Сергей Гоуданский - Круг ворожеи. Идущие путём земли
Город раскинулся на большом широком холме посреди ровной долины. Его огибала высокая и толстая каменная стена с шестью башнями, две из которых чуть ли не вплотную прижимались друг к другу – именно там находился въезд: дорога проходила между башнями, ныряя в высокий тоннель, в потолке которого торчали три ряда острых краёв больших железных решёток. Снаружи города, по левую руку, на некотором отдалении от стены расположился целый квартал одно– и двухэтажных деревянных строений, а по правую стояло несколько каменных домов той же высоты, если не считать деревянных надстроек на некоторых из них. Всюду шло строительство, и было видно, что эта улочка очень скоро разрастётся и протянется дальше вдоль восточной стороны холма.
Внутри же крепостных стен места не было вовсе: дома, которые также были сложены из камня, стояли так близко друг к другу, что часто сливались в один сплошной ряд. Такими линиями город шагал по пологому склону всё выше и выше, пока не доходил почти до самой вершины, где внезапно прерывался. Здесь было почти пусто, и стояло лишь одно здание со шпилями и башенками. В обе стороны от него расходилась решётчатая ограда с квадратными белыми колоннами, на капителях которых красовались изваяния различных лесных животных. За оградой виднелась роща, доходящая до вершины и спускающаяся дальше на ту сторону холма. Это был единственный лес в пределах нескольких вёрст вокруг города.
Обратная сторона сопки скрывала от глаз путников вытянутое озеро, вплотную к которому подходил край крепостной стены, завершаясь сторожевой башней, стоящей прямо в воде. Озеро огибало город с запада, а затем поворачивало к северо-западу, устремляясь вдаль. С северной стороны город защищал скалистый обрыв, да такой высокий, что даже если бы стену, примыкавшую к этому обрыву справа, построили в три раза выше, она всё равно не достала бы до края утёса. Таким образом, в город можно было попасть только двумя путями: либо через единственный южный въезд, либо по озеру.
Но сам холм с лесом на макушке был отнюдь не главным чудом Тиринмина. Весь город был тесно застроен домами, и все они стоили немалых денег, ведь в каждом был свой источник, дарующий жильцам неиссякаемый поток живительной влаги и отводящий нечистоты в крытые проточные водоотводы, ведущие в нижнюю часть города у озера. Подобной опрятностью не мог похвастать ни один другой город Добраобара. А всё потому, что по всей возвышенности било множество родников, из-за которых город в далёкие времена на древнем, уже всеми забытом наречии назывался Холмом Тысячи Ключей. Нынешнее же название «Тиринмин» происходило как раз таки из связки сокращений этих трёх слов. Впрочем, этого уже никто и не помнил, кроме старого архивариуса, который время от времени просматривал старые рукописи, свитки и книги библиотеки городского магистрата.
На удивительные источники приезжали посмотреть со всех уголков страны. Многие богачи предлагали немыслимые деньги за дом внутри городских стен, но по законам Тиринмина владеть такой собственностью мог только тот, кто здесь и родился, или в крайнем случае – его ближайший родственник, из-за чего жители ценили свой город, очень им дорожили и гордились.
Что же касалось деревьев на вершине холма, то это была ещё одна значимая достопримечательность Тиринмина, обросшая городскими легендами, слухами и небылицами. Вход в эту заповедную рощу был закрыт всем и каждому, а вдоль забора, который был настоящим произведением искусства местных кузнецов, скульпторов и каменщиков, непрерывно ходила стража. Охранять эту рощу, между прочим, было очень почётно.
На некотором отдалении от арки, ведущей в город, расположились деревянные заставы: одна на восточной дороге, ведущей к городу, а другая на западной. Досматривался каждый, кто собирался попасть в Тиринмин, особенно тот, кто был при оружии. Караван Кэлбена подъехал как раз к одной из них и остановился.
– Так, – протянул охранник, выйдя из деревянной будки, украшенной эмблемой города: букетом из четырёх синих полос, оплетённых лозой зелёного цвета. – Кто здесь у нас? Пеймские всадники. Неблизкий путь, господа. Добро пожаловать в Тиринмин, – сказал он, разглядывая двух спешивающихся воинов.
Из прицепа позади вышли стражники каравана, а Кэлбен подвязал вожжи и скрылся в переднем люке фургона. Пошарившись немного, он достал деревянный сундучок, из которого вытащил охапку бумаг, после чего выбрался наружу, подошёл к охраннику и протянул сразу всю пачку.
