Шервуд Смит - Рена и таинственный чародей
— Ни одной кровати не осталось, — развел руками хозяин. — Только в большой комнате мы оставляем свободные кровати для людей герцога, на тот случай, если они заглянут к нам. Вон в том углу ширма. Можете за ней переодеться. А внизу вас уже ждет ужин. Спускайтесь. И не забудьте захватить денежки. По два лиля с каждого.
Довольный, что Рена заговорила прежде, чем он выложил все, что думает об этой миленькой комнате на четверых, Коннор вытащил из мешочка четыре серебряные монеты с вычеканенными на них лилиями и протянул хозяину. А Рена тем временем с преувеличенной радостью восклицала:
— Великолепно! Я могу, наверное, съесть целого быка! — Как только хозяин вышел, она хмыкнула, показала ему вслед язык и обратилась к Коннору: — Ну, кто пойдет первым переодеваться? Надеюсь, что наши сумки не промокли насквозь, не то нечего будет надеть.
— Иди сначала ты, — махнул рукой Коннор, шлепаясь в гамак и свесив к полу ноги в разбухших мокрых башмаках.
Рена рассмеялась.
— Никогда тебе по-настоящему не удастся выдать себя за другого, — сказала она, роясь в дорожной сумке.
— Что? — не понял поначалу Коннор, а когда сообразил, почувствовал, как щеки и шею заливает горячая краска стыда.
Рена как ни в чем не бывало продолжала:
— Ты так морщишься и озираешься вокруг, будто тебя и впрямь отправили на конюшню. Ну, вылитый принц! — Она хихикнула. — Если желаешь занять их большую комнату, думаю, у тебя есть на это полное право. Только придется тогда открыть им, кто мы на самом деле. — Рена выжидающе смотрела на Коннора.
— Все в порядке, — заверил он. — В Школе Волшебства у нас тоже были комнаты на двоих и даже на четверых. Извини, я просто забылся.
Рена исчезла за ширмой.
— Только не вороти нос от еды… если она и в самом деле окажется гадкой, — выкрикнула она.
— Не буду, не беспокойся, — пообещал Коннор. — Я могу съесть трех быков!
Сменная одежда оказалась, на счастье, сухой. И вскоре они спустились в обеденный зал, втиснулись на скамью между уже сидящими у стола людьми. Спустя минуту появилась веснушчатая девочка примерно их возраста, хлопнула на стол с глухим стуком три большие кружки с крышками и повернулась к Рене и Коннору:
— Вам эль или сидр?
— Сидр, — сказала Рена. Коннор лишь молча кивнул.
Девочка исчезла в толпе постояльцев и завсегдатаев. Рена уселась поудобнее и с любопытством огляделась. Ее, казалось, не беспокоил шум, громогласные выкрики у стойки, веселый гул голосов, нестройное пение кучки подвыпивших парней и несвязный разговор сидящих рядом людей. Поймав взгляд Коннора, Рена наклонилась к нему.
— Я в таком месте всего второй раз, — доверительно сообщила она. Какая большая гостиница! А гостиницы для важных персон такие же, как эта?
— Ну… немного отличаются, — сказал Коннор, быстро оглядываясь. Рена, оглушенная новыми впечатлениями, кажется, потеряла чувство опасности. Коннор, наоборот, весь напрягся, чувствуя какую-то неясную угрозу. Или он просто устал? Никто здесь не был похож на разбойника или шпиона.
Рена была, однако, чем-то явно озабочена.
— Ученики чародеев во время путешествия должны обходиться только своим умением, а не швырять деньги направо и налево. Мне дали в дорогу всего пять лилей. Если мы и впредь будем так транжирить их, то послезавтра у меня не останется ни гроша.
— Сохрани свои деньги, — сказал Коннор. — Пока будем тратить мои.
Рена пожала плечами.
— В конце концов, я могла бы поспать и в конюшне. Мне нравится запах свежего сена, а лошадей я просто люблю.
Девочка появилась вновь, неся в одной руке две большие кружки, а в другой удерживая каким-то образом сразу четыре тарелки. Она хлопнула кружки на стол с тем же сухим стуком, поставила перед Реной и Коннором две тарелки, а с двумя другими отошла к противоположному краю.
Коннор принялся подозрительно разглядывать содержимое тарелок. Им дали жаркое с густой подливой и горкой вареных овощей. Прямо в еду была воткнута большая резная деревянная ложка.
Рена с интересом вертела перед собой кружку.
— Точно такие я делала, когда в сиротском приюте «Три Рощи» нас учили гончарному мастерству. Неужели они покупают изделия деревенских подмастерьев? — Не ожидая ответа, она взяла ложку и ловко зачерпнула густой коричневый соус с большим куском мяса.
Коннор осторожно попробовал незнакомую еду. Она оказалась горячей и вкусной. И мальчик быстро заработал ложкой.
