Ойзин Макганн - Магическое перо
Вспомнив, что принадлежит к особому племени мьюнан, она поспешно раскрыла сумку с магическими инструментами, среди которых нашлось и небольшое зеркальце. Прежде всего она постаралась как можно лучше расслабиться, чтобы мышцы и кости сделались мягкими и податливыми. Когда ей это удалось, посматривая в зеркальце, Тайя принялась вылепливать из себя индюшку. После того как общая форма была готова, наступил черед заняться оперением. Для этого тоже потребовалась небольшая концентрация внимания. Зато уже через секунду новоявленную индюшку нельзя было отличить от других птиц, расхаживавших по двору.
Когда Тайя в образе индюшки вспрыгнула на изгородь и выглянула на дорогу, сердце у нее упало. Двое солдат, закованных в доспехи, раскачав бесчувственное тело Шешила, отправили его прямиком в тюремный фургон, похожий на огромную деревянную, окованную железом клетку.
В тот же фургон бросили рыжеволосую девушку. Несмотря на то что девушка сама едва находилась в сознании, она все-таки подползла к Шешилу и постаралась прикрыть его собой. Затолкав в фургон еще одного арестованного, солдаты решили, что на сегодня хватит, задание выполнено и пора отправляться восвояси.
Локрин появился у изгороди птичьего двора с независимым видом, но в обличье бродячего пса выглядел довольно глупо. Спрятавшись за изгородью, он встряхнулся, снова превратился в мальчика и подполз к сестре, которая все еще была индюшкой. Поджав губы, Локрин критически оглядел ее пестрое оперение.
— Гм, вот если бы твои собственные волосы были такого цвета, тогда другое дело, это было бы круто, — прошептал он. — Что там такое? Я не успел хорошенько рассмотреть.
— Наш приятель Шешил угодил прямо в тюремный фургон. И его увозят…
— Черт бы его побрал! — вырвалось у Локрина.
— Тише! — шикнула на него сестра, стараясь расслышать, о чем говорят солдаты.
Через секунду она озабоченно всплеснула руками (то есть крыльями) и спрыгнула с изгороди к брату:
— Они везут его в Гортенц. Не понимаю, для чего он состриг волосы и сбрил бороду…
Мьюнан, которые сами могли принимать любое обличье, не могла обмануть никакая маскировка.
— Как был болваном, так и остался, — проворчал Локрин. — Теперь его еще и арестовали. Мы никогда не найдем наше перо. — Он немного помолчал. — Слушай, а вдруг его арестовали за то, что он обрушил канализацию?
— Ты хочешь сказать, что мы еще и в этом виноваты? — воскликнула Тайя, широко раскрыв глаза.
— Черт с ним, — повторил мальчик.
— Мы должны отправиться следом, — заявила Тайя.
— У тебя что — шарики за ролики зашли? Что ты собираешься делать? Самое лучшее сейчас — вернуться к дяде Эмосу и во всем признаться. Конечно, он придет в ярость… Может быть, даже взбесится… Но ведь не убьет же нас, в самом деле? Там — норанские воины! Одно дело следить за ними, путаться у них под ногами, и совсем другое — пытаться вступить в контакт с их пленником. Это не шутка!
— Ты что — струсил?
— Ничего подобного.
— А мне кажется — просто струсил.
— Ничего я не струсил. Просто я не такой болван, чтобы нарываться на крупные неприятности.
Тайя провожала удалявшийся отряд задумчивым взглядом. Кто знает, когда теперь они с братом вернутся домой! Сначала они должны разыскать перо. С другой стороны, скоро осень. То есть пора, когда племя мьюнан перебиралось на жительство в леса, где до следующей весны все девочки должны были поменять цвет. Тайя и подумать не могла, что только она одна останется со старой раскраской.
Повернувшись к брату и решительно вскинув голову, она прошептала:
— Мама взяла с меня клятву, чтобы я не рассказывала тебе об этом… Но мне кажется, тебе следует об этом знать!
— Ты о чем? — подозрительно прищурился Локрин.
— Помнишь ту прошлогоднюю историю с двумя мальчишками, которые дошалились до того, что утопили корову в колодце у дяди Эмоса?
— Конечно.
— Но ты не знаешь, что произошло с ними потом — когда он, разъяренный, до них наконец добрался. Он их замуровал!
— Где? — недоверчиво усмехнулся Локрин. — В колодце?
— В том-то и дело, что не в колодце, — покачала головой сестра. — Он замуровал их в этой самой дохлой корове.
— Как?!