– «Ночные Змееяды» из Крубрада, четыре человека, – сосчитал охранник, бросив быстрый взгляд на стражников за спиной Кэлбена. – И ещё четверо «Конников Пеймских Мраморных Предгорий», – едва слышно пробурчал он, перебирая бумаги. – А вы, должно быть, вожатый каравана, – сказал он таким тоном, что было сложно понять, задаёт ли он вопрос или же делает вывод.
– Так и есть, – подтвердил Кэлбен. – Везём четверых купцов из Пейма и ещё двух из Крубрада.
– Хэб, Дарэд, проверьте всё, – приказал охранник.
Двое подопечных бросились к фургонам.
– Тиринминская стража, откройте! – донеслось откуда-то между повозок.
Спустя мгновение из фургона караванщика выбежал Хэб и крикнул:
– Начальник, да здесь полно оружия!
Тот с важным видом зашагал к колёсному дому, а Кэлбен – вслед за ним. Обойдя фургон, они поднялись на крылечко и, чуть пригнувшись, зашли внутрь. Начальник охраны внимательно осмотрел помещение: широкая комната лишь с небольшой перегородкой у самой двери; по углам развешаны красивые кованые фонари; на полу разбросаны потёртые выцветшие коврики за исключением одного, яркого, с красно-фиолетовым узором, валявшегося у стола; в стене напротив – деревянная дверца, ведущая на передок; справа от неё висит ловчая сеть; за ней – стойка с оружием; ещё дальше, в самом углу – небольшая железная печь.
К правой боковине фургона вплотную крепился узкий столик с широкой тумбой, чуть поодаль прямо к стене были приделаны несколько полочек. За ними стоял большой сундук, а рядом с ним на полу лежали шкуры – спальное место, отделённое от входа деревянной перегородкой. Центр комнаты пронизывала толстая квадратная колонна из дерева, на каждой стороне которой висело по мечу. К противоположной стене между двумя узкими окошками крепилась ещё одна оружейная стойка: с кожаными ремнями, деревянными засовами и металлическими застёжками, намертво зажимавшими каждый из опасных инструментов военного дела. А таких инструментов в комнате было немало: короткие и длинные мечи, военные топоры, копья, алебарды, палицы, луки и даже праща.
– Ну и ну, – поразился охранник. – Это всё ваше?
– Моё, – отрезал Кэлбен.
– И для каких же целей?
– Охотиться люблю.
Начальник стражи показал на двухлопастной двуручный топор, закреплённый горизонтально почти у самого потолка:
– А это зачем?
– По-разному охотиться люблю, – колко ответил караванщик.
– Да неужели? А может, планируете бунт учинить? Али везёте всё это разбойникам на западном тракте? – подозрительно прищурившись, сказал начальник.
– Такой досуг мне не интересен, – небрежно ляпнул в ответ Кэлбен. – А в чём, собственно, дело?
– А в том, что уже полгода как магистрат издал указ, запрещающий ввоз оружия в город. Разрешается только личное, да и то только воинам Добраобара. А вы в их число, как я вижу, не входите.
Кэлбен недовольно фыркнул.
– А вы сами-то откуда будете? Бумаги какие есть? – напирал охранник.
– Я сам по себе. Дела Добраобара меня не сильно интересуют, – ответил он и вышел из фургона наружу.
Охранник последовал за ним.
– Стало быть, чужестранец. На человека с восточных земель вы не очень-то похожи. Значит, из Каблоса.
Внутри у Кэлбена всё заскрежетало от злобы. Он ничего не ответил и стоял с каменным лицом, всматриваясь в даль безбрежной зелёной долины с гуляющими по ней впадинами и малоприметными возвышениями.
– Прошу извинить, уважаемый, но придётся оставить всё это оружие здесь. Сможете забрать, как покинете город. Опись я прикажу составить.
– Не нужна никакая опись. Заверну всё в мешковину, обвяжу и поставлю печать. Если увижу, что печать сломана, заплатите за каждый предмет полную стоимость, – был ответ.
Спустя примерно полчаса все проверки были закончены, и охранники дали добро на въезд. По просьбе Кэлбена крубрадские наёмники перебрались в его фургон, а принадлежавший им прицеп-сарай остался вместе со всем оружием возле поста. Пусть он и не запирался на замок, по мнению караванщика, уж лучше было оставить оружие там внутри, чем отдать на хранение тиринминцам.
Свободного места в городе было мало, а потому большие повозки, запряжённые тарнами, за стену не пропускали. Иногородние купцы останавливались на торговом дворе в деревянном квартале перед городскими стенами, где можно было получить (разумеется не за бесплатно) временное разрешение на торговлю в Тиринмине, а продавать товары вне стен запрещалось. Именно туда и двинулся караван, завершая своё долгое приключение.
