых и вмонтированных в розовые стены. Она стерла пыль с их табличек для того, чтобы обнаружить Кота в сапогах, любимого крысеныша Золушки, не проданную корову Джека, отпечатанные вместе с именами детей, которые оказались недостаточно хороши, чтобы стать героями или подельниками или слугами. И для этого всего никакого «Долго и Счастливо». Просто крюки в музее. Агата ощутила на себе их жуткий стеклянный взгляд и отвернулась. И вот только тогда она заметила посверкивающую табличку на стволе бобового стебля. ХОЛДЕН ИЗ РАДУЖНОЙ БУРИ. Этот несчастный стебель когда-то был мальчиком.
У Агаты кровь застыла в жилах. Все эти сказки, в которые она никогда не верила. Но вот теперь они стали до невозможности реальными. За две сотни лет, ни один из похищенных детей так и не вернулся в Гавальдон. С чего она решила, что Софи будет первой? И что заставляет её думать, что они в итоге не окажутся вороном или розовым кустом?
А потом она вспомнила, что их отличало от всех остальных.
Мы есть друг у друга.
Им придется действовать сообща, чтобы разрушить это проклятье. Или они обе в конечном итоге превратятся в отработанный материал сказки.
Внимание Агаты привлек укромный уголок, завешанный картинами, нарисованными одним и тем же художником, на которых были изображены одни и те же сцены: дети читали сказки. Картины были нарисованы в размытом импрессионистком стиле. Когда она поближе взглянула на картины, то её глаза расширились. Потому что она узнала, где находились все эти дети.
Все они были в Гавальдоне.
Она прошлась от первой картины к последней, на которых сидели читающие дети напротив таких знакомых холмов и озера, покосившейся часовни и хлипкой церкви, нарисована была даже тень от дома на Могильном холме. Агата почувствовала сильную тоску по дому. Она насмехалась над детьми, считая их спятившими и придурками. Но как выяснилось, они знали то, чего не знала она — что граница между вымыслом и реальностью очень тонка.
Когда она приблизилась к последней картине, та оказалась совсем не похожей на остальные. На этой неистовствующие дети швыряли свои книги сказок в костер на площади и наблюдали, как те сгорали. Темный лес, вокруг них, занимался пламенем, заполоняя небо фиолетово-красным и черным дымом. Глядя на это, Агата ощутила, как у неё по спине побежали мурашки.
Послышались голоса. Она нырнула, спрятавшись за гигантскую карету из тыквы, ударившись головой о табличку. ГЕНРИХ ИЗ ТЕМНОЛЕСЬЯ. Агата стала тише воды.
В музей вошли две учительницы: женщина постарше в платье фисташкового цвета с высоким воротником, расшитым переливающимися зеленым крыльями жуков, и женщина помоложе, в пурпурном одеянии с остроконечными плечами, шлейф которого волочился за ней. Женщина в фисташковом платье была обладательницей пышной прически, собранной из белых волос, но кожа у неё сияла, а карие глаза излучали спокойствие. У женщины в пурпурном были темный волосы, заплетенные в длинную косу, аметистовые глаза, и очень бледная кожа, натянутая на кости, как у барабана.
— Кларисса, он изменяет сказки, — сказала та, что в пурпурном.
— Школьный директор не может контролировать Сказочника, леди Лессо, — ответила Кларисса.
— Он на твоей стороне и тебе это известно, — кипятилась леди Лессо.
— Он ни на чьей стороне… — Кларисса замерла как вкопанная. Как и леди Лессо.
Агата проследила за их взглядами. Они смотрели на последнюю картину.
— Я так понимаю, вы приняли на ура еще одно заблуждение профессора Сэдера, — заметила леди Лессо.
— Это его галерея, — вздохнула Кларисса.
Глаза леди Лессо сверкали от ярости. Картина волшебным образом оторвалась от стены и приземлилась на стеклянную витрину, всего в дюймах от Агатиной головы.
