Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
У Элиота зачесалась рука. Яд упорно полз по его руке все выше и выше. Он жалел, что у него нет с собой скрипки. Тетя Лючия устремила взгляд на Фиону.
— Мисс Фиона Пейдж Пост. Ты показала себя бесстрашной воительницей, не ведающей страха перед лицом страшной опасности. За это, а также руководствуясь тем, что ты вкусила Золотого яблока, мы провозглашаем тебя… богиней.
Она протянула Фионе серебряный бутон розы.
Как только Фиона взяла его, цветок раскрылся и наполнил воздух ароматом сирени и меда. Тычинки покрылись бриллиантовой пыльцой.
— Я приглашаю тебя присоединиться к твоим кузинам, состоящим в ордене Небесной Розы, — сказала Лючия.
— Какой красивый цветок, — прошептала Фиона. — Благодарю вас. Да, конечно, я согласна.
Элиот наконец смог снова дышать — он и не помнил, как давно сделал вдох.
Даллас встала, склонилась к Фионе, обняла ее, расцеловала и усадила рядом с собой. Аарон подошел и пожал Фионе руку.
Фиона была польщена и обрадована. Но когда ее взгляд упал на Элиота, она вдруг смутилась.
Ее брат остался один.
Лючия обратилась к нему.
— Элиот Захария Пост, — проговорила она торжественно, и сразу наступила тишина. — Ты продемонстрировал ум и ясность мысли перед лицом хаоса и неминуемой гибели, а также несгибаемую верность своей сестре. За это и за все твои великие подвиги мы нарекаем тебя… бессмертным героем.
Элиот растерянно улыбнулся.
Героем? Не богом — в отличие от сестры?
Всю жизнь он мечтал стать героем, почему же теперь испытывает столь сильное разочарование? Словно между победой и поражением существовало нечто среднее?
Лючия шагнула к Элиоту и протянула ему висевший на цепочке медальон. Это был лазурно-золотой глаз, похожий на египетский иероглиф.
— Я дарю тебе Око Гора и предлагаю тебе вступить в Братство бессмертных героев.
Элиот протянул руку к медальону, но растерялся.
Ему казалось, что это… неправильно. Не потому, что его сестру провозгласили богиней, а его — всего лишь героем (хотя ему и было немного обидно). Что-то подсказывало ему, что он не принадлежит к этим людям — или кем там они являлись на самом деле.
Еще вчера они могли убить его, если бы он не выдержал назначенного ими испытания. Они и теперь могли убить их с сестрой, если все, что говорила Одри об их коварстве, было правдой.
Лючия, держа на вытянутой руке цепочку с медальоном, с недоумением смотрела на него.
— Ну же, вступай в Братство, в котором состоят Гильгамеш, Геракл, Артур и Беовульф. Все они бессмертные. Ты равен им. Ты из их числа.
Элиот чувствовал, что на него смотрят сотни глаз. Его рука дрожала. Оставалось только взять этот медальон…
Нет… Так поступил бы прежний Элиот Пост. Трусишка, вечно прячущийся в тени сестры. «Хороший мальчик», всегда поступавший так, как ему велят.
Но он больше не был таким.
И тут Элиот окончательно осознал, для чего были предназначены сражения и испытания. Вся эта ложь. На него пытались повлиять, но в конце концов решение предстояло принять ему.
Ему следует выбрать: вступить в Лигу или разыскать отца и стать членом его клана.
Бессмертный или падший ангел… И то и другое казалось ему опасным. Но не было ли иного выбора? Какого-то способа обрести независимость от обоих семейств? Элиот обвел взглядом амфитеатр, увидел всех, кто смотрел на него с волнением, жестокостью, любопытством и надеждой.
Он встретился взглядом с сестрой. Фиона взволнованно наклонилась вперед, она была смущена тем, что он так долго медлит.
Сестра была готова подойти к нему и помочь — сама не понимая, в чем дело.
Но тетя Даллас и Аарон удержали ее.
Элиот догадался: если он не вступит в Лигу, то может больше никогда не увидеться с сестрой.
Жизнь без Фионы? Без дразнилок, без бега наперегонки, без вечных стараний перещеголять друг друга во всем? Возможно, это было бы не так плохо. Но Сесилия говорила, что вместе они сильнее — и за последние несколько дней ее слова не однажды подтвердились. Сколько раз они могли погибнуть друг без друга?
У Элиота было такое чувство, что им с Фионой и в дальнейшем пригодится эта общая сила. Не слишком высокая цена за то, чтобы остаться рядом с той, которая порой его так раздражала.
К тому же Фиона — его сестра. И он не может просто взять и оставить ее одну среди всех этих… бессмертных.
