Джон Коннолли - Сэмюэл Джонсон и врата ада
Сэмюэл затаил дыхание и напряг слух. У него появилось неприятное ощущение, что желеобразное существо под кроватью тоже задержало дыхание — если, конечно, ему было что задерживать. А если и не было, оно определенно прислушивалось.
«Может, я просто все придумал?» — спросил себя Сэмюэл, хотя и знал, что ничего не придумывал. Невозможно придумать, что кто-то хлюпает у тебя под кроватью. Хлюпанье либо есть, либо его нет, а сейчас оно точно было.
Мальчик огляделся по сторонам и увидел лежащий в изножье кровати носок. Решив поэкспериментировать, Сэмюэл дотянулся до носка, а потом спустил его с края кровати, немного поболтал и уронил на пол.
Длинная розовая штуковина — не то язык, не то рука, не то нога — тут же подхватила носок и уволокла под кровать. Сэмюэл услышал чавканье, а потом выплюнутый носок вылетел обратно, и чей-то голос произнес:
— Фу-у!
— Эй! — позвал Сэмюэл.
Ответа не последовало.
— Я знаю, что ты там!
Ответа так и не было.
— Слушай, ну это глупо! — заявил Сэмюэл. — Я не собираюсь вставать с кровати. Можешь там сидеть сколько влезет. Ничего у тебя не получится.
Он мысленно сосчитал до пяти и только после этого услышал вздох откуда-то из-под матраса.
— Как ты узнал? — поинтересовался голос.
— Я услышал, как ты хлюпаешь.
— А! Я в этом деле новичок. Еще не освоился. Ты обдурил меня с этим носком. Ловко придумано, да. Ну и гадкий же он на вкус! Кстати, ты бы занялся своими ногами. Они наверняка ужасно пахнут.
— Это физкультурный носок. Он тут, кажется, давно уже валяется.
— Ну, это, конечно, многое объясняет, но все-таки! Таким носком наповал убить можно! Смертоносное оружие этот твой носок. Мне от него аж плохо стало.
— Так тебе и надо! — отозвался Сэмюэл. — Нечего было лезть под чужую кровать!
— Ну дык работа у меня такая!
— Тоже мне, работа называется!
— Ну да, вообще-то… Но ты сам бы попробовал в нынешнее время побыть демоном без собственного облика! Вряд ли кто меня возьмет ухаживать за щеночками или петь колыбельные младенцам. Говоря начистоту, или эта работа — или никакой.
— Это в каком смысле — без своего облика?
Демон кашлянул.
— Строго говоря, я — свободно перемещающаяся единица эктоплазмы…
— И чего это такое? — с легким нетерпением поинтересовался Сэмюэл.
— Это, — обиженно отозвался демон, — как ты бы узнал, если бы потрудился меня дослушать, демон, способный принимать почти любой облик, основанный на психических эманациях, испускаемых его жертвой.
— Ты меня совсем запутал, — произнес Сэмюэл.
— Да брось, это совершенно не сложно. Предполагается, что я должен превратиться в то, что тебя напугает. Просто я выбрал склизкое существо с щупальцами… ну… потому что это классика.
— Чего, правда? — переспросил Сэмюэл. — Так ты что-то вроде восьминога?
— Ну, пожалуй, да, — сознался демон.
— Но мне нравятся восьминоги!
— Осьминоги, — поправил его демон. — И чему только вас в школе учат?
— И нечего грубить! — обиделся Сэмюэл.
— Но я же демон! Чего ты от меня ожидал? Что я буду милым симпатягой? Укрою тебя одеялком и почитаю сказочку на ночь? Не очень-то ты умен.
— Нет, это ты не очень умен, раз приперся сюда среди ночи и поймался на старый носок! И даже не сумел принять такой облик, чтобы напугать меня! Ты — осьминог!
— Я похож на осьминога, — заявил демон. — Но я страшнее. Наверное. Тут, внизу, плохо видно.
— Да без разницы! — отозвался Сэмюэл. — Если дело в этих, как их, психических эманациях, то почему ты не принял какой-нибудь другой облик?
Демон что-то неразборчиво буркнул.
— Прости, не расслышал, — сказал Сэмюэл.
— Я сказал, что не могу улавливать психические эманации, — смущенно признался демон.
— А почему?
— Трудно это, вот почему. Сам попробуй, и увидишь, что у тебя получится.
— То есть ты просто принимаешь какой-то облик и надеешься, что он будет страшным? Как-то это небрежно, честно говоря.
— Слушай, это мое первое задание, — возмутился демон. — Доволен теперь? И должен заметить, что ты та еще вредина. Совсем не идешь мне навстречу.
— А я и не должен идти тебе навстречу, — возразил Сэмюэл. — Какой тогда смысл во всей этой затее?
— Слушай, ну ты просто скажи, да и все, — предложил демон.
Сэмюэл услышал пренебрежительное фырканье.
— Ну ладно, — согласился он. — Я вообще-то недолюбливаю пауков.
