Ренат Янышев - Каникулы юной ведьмы
Белозеро показалось где-то за полночь. Папа давно спал, уронив головенку на руль. Я тихо радовалась, так как, спящий, он совсем не мешал лететь.
Дед Кузя ждал на крыльце. Завидя нас, он сильно обрадовался. Бережно подхватил на руки так и не проснувшегося папу и понес в дом.
Я же бессильно опустилась на ступени, положив тяжелые руки на колени. Дед Кузя вышел и присел рядом:
— Что, не помог лешак-то?
— Нет, дедушка, не помог, — я немного помолчала и добавила: — А за нами вертолеты гонялись.
— Ух ты, а я-то думаю, чего это вы так припозднились, — начал было крестный.
Но последнее, что я помнила, как стала вдруг падать, а крестный подхватил меня и понес в дом, как перед этим папу…
Глава VIII
Захват
Сквозь сон показалось, что рядом бубнит дед Кузя. Открыв глаза, я убедилась, что это явь, — он сидел на краю кровати и поглаживал меня поверх одеяла:
— Пора вставать, крестница. А то тут такие дела. Давай-ка буди своего отца. Ишь, дрыхнет без задних ног.
Я, позевывая, подошла к папе. Он спал, разметавшись во сне, поперек кровати в совершенно немыслимой позе. Ощутив тряску, он было захныкал, но все же открыл недовольно глаза:
— Который час?
Потом вдруг папины зрачки расширились, и он застонал:
— О, дьявол! Это не сон!
Однако крестный не дал нам разлеживаться:
— Ну-ка, подъем! Я, что ли, вас спасать буду?
Лишь только услышав это, папа мгновенно подскочил на кровати.
— От кого?
— От властей. От кого еще? С утречка я пошел корове — то открывать калитку, да и столкнулся нос к носу с участковым. Так он все интересовался умеющими летать девочками, — крестный помолчал, загадочно закатив глаза. — А еще он фотку одну мне под нос совал… цветную… Так вы там оба сняты… на фоне неба… И видно так хорошо… А ты, Тимофеич, совсем славно получился… Только сопли из-за ветра забыл, видать, утереть.
Папа кинулся с кулаками на крестного, но поскольку в это время он только что впрыгнул в штанины брюк, не успев их подтянуть, то оказался на полу и стал молотить кулачками по полу: щшшштшт
— Ну когда это закончится? Когда?.. А-а-а…
Я укоризненно покачала головой крестному и пошла утешать папу. Но он откинул мою руку и стал сам неуклюже подниматься.
— Да ладно, ладно. Я спокоен! Надо собраться и покинуть деревню. Вот позавтракаем и улетим к лешему.
Однако чай еще не был допит, как на улице послышался странный гул. Мы подбежали к окну и увидели словно кадры из фильмов про войну.
Напротив наших ворот остановились два зеленых грузовика. И из их кузовов вовсю выпрыгивали, как чертики из табакерки, солдаты. Те, что уже выпрыгнули, забегали к нам во двор и окружали дом. Все они держали в руках автоматы. Ух, как я испугалась!
— Все! Улетели! — обреченно сполз на лавку папа.
— Кто? — на всякий случай уточнил дед Кузя.
— Кто, кто! Мы не улетели, а эти прилетели!.. Да какая разница? Смысла нет теперь в воздух подниматься. Эти не отстанут. Часом раньше, часом позже — все равно выловят. Как бабочек — сачком.
Меня аж передернуло от представившейся картины. Мы летим на метле, а нас ловят гигантским сачком. И тут он спохватился:
— Ника, прикинемся дурачками. Знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Метлу нашли в лесу. Сели, а она возьми и полети. Я — твой младший брат.
Потом подумал и добавил:
— Двоюродный.
А больше он ничего сказать не успел. Дверь резко распахнулась, и в горницу ввалились сразу несколько военных.
Одного из них я сразу узнала — это был тот вертолетчик, что гонялся за нами. Его глаза сразу же радостно загорелись:
— Это они! Точно, это они!
— Ну, вот как хорошо! Здравствуйте! Значит, вас-то нам и надо, — затараторил один из вошедших, сильно похожий на Кощея Бессмертного, только в военной форме. — Есть люди, которые очень хотят поговорить с вами. Поэтому мы здесь. Нам очень приятно видеть вас.
И тут неожиданно подал голос дед Кузя:
— А вот нам — нет. Чего ж вы, добрые люди, без приглашения вваливаетесь в дом к деткам малым? Дверь без стука ломаете? Или все можно вам вдруг стало?
— Да ты, дед, не суетись, — устало проронил один из сидящих за столом и уставился на папу, забившегося в угол кровати и смотревшего оттуда выпученными глазищами. — Мы только свозим кое-куда детишек. Поспрошаем кое о чем. И все. К вечеру они будут дома. Ведь так, малыш? А я тебе там подарю игрушечный пистолет, совсем как настоящий. Ни у кого не будет, а у тебя будет. Ну что, поехали?
