Илья Подольский - Огненная печать
Глобальные мысли уносили меня на своих крыльях в глубокую ночь. Я повернула браслет по часовой стрелке так, как вращается наша планета, и обратила внимание на «чистую» круглую вмятину. Круг также находился между воздушной и водной стихией. Надо сказать, что эта непонятная впадина была единственным местом, куда не проникали символы солнца и земли. Возможно, здесь был когда-то «престол» драгоценного камня. Если так, то должны были сохраниться хоть какие-то крепления, которые удерживали камень. Но все-таки круг был «чист», будто еще не нашлось то, что могло бы его заполнить. Для чего же древний мастер оставил на браслете такой ровный и правильный след? Что ж, пожалуй, это очередная загадка.
Взглянула на часы. Без пятнадцати четыре. Скоро утро, и я легла. Во мне снова ютилось какое-то предчувствие. Я решила не анализировать его, и тут же вспомнились слова профессора: «Доверься волшебству». Не знаю, насколько мне это удалось, но только чародейские силы сна завладели мной уже через секунду.
* * *Школьный бой, ставший уже будничным, снова отгремел, но только не для меня — я опять отсиделась в тылу. Еще в прошлом году я смирилась с тем, что мне никогда не спеть: «Школьные годы — чудесные…» Конечно, это жестоко, как сказала бы мама, но ничего не поделаешь. Если оценить мое «школьное» чувство по пятибальной системе, то школу я люблю на слабенькую четверку.
После уроков мы — странная троица — обычно никуда не спешили и, гуляя по суетным улицам, делились своими впечатлениями, даже если их у нас не было. И на этот раз мы не стали изменять традиции.
— Я слышал сегодня от девчонок, что Ольга не смогла сдать экзамен, — серьезно посмотрев в мои глаза, сказал Красильников.
— Да, точно, — подхватил Юрка. — Наверно, эта красавица сама себя сглазила. Я вот, например, когда иду на экзамен, говорю себе: «Ничего не знаю, ничего не сдам». А выходит все наоборот! Надо посоветовать Ольге, чтоб она не зазнавалась наперед.
Антон и я промолчали. Мы пришли к реке и тут же уселись на наш любимый утес. Солнце и осенняя вода все еще манили, еще было желание поплескаться. Что может быть приятнее этого зрительного обмана! Мальчики о чем-то говорили, наверное, о делах, касающихся их чести. По теплому, как бы золотистому воздуху мимо моего носа проплывала легкая паутинка. Я следила за ее полетом, и она уже хотела причалить к моему лицу, но нежный ветер увлек ее дальше. Я подумала, хотя нет, я увидела:
— Такой же тонкой может быть мысль… Такой, что ее прикосновение даже не ощутимо…
— Ты чего там бормочешь? — спросил Юрка.
— Тихо, она произносит свои колдовские заклинания, — прошептал Антон. — Я угадал?
— … Мысль принесла мне радостную весть, и я возьму на себя смелость первой объявить вам вот что…
Юрка рассмеялся, но Антон тут же пихнул его в бок, из-за чего Юрка больше удивился, чем послушался.
— Что такое? — недоумевал он.
— Слушай, слушай, что она скажет! — с нетерпением просил Антон.
Я стала рассказывать им смысл моего видения, которое мелькнуло в то мгновение, когда ветерок унес от меня паутинку.
— На следующей неделе мы и еще несколько человек из нашего класса отправимся в путешествие по Волге. Наш теплоход будет бороздить тихие волжские дали ровно семь дней, а потом мы снова вернемся в родной Псков… Но это лишь общая картина, подробности пока туманны…
— Ха-ха! Хорошо бы! Ну, Журавлева, и выдумщица ты! — восклицал Гислер. — Хотелось бы поверить в эту сказку. Но постой, может быть, я просто прохлопал ушами, и в школе уже говорили об этом круизе, так?
— Нет, — немного даже смущаясь, ответила я. — Школа об этом узнает только завтра.
— Чушь какая-то… Ева, ты нас дурачишь? Антон, я, например, ей не верю, — растерянно улыбаясь, говорил Юрка.
— А ты поверь, — загадочно сказал ему Антон.
— Не понимаю, у вас у обоих, что ли, крыша поехала?! Кем вы себя вообразили? Подумайте, кто вас отпустит, да еще в начале первой четверти? Поучиться еще не успели, а уже на каникулы собрались! Я, конечно, только за, но вот, боюсь, директорша будет против того, чтобы половина нашего класса ни с того ни с сего отправилась в путешествие, как ты говоришь.
— Ты сам убедишься… завтра же, на первом уроке, — спокойно возразила я.
— Да ну вас! — махнул Гислер рукой и встал. — Вашими фантазиями не насытишься.
— Юрик, ты что? Обиделся? — спросил Антон и тоже встал.