Рена первая покончила с жарким, запила шипящим сидром и откинулась назад со счастливым вздохом.
— А мне нравится путешествовать!
Коннор вежливо кивнул, не переставая жевать. Он с беспокойством косился на соседей, опасаясь, как бы они не заподозрили в нем аристократа или, как говорит Рена, франта. Но никто не проявил ни малейшего интереса к двум голодным путешествующим подмастерьям.
Рена вертелась из стороны в сторону, жадно разглядывая сидящих за столами, жмущихся к очагу и толпящихся у стен людей. Наконец она уронила ложку в пустую тарелку и встала со скамьи, вытягивая шею и стараясь посмотреть поверх голов.
— Это менестрель! — радостно воскликнула она. — Настоящий странствующий менестрель. А то, на чем он играет, кажется, называется цитра, но я не могу разглядеть как следует… и конечно же из-за шума не слышно музыки! Я хочу подойти поближе.
Коннор видел, как Рена пытается протолкнуться вперед, мечется между людьми. Вот она подпрыгнула, потом встала на цыпочки, тщетно стараясь увидеть хоть что-нибудь за спинами галдящих мужчин. Потом она нырнула в гущу людей и пропала из виду.
Девочка-служанка лавировала между людьми с тарелками и кружками, и толпа перед нею расступалась. В конце одного из таких людских коридоров Коннор мельком приметил долговязого человека в поношенном темно-синем плаще, обычной одежде менестрелей. Он пел и играл на длинном деревянном инструменте. Дрожащие металлические звуки струн цитры еле пробивались через разноголосый гул. Тут он наконец разглядел Рену, которая упоенно размахивала руками, а ее тоненький голосок вливался в хор мужчин, подпевающих менестрелю.
Все еще охваченный непонятной тревогой, Коннор обеспокоенно озирался вокруг. Но не заметив никакой опасности, успокоился и расслабился. Он доскреб еду с тарелки и, положив локти на стол, стал слушать простые и незамысловатые песенки, знакомые ему еще со времен учебы в Школе Волшебства.
Вскоре музыка убыстрилась. Зазвучала игривая плясовая мелодия. И перед Koннором вновь появилась Рена.
— Теперь они начинают танцевать, — сказала она, наморщив носик. — Будут топотать всю ночь напролет. Я уж знаю. Ух, я такая сонная! А ноги как пара булыжников… разве что булыжники не болят. Прошлой ночью во дворце я глаз не сомкнула, а тут еще гроза. Мне кажется, что мы в пути не один день, а целую вечность.
— Согласен, — поддержал ее Коннор, довольный, что можно убраться с глаз незнакомых людей. — Почему бы нам не испытать прочность гамаков?
Их комната была довольно далеко от шумного зала, и звуки музыки да топот ног сюда почти не доносились. Толстые стекла окна пропускали лишь слабый шорох дождевых струй. Нескончаемый плеск воды за стенами создавал ощущение уюта и тепла. Едва Коннор забрался в свой гамак, как тут же ему на грудь вскочил откормленный гостиничный кот, устроился поудобнее и громко замурлыкал. Сытный обед, ропот дождя, а главное, мирное кошачье мурлыканье прогнало ощущение опасности, которое не оставляло Коннора весь вечер.
Наверное, все это было от усталости, подумал он, медленно погружаясь в полудрему. Когда пришли те, с кем они делили комнату, Коннор на мгновение проснулся от свистящего шепота, но тут же снова провалился в сон. И уже до утра не просыпался.
За завтраком прислуживал сын хозяина гостиницы. Поставив на стол большие тарелки с дымящейся едой, он как бы между прочим пробубнил:
— Должен предупредить тех, кто отправляется на север, что ходят слухи о разбойниках в Северном Лесу.
Рена с улыбкой поблагодарила его. Парень отошел.
— Интересно, — проговорил Коннор, — знает ли мой дядя об этих грабителях?
— С чего это он должен знать? — удивилась Рена. — А-а, это ведь земля Рисмордитов, верно?
— Его бароны обязаны оберегать спокойствие жителей, охранять города, а значит, и следить за безопасностью дорог и лесов. Вместо этого, — Коннор презрительно хмыкнул, — вместо этого они толкутся в Кантирмуре при дворе и мутят воду стараясь прибрать к рукам южные земли, которые всегда принадлежали Рискарланам.
— Так вот о чем там шушукались по всем углам! — с отвращением фыркнула Рена.
— Да. — Быстро оглянувшись вокруг, Коннор добавил: — Но лучше поговорить об этом позже.
— Лучше вообще об этом не говорить. — Рена отковырнула ложкой большой кусок засахаренного меда и принялась старательно намазывать его на хлеб. — Скукота и больше ничего. Неужто все они такие, а не только родители Гариана?