— Правда? — переспросил демон.
— Угу.
— Ты это не просто так сказал, чтобы от меня отвязаться?
— Нет, я вправду их терпеть не могу. Может, начнешь с них и посмотришь, что получится?
— Да-да, конечно. Спасибо тебе огромное. Дай минутку, ладно?
— Да сколько угодно.
— Договорились. Премного тебе признателен. А теперь никуда не уходи.
— И не надейся, — сказал Сэмюэл.
Он уселся на кровати, напевая под нос и поглаживая Босвелла. Из-под матраса доносились хлюпающие звуки и время от времени — натужное ворчание. Наконец все стихло.
— А можно вопрос? — подал голос демон.
— Ну?
— У пауков есть уши?
— Уши?
— Ну, такие большие свисающие штуковины.
— Нет. Они ощущают вибрацию волосками на ногах.
— Ладно, ладно, я не просил читать лекцию. Всего лишь задал вопрос.
Снова воцарилась тишина.
— А тогда как зовут этих, с большими свисающими штуковинами? — спросил демон.
Сэмюэл задумался.
— Слоны? — предположил он.
— Слоны! Точно, они! Слушай, а слонов ты боишься?
— Нет, — ответил Сэмюэл.
Демон взвыл.
— Все, сдаюсь! Ну ее, всю эту возню со сменой облика! Просто спускайся с кровати, и покончим со всем этим.
Сэмюэл не шелохнулся.
— А что ты сделаешь, если я спущусь с кровати?
— Ну, я могу съесть, а могу утащить в преисподнюю, и тебя никто никогда больше не увидит. Это зависит от обстоятельств.
— От каких?
— От многих, начиная с гигиены. Честно говоря, после того, как я попробовал твой носок, меня не очень-то тянет брать тебя в рот, так что, боюсь, тебе светит преисподняя.
— Но я не хочу в преисподнюю.
— Туда никто не хочет. Я — демон, но даже я туда не хочу. В том-то и смысл, понимаешь? Если бы я сказал, что собираюсь отвезти тебя на праздник или в зоопарк, что это была бы за угроза?
— Но зачем тебе надо утаскивать меня в преисподнюю?
— Приказ.
— Чей приказ?
— Не могу этого сказать.
— Не можешь или не хочешь?
— И то и другое.
— А почему?
— Она не велела.
— Миссис Абернати?
Демон не ответил.
— Ой, да брось, я знаю, что это она, — произнес Сэмюэл. — Ты все равно уже сказал главное.
— Ну, тогда ладно, — отозвался демон. — Это она. Доволен теперь?
— Не особенно. Я все равно не хочу, чтобы меня утащили в преисподнюю.
— Тогда мы зашли в тупик, — констатировал демон.
— А сколько ты можешь сидеть под моей кроватью?
— С первыми лучами рассвета должен буду удалиться. Это закон, как и то, что я не могу до тебя добраться, пока ты не ступишь на пол.
— Значит, если я буду сидеть здесь, ты не сможешь ко мне прикоснуться?
— Ну а я про что? Не я устанавливаю правила. А жаль! Тогда бы дело пошло как по маслу, точно тебе говорю!
— Коли так, я просто буду сидеть тут.
— Прекрасно. Сиди.
Сэмюэл сложил руки на груди и уставился в противоположную стену. Из-под кровати донесся звук, как будто кто-то сложил щупальца. Очень много щупалец.
— А какой тебе смысл здесь торчать, если я не собираюсь слезать с кровати, пока ты не уберешься? — поинтересовался Сэмюэл.
Демон задумался.
— Да вообще-то никакого, — признал он.
— Тогда почему бы тебе не уйти? Там ведь наверняка не очень удобно, под кроватью-то.
— Неудобно. И пахнет странно. И что-то колется.
Под кроватью послышалась возня, и через секунду игрушечный солдатик вылетел оттуда и откатился к шкафу.
— Лучше не спрашивай, где он был, — сказал демон.
— Ладно, — согласился Сэмюэл. — Ну так как, ты собираешься уходить?
— Да я и вправду мало чего могу тут сделать, — согласился демон, — раз ты не хочешь идти мне навстречу.
— Ну тогда гуляй себе, — предложил Сэмюэл.
— Ладно. Пока.
Раздалось продолжительное хлюпанье, потом стало тихо.
— Ты все еще там? — спросил Сэмюэл.
— Нет, — слегка пристыженно отозвался едва слышный голос.
— Врун!
— Ладно, я уйду. Хотя не знаю, что я ей скажу.
— А ты ничего не говори. Просто отсидись где-нибудь до наступления дня, а потом скажи, что я ночью не вставал.
— Может, и сработает, — вздохнул демон. — Может, и сработает. А ты обещаешь, что не пойдешь в туалет или еще куда?
— Честное слово, — ответил Сэмюэл.
— Не смею просить большего, — произнес демон. — Ну, приятно было иметь с тобой дело. Ты же понимаешь, ничего личного. Работа такая.