— Вот почему их нет в нашей школьной галерее, — сказала Кларисса.
— Любой, кто верит в Пророчества Чтеца — дурак, — прошипела леди Лессо. — В том числе и Школьный директор.
— Директор должен защитить равновесие, — мягко сказала Кларисса. — И он видит Чтецов частью этого равновесия. Даже, если мы с вами этого не понимаем.
— Равновесие! — с издевкой повторила леди Лессо. — Тогда почему Зло с его приходом еще ни разу не одержало вверх? Почему Зло уже двести лет не может победить Добро?
— Возможно, мои ученики лучше образованы, — предположила Кларисса.
Леди Лессо окончательно рассердилась и ушла. Взмахнув пальцем, Кларисса передвинула картину на место и поспешила догнать леди Лессо.
— Может быть ваш новый Чтец докажет, что вы ошибались, — сказала она.
Леди Лессо фыркнула:
— Слышала, она носит розовое.
Агата слышала, как их шаги удалялись.
Она посмотрела на смятую картину. Дети, костер, Гавальдон сгорает дотла. Что бы все это значило?
По воздуху эхом прокатилась волна блесток. Не успела она и шелохнуться, как в музей ворвались феи, которые принялись обыскивать каждую щель, словно фонарики. Агата увидела в дальнем конце музея двери, через которые ушли две учительницы. И в то мгновения, когда феи добрались до тыквы, она со всех ног ринулась к тем дверям. Феи пронзительно закричали от удивления, когда она проскользнула между тремя чучелами медведей в распахнутые двери…
Одноклассницы, одетые в розовое, двумя стройными шеренгами шли по фойе. Когда Агата увидела, как девочки держатся за руки и хихикают, словно закадычные подружки, она почувствовала тот же укол досады. Все в её теле твердило: «Закрой опять дверь и спрячься». Но на этот раз вместо того, чтобы думать о всех тех друзьях, которых у неё нет, Агата подумала об одном друге, который у неё все-таки был.
Феи устремились за ней всего лишь с секундным опозданием, но все, что им удалось обнаружить — это принцесс, шагающих на Приветствие. Когда же они разозленные взлетели повыше, в поисках провинившегося, Агата уже влилась в парад розового цвета, нацепив улыбку…и попыталась смешаться с остальными девочками.
Глава 5
Мальчики все крушат
У каждой школы имелся свой собственный вход в Театр Сказок, который был разделен на две половины. Западные врата открывались для студентов Добра и были оформлены розовыми и голубыми скамейками, хрустальными фризами и сверкающими букетами стеклянных цветов. Для студентов Школы Зла открывались восточные врата, кривыми деревянными лавочками, резным орнаментом, отображающим убийства и пытки, и смертельно опасными сталактитами, свисающих с обгоревшего потолка. Как только студенты вошли в свои проходы для Приветствия, феи с волками выстроились охранять серебристо-мраморный проход между ними.
Несмотря на свою ужасную школьную форму, Софи не собиралась сидеть со Злом. Ей хватило всего одного взгляда на блестящие волосы, ослепительные улыбки и розовые платьица девочек из Добра, чтобы понять, что в девочках из Добра она обретет сестер. Если уж феи её не спасли, то уж её подружки-принцессы не подведут. Злодеи подтолкнули её вперед, и Софи попыталась привлечь внимание девочек Добра, но те игнорировали в Театре её сторону. Наконец, Софи удалось пробиться к проходу, и она открыла рот, чтобы закричать, когда кто-то дернул её и утащил под прогнившую скамью.
Агата схватила её в объятья.
— Я обнаружила башню Школьного директора! Она стоит во рву и её охраняют, но, если бы нам удалось туда взобраться, то возможно…
— Привет! Рада тебя видеть! Дай мне свою одежду, — сказала Софи, уставившись на розовое платье Агаты.
— Чего?
— Быстро! Это все решит.
— Ты же не серьезно?! Мы не можем здесь оставаться.