— Нет, я просто есть хочу, — пояснил он.
— Значит, ты не поплывешь с нами на теплоходе по Волге?! — сделала я удивленный вид.
— Какая Волга? Какой теплоход? — вспыхнул Юрка. — Может быть, мы еще на Луну полетим? Нет, сначала купим себе луноход, а потом полетим, ладно?
— Ты чего так завелся? — с какой-то надменной серьезностью поинтересовался Антон.
— Да надоело мне все! Мы ходим всюду, как три ненормальных сектанта. Вы толкуете о всякой там магии, о судьбах. Но если по правде, то ни черта в этом не смыслите. И потом, мне надоело, что вы в последнее время как-то странно друг с другом переглядываетесь…
— Юрик, ты что, ревнуешь? — неудачно пошутила я.
— Нет, Журавлева, — ухмыльнулся он в ответ. — Ты существо бесполое.
— Все, Гислер, — обиженно, но спокойно сказала я. — Ты хотел есть, так иди. Нам больше не о чем говорить.
— Ох уж, извините, что я не псих! — съязвил напоследок Юра.
— Извиняю, — тихо проговорила я. Гислер попросил Антона на пару слов, и они вместе ушли.
Дурацкий разговор все еще верещал в моих ушах. Вероятно, Юрке уже давно было не по себе от наших пространных бесед. Может быть, и вправду по школе уже ходили разные дурацкие слухи о нас троих. Я всего этого не знала, но, видно, Юре действительно лучше найти других друзей. Вскоре вернулся Антон и, вновь присев рядом со мной, спросил:
— Ева, неужели ты обиделась на то, что Юрик назвал тебя бесполым существом?
Я рассмеялась.
— Да нет. Просто это был повод к тому, чтобы наш спор не превратился в ссору.
— Но ведь он просто не знает о твоих способностях… Да и у меня к тебе есть кое-какие вопросы.
— Спрашивай, — разрешила я.
— Разве ты не знаешь, о чем я хочу тебя спросить? — слукавил он.
— Знаю.
— Ха! Тогда я не стану спрашивать, — отступил Красильников.
— А я отвечать… — заключила я. — Пойми, Антон, я никогда не смогу объяснить тебе тайну своих видений. Твое право — не верить мне.
— Но ведь что-то ты чувствуешь, когда они к тебе приходят! — страстно заявил он.
— Да, — вздохнула я и поднялась на ноги. Расправив крылья вместо рук, я твердо сказала: — Нечеловеческая уверенность — вот что сопровождает каждое мое предвидение.
Антону, кажется, было достаточно сведений о моей паранормальности. Мы еще минуту смотрели на реку, а потом задумчиво побрели по пыльным улицам. И каждый из нас думал о невозможном, но тем не менее происходящем прямо на наших глазах.
— Что нас ждет на берегах Волги? — как будто в такт моим мыслям спросил Антон.
— Семь дней правды, — ответила я.
Многое в этом мире необъяснимо, многое теряется в догадках. И кажется мне, что нет ничего напрасного. Конечно, жаль, что Юрка не сможет увидеть всех чудес, которые нас ожидают… Но он сам сделал выбор, и его право — не замечать всех этих таинств и загадок. С Антоном мы распрощались до завтра.
— Почему ты не говоришь мне, какой предмет помог тебе обрести дар? — уже напоследок пожелал он узнать.
— Надо выждать некоторое время, — кратко объяснила я.
— Ты все-таки не доверяешь мне.
Я промолчала и, сделав рукой привычный жест «пока», побежала домой.
* * *Сегодня утром за завтраком мама сообщила, что Софья Харитоновна ждет нас в гости. Как всегда, мама не могла отказаться от моего сопровождения. Поэтому полдня она терпеливо ждала, когда же я приду из школы. Разумеется, я задержалась, из-за чего настроение мамы стало на полтона ниже. К счастью, папа, в кои-то веки решив пообедать дома, был в хорошем расположении духа. В перерывах, когда газета переставала его интересовать, он уделял нам свое дорогостоящее внимание. Впрочем, так оно и есть: мой папа, Олег Владимирович, даже дома занимал высокий пост и вел себя по-директорски.
— Лена, дорогая, — допивая свой зеленый чай, говорил он маме, — зачем Еве твоя тетка? Может быть, она хочет как-то по-другому распорядиться своим свободным временем.
— Ах! Олег, ты опять пьешь этот чай. Как ты не запомнишь, что у тебя от него понижается давление, — заботливо пролепетала мама. Тут я поняла, что даже папа бессилен перед нашей кроткой мамочкой. Интересно, почему кротким, немного сентиментальным людям так легко удается властвовать? Посему, чтобы не нарваться на очередное недоразумение, я должна была выполнить эту свою еженедельную обязанность и все-таки навестить Софью Харитоновну.