— Хорошо, — прошептал Элиот и добавил погромче: — Я согласен. Я присоединяюсь к вам.
Тетя Лючия наклонилась и приготовилась надеть цепочку с медальоном на шею Элиота.
Он протянул руку и взял у нее медальон.
— Спасибо.
Она непонимающе кивнула, но отдала ему Око.
Элиот твердо решил ничего никогда не носить на шее. Ни за что — после того, что случилось у него на глазах с Вельзевулом.
Он повернулся спиной к сенаторам и показал всем сидевшим на ступенях полученный от Лючии медальон.
Амфитеатр огласился радостными криками.
Фиона бросилась к Элиоту, и они обнялись.
Все было кончено. Наконец они могли отдохнуть, быть счастливыми, обрести какое-то подобие нормальной жизни… хотя бы на время. Элиоту очень хотелось надеяться на это.
Сенаторы и прочие члены Лиги окружили их. Гилберт, дядя Генри, Корнелий и множество других, кого Элиот раньше никогда не видел. Они обнимали их, пожимали им руки и говорили, говорили… Но Элиот не понимал ни слова.
Тетя Лючия потрясла серебряным колокольчиком.
— К порядку! Тишина! — прокричала она.
Толпа утихла.
— Прекрасно, — проговорила Лючия. — Похоже, другими делами мы сегодня заниматься не будем.
— Кроме такого замечательного дела, как праздник! — прокричал дядя Генри. — В моем скромном жилище все готово для пиршества и бала. Предлагаю всем воспользоваться моим гостеприимством.
Толпа вновь громко загомонила.
Лючия снова позвонила в колокольчик, но никто не стал ее слушать.
— Объявляю заседание Сената Лиги бессмертных оконченным! — с трудом разобрал ее слова Элиот.
Боги и богини, герои и все прочие бессмертные встали, принялись аплодировать и радостно кричать. Все устремились в центр амфитеатра, чтобы поздравить Элиота и Фиону.
— Сегодня вы познакомитесь с таким количеством родственников! — обняв их, сообщил дядя Генри. — Вот где начнутся настоящие проверки и испытания. Семейная политика…
Лючия пробралась к Генри.
— А что насчет твоего беглого водителя? Он должен быть наказан.
— Я об этом позаботился, — заверил ее дядя Генри. — Обещаю тебе: наказание, которое постигнет Роберта Фармингтона за его проступки, не сравнится со всеми пытками в истории человечества.
Элиот и Фиона в ужасе переглянулись.
77
Конец лета
Фиона прижалась к Роберту. Он обнял ее.
Они стояли у поручня на палубе «Заблудшего» и смотрели на воды Карибского моря. Солнце еще не взошло, но Фиона уже успела искупаться, поиграть с дельфинами и позавтракать. Предстоял еще один великолепный день на Багамах, на яхте дяди Генри.
— Неужели все это когда-нибудь кончится? — прошептала Фиона.
— Нет, — отозвался Роберт. — Просто закрой глаза. Мы всегда будем вместе.
Фиона никогда не была мечтательницей, но сейчас послушалась и закрыла глаза.
— Помнишь, как мы пришли на пляж? — прошептал Роберт ей на ухо. — Помнишь, как ты нашла стеклянные поплавки?
— Это было ночью, — прошептала в ответ Фиона. — Черепахи выползали на берег.
— А мы плавали к рифам.
— Пляж с красным песком… Вряд ли кто-то бывал там до нас.
Все последние дни Фиона занималась тем, о чем раньше только читала в книгах. Именно такой жизни ей всегда хотелось: путешествия, приключения… и, конечно, с ней рядом был Роберт. Сильный, загорелый, красивый. Крутой парень, одним словом.
Вот такой она и запомнит эту неделю.
Только одно изменилось. Фиона обернулась и посмотрела в сторону кормы, где в гамаке, подвешенном между бизанью и грот-мачтой, спал, мирно похрапывая, дядя Аарон.
Фиона не сомневалась, что он за ними наблюдает. Нянька, назначенная дядей Генри.
Почти всю неделю дядя Аарон молчал. Большую часть времени спал или притворялся спящим, но тем не менее каким-то образом всегда оказывался то за углом, то рядом с очередной дюной. Ждал, убеждался в том, что они с Робертом не угодили в беду.
После всего, что произошло, Фиона понимала, что семейные беды могли быть очень реальными — особенно для окружающих.
Городок Дель-Сомбра сгорел до основания. Никто не погиб, но десятки людей были ранены, многие лишились жилищ, потеряли работу.
Но дядя Аарон находился здесь не для того, чтобы предотвратить нечто подобное.
Фиона и Роберт купались в заливе под луной, целовались украдкой, ходили, взявшись за руки… и только, хотя Фионе отчаянно хотелось большего.