— Не-а. Не хочу. Плохой дядя. А-а-а, — затряс головой папа. Если бы я не знала, кто передо мной на самом деле, я бы поверила, что это маленький мальчик. Поверили и военные. Они о чем-то зашептались, а потом тот, что пообещал папе пистолет, засюсюкал:
— Такой хороший мальчик! Тебе нужен пистолет, чтобы играть в войну!
— На фига он мне сдался? И вообще, майор!.. Ты бы еще мне бронетранспортер предложил — покататься, — неожиданно заявил папа. Вообще-то он перестарался. Насколько мне известно по собственному опыту, так со взрослыми разговаривать нельзя.
И, действительно, военный разозлился:
— Ты что это, мелюзга, позволяешь себе разговаривать со взрослым на «ты»? И откуда ты про базуку знаешь? В детсаде услышал?
— А ты мне, майор, тоже не тыкай! — разозлился папа. — Кто ты такой, чтобы со мной на «ты» переходить? Если я маленький, так все можно? Ты проявляешь оголтелый возрастной расизм.
Все так и онемели. Майор лицом стал походить на перезревший помидор. Я даже испугалась, что он лопнет. Но вроде пронесло. Он только подышал шумно через ноздри и скомандовал:
— Так, Колычев, у тебя ведь сын в первый класс пойдет? Вот ты и забирай мальчишку, опыт имеешь. Ты, — он кивнул Кощею Бессмертному, — побеспокойся о девочке. Ну а ты, дед, я думаю, тоже что-то знаешь, так что поедешь с нами.
Здоровенный Колычев, чем-то неуловимо похожий на медведя, легко подхватил на руки брыкающегося папу и пошел к выходу. Я побежала следом.
Папа орал что-то пронзительное, пинался и извивался в руках у Колычева. И в конце концов сумел вцепиться зубами тому в руку. Колычев мгновенно стряхнул с себя папу и теперь, стоя посреди двора, дул на укушенное место.
— Ну, дрянной мальчишка, был бы я твоим папой, надавал бы тебе ремнем от души по заднему месту.
— Что-о? — вдруг взвился папа. — Своего сына лупи, герой. Два взвода автоматчиков пригнали за детьми. Совсем обалдели. Вам только с коровами воевать.
Настал черед изумляться Колычеву:
— Что-о? Ты это у кого научился? От горшка два вершка, а туда же — армию критиковать. И вообще — не сметь так разговаривать со старшими!
Вокруг нас стояли солдаты с автоматами в руках, а на крыльце застыли военные, что заходили в дом.
Папа все это оценил, враз вспомнил, что он маленький, и не стал продолжать дискуссию. Он упал на землю и забил ногами:
— А-а-а! Я хочу к маме! А-а-а! Где мама? Ника, не отдавай меня противным, злым, гадким дядям! А-а-а!
Надо признаться, ныл папа мастерски. Не прошло и двух секунд, как у меня заболела голова. Колычев же, стремясь выполнить приказ, смело подошел к папе и, взяв под мышки, стал поднимать. Однако папа, отчаянно брыкаясь, неожиданно сумел вывести своего противника из строя.
И теперь уже Колычев катался по земле, обхватив колени руками и тихонечко подвывая.
На поимку папы, по знаку с крыльца, бросилось сразу двое солдат. Но он удивительно проворно стал уворачиваться от них, бегать по двору и кричать:
— Послушай, майор, ты нарушаешь Женевскую конвенцию о защите прав детей почти по всем пунктам. Нас нельзя арестовывать и допрашивать без соблюдения ее требований. Где адвокат? Где детский психолог? И вообще производить арест гражданских лиц военные не имеют права.
Последние папины слова внесли некоторую растерянность в ряды захватчиков. Но майор кивнул, и погоня возобновилась с прежней силой.
Я все это время стояла и бессильно смотрела на папины выкрутасы, не понимая, чего он добивается. Тут автоматчики поймали папу и понесли за ворота, но папа продолжал орать:
— Солдаты, вы совершаете преступные действия! Похищая ребенка, вы совершаете уголовное преступление, за которое будете отвечать по закону!
Кто-то крепко ухватил меня за руку и повел к машине. Сзади донеслись голоса:
— Да! Смышленый мальчуган!..
— Ох и наплачется с ним полковник!..
На улице папа опять уперся и ни в какую не желал влезать в «уазик»:
— Я никуда не поеду без любимых игрушек! Ника! Я хочу игрушки!
Военные опять зашептались, и чуть погодя Кощей Бессмертный повел меня обратно в дом. Шагая рядом с ним, мне поневоле пришлось призадуматься. Все дело в том, что у папы нет и не было игрушек. Что же он хотел мне этим сказать?
Так ничего и не надумав, я собрала на всякий случай, раз уж предоставилась возможность, кое-какие вещи и уже хотела сунуть их в свой рюкзачок, как наткнулась на дне на чертика, о котором совсем забыла. Я заботливо уложила его поверх вещичек и затянула горловину.
