Анатолий Костецкий - Суперклей Христофора Тюлькина, или «Вы разоблачены — сдавайтесь!»
Тот тяжело повернул голову, уставился мутными глазами в непрошеного гостя и прохрипел:
— Ты что, батя, издеваешься? А ну, дуй отсюда!
— Ну, ну, голубчик, — успокаивающе похлопал его по плечу «батя», — я же по-доброму.
— Вот и отвали по-хорошему, — сбросил его руку Рубильник, — а то тебя сейчас в «скорой помощи» повезут!
— Вы не так меня поняли, — подобострастно сказал агент. — Я просто хотел пригласить вас в компанию, вместе по кружечке выпить!
Взгляд Рубильника немного прояснилось, он уже примирительно, но все еще недоверчиво посмотрел на «батю» — ишь, сам пьяница, а разговаривает, как культурный! — и на всякий случай сказал:
— Пиво — это хорошо, но где гульденов взять?
— Я угощаю! — агент вскочил и вытащил из кармана пачку денег. — За этим дело не станет, мне бы только с хорошим человеком поболтать.
«Чокнутый какой-то, — подумал Рубильник, — да еще при таких деньгах! Что-то здесь нечисто…» Но разбираться в своих вялых мыслях не стал, а быстро двинулся за «батей» к бочке. После второй кружки Рубильник повеселел и спросил:
— А ты, батя, кем будешь? Богатенький Буратино?
— Слесарь я, сантехник, — скромно опустил глаза агент.
— Гы-гы! — хохотнул Рубильник: так он ему и поверил! Но вслух ничего не сказал, потому что почувствовал: здесь можно погреть руки.
— Чего тут говорить, — кивнул агент на очередь, — пойдем в ресторане посидим, поговорим о жизни.
«Кажется, что-то наклевывается!» — обрадовался Рубильник, и они подались в ресторан «Уют», лучший в городке…
Теперь Рубильник был в Z-003 в руках — он заглотнул наживку! И, чтобы не затягивать дела, агент уже после второй рюмки заговорил про клей.
Сначала Рубильник отмалчивался, потом отнекивался, и когда сантехник предложил ему за каждую каплю клея по десять рублей, подумал: «Вот счастье подвалило! За плохой вонючий клей — такие деньги! Все чисто, благородно, бери денежки и катись на юг, к морю и пальмам! Но если ему так уж нужен этот клей, смотри, не продешеви!»
— Дураков нет! — встал, сделав вид обиженного, Рубильник. — За такой товар — жалкие копейки…
— Погодите! — испуганно схватил его за рукав агент. — Ваши условия?
Рубильник над все боялся продешевить, поэтому только непонятно пошевелил пальцами в воздухе.
— Двадцать? — пристально глянул ему в лицо Z-003.
Рубильник мотнул головой.
— Сорок! — сразу перескочил через десятку сантехник.
«Держись, счастливчик, держись!» — мысленно сдерживал себя Рубильник, которому уже хотелось захлопать в ладоши от радости. И когда агент назвал цифру «сто» — нервы его не выдержали! Он подскочил и, жадно глотнув слюну, воскликнул:
— Согласен!
— Тогда ровно в шесть я буду ждать вас в сквере, на третьей от входа скамейке. Вы приносите клей, весь, до капельки, а я деньги! — И они ударили по рукам, оба крайне довольны собой.
В это мгновение с подоконника за их спинами снялся воробей, который тихо сидел во время всего разговора дельцов, и полетел на розыски лейтенанта Евдокименко…
Глава тринадцатая. Бегемот в ловушке
Разве можно себе представить мальчишку, который преспокойно сидел бы, когда вокруг такое творится? Поэтому не удивительно, что Христофор, Васька и Балбес — простите! — Семен довольно скоро начали беспокоиться.
— И сколько можно ждать этого вашего Бублика? — первым не выдержал Семен. — Сидишь тут, томишься, а там, может, мир переворачивается!
— И не говори! — вздохнул Христофор.
— Нечего здесь торчать. Давайте хоть в пещеру сбегаем! — предложил Васька.
— Зачем? — удивился Семен.
— А туда сейчас может наведаться кто-то из твоей компании.
— Во-первых, — обиделся Семен, — они мне уже больше не компания! А во-вторых, что им там делать?
— И хотя бы выпить, ведь там водка, — пояснил опытный Васька.
— Что-то в этом есть, — поддержал друга Христофор, а Семен лишь восторженно взглянул на Васька: смотри, какой маленький, а смекалистый.
Вскоре ребята уже сидели в густом кустарнике неподалеку от пещеры. Сидеть молча, без единого движения было ужасно трудно: то спина начинала чесаться, то в носу щекотало, аж слезы наворачивались. И ребята мужественно терпели все, чтобы не разоблачить себя.
Так они просидели, наверное, с полчаса, и Христофор, терпение которой лопнуло, хотел уже предложить бросить это дело, когда вдруг из-за кустов напротив высунулась голова.