— А вот так. При помощи своей трансформагии распорол корове живот, запихнул мальчишек по самые шеи в разлагающиеся, протухшие внутренности и зашил. Так они и просидели замурованные в коровьем трупе, пока не явилась местная полиция и не выскребла их оттуда. Вот что бывает, когда дядю Эмоса по-настоящему разозлить. Теперь ты понимаешь?
Бедный Локрин побледнел как полотно.
Некоторое время брат и сестра провели в напряженных размышлениях, взвешивая все за и против. Вокруг них расхаживали клохчущие индюшки. Одно было ясно — если они попадутся дяде Эмосу под горячую руку, им несдобровать. Кто знает, на что еще он способен в гневе!
— Пора отсюда выбираться, — пробормотал Локрин.
* * *Мангрет стоял навытяжку перед правителем, дожидаясь реакции его превосходительства на последние новости. Роскошный кабинет был отделан мореным дубом и бархатом. Прямо перед креслом его превосходительства находился громадный камин, в котором всегда пылал жаркий огонь. Это было устроено нарочно: любой подданный, являвшийся с докладом к его превосходительству, стоя спиной к камину, должен был чувствовать себя уже «одной ногой в аду».
— Из того, что находилось в резервуаре, что-нибудь удалось спасти? — поинтересовался Рак-Эк-Наймен.
— Сейчас этим как раз заняты четверо ботаников, ваше превосходительство. Пока результаты не слишком обнадеживающие, — доложил помощник. — Они полагают, что, скорее всего, все образцы были уничтожены.
— Я уверен, что Хоув сделал то, что сделал, именно потому, что догадался об истинной цели нашего проекта. Судя по всему, в резервуаре находилось что-то, что могло привести к успешному завершению эксперимента. У него хватило ума догадаться, но он оказался недостаточно смышлен, чтобы остаться в живых. Мы должны назначить нового начальника исследовательской группы. Надеюсь, новый руководитель будет способен оценить возложенную на него ответственность и важность проекта.
— Слушаюсь, ваше превосходительство.
— Что-нибудь удалось выяснить насчет научных исследований, которыми занимался Шешил Хруч? — продолжал правитель.
— К сожалению, мы не обнаружили никаких бумаг. Должно быть, они находились при нем.
Казалось, у помощника приготовлен ответ на любой вопрос его превосходительства, даже самый незначительный. Иначе и быть не могло, поскольку Рак-Эк-Наймен любил вникать во все подробности.
— У него нет никаких знакомых вне исследовательского центра, — внушительно заметил правитель. — За исключением нескольких командировок на побережье, он не покидал стен центра все пятнадцать лет. Вряд ли он найдет где спрятаться. Он так долго жил в полной изоляции от окружающего мира, что абсолютно к нему не приспособлен… На поиски нужно бросить дополнительные силы. Этот человек должен быть найден во что бы то ни стало. И повысьте награду за его поимку! Он не мог уйти далеко. Кто-нибудь да видел его!
Глава 4
«КАРАУЛ ОБОРОТНИ!»
Хруч почувствовал, как какой-то острый запах ударил ему в нос. Что-то жгучее влилось в ноздри и потекло по носоглотке. Медленно приходя в сознание, он словно отмахивался от кого-то ватной рукой. Кто-то ощупывал его лицо, голову, челюсти, причиняя ему при этом нестерпимую боль. Наконец ему удалось поймать чью-то руку и оттолкнуть от себя. Когда в голове окончательно прояснилось, Шешил разглядел перед собой круглое лицо молодой девушки, на котором была написана нешуточная озабоченность.
— Что такое? — пробормотал он. — Что вы мне накапали в нос?
— Просто дала вам нюхательной соли, — успокоила она его. — Чтобы вы пришли в себя.
— Дайте мне поспать!
— Хорошо. Но сначала позвольте вас осмотреть, нет ли раны на голове. Не возражаете?
— Нет…
Девушка принялась ощупывать его голову.
— Ай! — вскрикнул он.
— Очень больно? — озабоченно спросила она. — Где именно?
— Да везде, куда вы только не притронетесь! Оставьте меня в покое! Без ваших снадобий и осмотров мне будет гораздо лучше, поверьте!
— Но я просто хотела помочь.
— Не сомневаюсь, — проворчал он, морщась от головной боли.
Девушка отодвинулась от него и пересела подальше, прислонившись спиной к деревянной перегородке, отделявшей клетку от кабины водителя. Она явно старалась придать своему лицу напускное равнодушие. Хотя Хруч и не был большим знатоком женской психологии, он все-таки догадался, что на самом деле девушка едва не плакала от обиды. Почувствовав угрызения совести, Шешил приподнялся на четвереньки и подполз поближе.