— Бегемот, — прошептал Семен.
Голова покрутилась по сторонам, похлопала выцветшими бесцветными глазами, и из-за кустов выбрался один из бывших Семеновых дружков, помятый и взъерошенный, съехал по склону на дно овражка и вскарабкался по стволу осины в пещеру. И как только он исчез в проеме, Васька толкнул локтем Семена и лихорадочно зашептал:
— Он в ловушке! Надо только выбить из-под ствола подпорки — и все!
Христофор и Семен сразу поняли хитрый Васькин план. Все трое по-пластунски выбрались из своего убежища и подползли к стволу. Семен ухватился за ветки своими сильными руками, а Христофор и Васька навалились на осину.
— Раз, два, три! — шепотом скомандовал Васька, и Семен выдернул подпорки.
Ствол натужно заскрипел, медленно качнулся — и вдруг рухнул на стенку оврага, плотно закрыв вход в пещеру. Лишь небольшое облачко пыли поднялось.
— Все! — вытер вспотевший лоб Христофор, и ребята улыбнулись друг другу.
И словно в ответ ему из пещеры послышались душераздирающие вопли и тяжелые удары. Это замурованный там Бегемот вопил от испуга и с разгона бросался плечом на ствол, который даже не шелохнулся. Вдруг Бегемот опомнился и затих, прислушиваясь: видимо, услышал голоса. Выглянув в небольшую щель, он увидел парней, а с ними — Сэма.
— А ну, пацаны, бросайте шутки, а то!.. — яростно загукал он.
— А ты сперва выйди! — подмигнул ребятам Васька.
— У, придурок, дошутишься у меня! — взбесился Бегемот. — И когда я выйду, тебя же мама родная не узнает, ни один часовщик не соберет по деталям! — И он с утроенной энергией вновь навалился на ствол. Зря! Осина всей своей многолетней тяжестью намертво запечатала пещеру.
Тогда Бегемот попытался подкопаться под ствол, но только обломал ногти. Это и понятно: ведь стенки пещеры, как вы помните, были сухие и твердые, как камень.
Наконец вор понял, что без посторонней помощи ему никак не выбраться, и решил изменить тактику.
— Ну, хватит уже, проказники, — ласково залепетал он. — Я оценил ваш шутку. А ты, Балбесик, оказывается, умный! Такую штуковину сделал! Вот расскажу корешам — ох и посмеются! Ладно уж, выпускайте меня, а то здесь темно.
— Сейчас, — хмыкнул Семен, — разогнались! Никакая это не шутка!
— Ты что болтаешь?! — испугался Бегемот.
— А то, что слышишь, — сказал Семен. — Посиди немножко, скоро за тобой приедут и отвезут, куда следует.
— Так ты своих продаешь?! — опять застучал Бегемот по стволу. — У-У! О-оо! А-аа!
— Стучи, стучи, — улыбнулся Семен. — Может, голову разобьешь и не будешь врать больше.
Бегемот бросил бухать и вновь заговорил подобострастно:
— Да ты что, Балбесик, разве я когда тебе врал?
— А приёмник? — крикнул тот.
— Ну, э-э… — сперва растерялся Бегемот. — То была лишь шутка. Понимаю, не очень удачная, не то, что твоя со стволом. Ну, можешь больше денег не давать, согласен?
Но ответа не было.
— Ну, хочешь, я тебе и те, что брал, верну? — задабривал Бегемот. — Даже еще подброшу, а?
— Не надо ему ваших денег! — встрял в разговор Христофор. — Лучше мой клей отдайте!
— Ага, — кивнул Семен, — где клей спрятал?
— Какой клей? — Бегемот сделал вид, что удивлен.
— А тот, с помощью которого вы с Рубильником магазин ограбили! — сердито отрезал Семен.
— А я не грабил! — заныл Бегемот. — Вот слово даю, не грабил! Это меня Рубильник проклятущий заставил. А сюда я пришел, чтобы все забрать и отнести в милицию! Вы мне своими шутками не даете начать новую, честную жизнь! — И он громко заплакал.
— А что, может, он правду говорит? — пожалел вора Христофор. — Может, выпустим?
— Да ты что?! — возмутился Семен. — Он тебе такое потом сделает, и рад не будешь!
— Не сделаю, ой, мальчики, дорогие, не сделаю! — еще громче заплакал Бегемот, почувствовав, что ребята колеблются.
На этот раз и Семен немного засомневался. Он почесал затылок и произнес:
— Ладно, ты подожди немного, мы с одним мужчиной посоветуемся.
— С каким еще мужем? — испугался Бегемот.
— Есть у нас один знакомый академик. Он очень интересуется клеем.
— Клеем? — переспросил Бегемот. — Да что они, с ума посходили на этом клее? Какой-то сантехник за него золотые горы обещает, то академик интересуется…
— Сантехник?! — аж подскочил Христофор. — Какой сантехник?!
