Диана Джонс - Непостижимая тайна
Я прямо заскулил (но где-то глубоко внутри) – так мне не хотелось снова быть перевозчиком для Эндрю. Все-таки я думал, что заслужил крошечный выходной.
– Мне очень жаль, но завтра я точно не смогу тебя подвезти. Мне надо ехать по делам в Бристоль.
Он надолго задумался, глядя невидящим взором поверх моей головы. Потом промолвил:
– Ну тогда я еду с тобой в Бристоль.
На секунду мне показалось, что назови я Карлайл, Кентербери или даже Эдинбург – Эндрю все равно выразит готовность податься со мной и туда.
– Это долгий путь, – в отчаянии сказал я. – Придется выехать пораньше.
– Я тоже только что об этом подумал, – согласился он. – Я могу собраться к шести часам.
– О нет, я не могу вести машину так рано! – испугался я. – Что если в восемь тридцать?
– Хорошо, я приду, – сказал он серьезно и ушел.
Таким образом, меня вынудили ехать в Бристоль, да еще ни свет ни заря.
– Вы поедете со мной? – ожесточенно спросил я у Стэна. – Или боитесь напугать Эндрю?
Стэн горестно примолк, а потом сказал:
– Не думаю, что я смогу, парень. Придется обходиться самому, похоже, я все-таки ограничен пространством твоего дома.
– Вы уверены? – спросил я. – Вы вообще пробовали выйти отсюда?
– За ворота сада. Пытался выйти с заднего хода к сараю. Я не мог никуда пройти.
Я разозлился. Последние несколько дней у меня выдались на редкость утомительными.
– Ну и что проку от призрачного советника, если вы не можете следовать за мной и давать мне советы? – Возмутился я. – Я полагался, что вы мне как-то поможете с этой Мари.
– Ну ты мог бы для разнообразия и сам попробовать принимать решения! – обиделся Стэн. – Эти, как их там, в Верховной палате, хотят, чтобы ты научился.
После этого он замолчал и не разговаривал со мной больше ни вечером, ни утром, хотя я собирался под музыку. Я наконец придумал, как заставить диски магическим образом прыгать в проигрыватель по приказу Стэна. Я очень гордился тем, что смог это сделать и поэтому был страшно оскорблен молчанием Стэна. На звеняще-тихом холодном воздухе утра мне стало спокойнее, и тут я увидел своего соседа Эндрю, который ждал меня около машины. Эндрю вообще-то идеальный пассажир для такого нервного водителя, как я. Он никогда не болтает попусту, не критикует других водителей, равно как и не пытается подсказать мне, как нужно вести машину. Он просто сидит на заднем сиденье и смотрит в окно. Иной раз это даже огорчает – вроде как один едешь. Когда я ощутил себя совершенно одиноким и окончательно расстроился – мы как раз выехали на трассу М25 – то спросил Эндрю про его последнее изобретение. И он начал мне подробно описывать самым унылым и скучным голосом вещицу, которую он про себя называл «трещотка-качалка», да так обстоятельно и подробно, что, клянусь, я не только ее отлично себе представил, но при желании мог бы нарисовать и запатентовать как свое изобретение. Поняв это, Энди замолк.
Я свернул на М4 и снова почувствовал одиночество. На сей раз я решил, что теперь моя очередь говорить. Обычно когда я везу его куда-нибудь, то рассказываю о проблемах программирования, которые мне приходилось решать. Очень часто после разговора с ним я вдруг находил решение проблемы – Энди своим тягучим унылым голосом задавал дельные вопросы. Однако сейчас моя проблема была магидской тайной. Казалось, поведать об этом не было никакой возможности. Или все-таки было? В контра-волшебном мире никто не заподозрит, что вы говорите о падении империи, которая вообще-то реально существует, но на три вселенные дальше вашей.
– Скажи, вот если бы ты был программистом, и тебе попалась программа, которая открывается только паролем, а пароль – такое слово, что ты бы ни в жизнь не догадался, что оно может быть ключевым, ты бы смог додуматься? Я имею в виду, что пароль – нечто детское, наивное, вроде Шалтая-Болтая. А программа очень серьезная – закрытая военная информация. Но тот, кто задавал пароль, понятия не имел о Шалтае-Болтае. Что бы ты подумал? Что это совпадение?
– Опыт говорит, что такой вещи как совпадение просто не бывает. – Сказал Эндрю задумчиво. Он говорил как магид, причем, как магид, который решил, что это обстоятельство очень серьезно. Однако мне в тот момент показалось, что он сказал банальность. Я был слегка разочарован.
– А тот, кто задавал пароль, не мог подсмотреть его? Ну, например, в другой секретной программе?
Я помялся: – Ну, да, такое тоже может быть…
Потом подумал и добавил: – Нет, в данном случае это вряд ли. Очень маленькая вероятность. Фактически ее не было.
– Если так, то это, конечно, повод для беспокойства. – Эндрю начал размышлять вслух. – Я думаю, в таком случае, ты должен хорошенько подумать. Возможно, когда-то давно был человек, который знал про Шалтая-Болтая. И он рассказал этот стишок и тебе, и тому парню.
– Вероятно, так оно и есть, – я начал обдумывать то, что сказал Эндрю. Тайны магидов когда-то в прошлом были известны в империи Корифоидов? Я привык думать, что там они известны примерно такому же количеству людей, что и здесь, на Земле. Есть такие вещи, которые даже в про-волшебных мирах необходимо скрывать от широкой публики. Но всегда остаются какие-то намеки, остатки знаний, догадки – их распространяют сами магиды, чтобы объединить и использовать, если будет необходимость. Вавилон был как раз такой тайной, но меня пугала мысль о том, что Тимос IX мог интересоваться Вавилоном – ну никак он не походил на такого человека. На этом месте Энди неожиданно выбил меня из колеи внезапным замечанием – он всегда так делал.
– Любой секрет кто-нибудь, да знает…
– Да уж… – ответил я. – Всегда и все в конце концов раскрывается. Как уши царя Мидаса.
Помнится, мы больше ничего не говорили, пока к полудню не доехали до Бристоля. Там он слез около мастерской Найлса.
– Когда тебя забрать? – спросил я. Он улыбнулся, и его лицо безумного изобретателя сразу преобразилось – только что Эндрю казался законченным придурком, и вдруг становилось совершенно очевидно, что он очень умный и глубокий человек.
– Честно говоря, понятия не имею, – ответил он. – Наверное, я поеду домой сам.
Я облегченно вздохнул. Похоже, у меня есть масса времени. Перво-наперво я отыскал солидный итальянский ресторан и плотно пообедал. На этом, собственно, полоса везения в тот день и закончилась. Впрочем, я уже привык, что охота за Мари Мэлори приносит мне только огорчения. Я так до сих пор и не понял, как у нее это получалось, но я точно знаю – все эти преграды возводила она сама. Сперва, выйдя из ресторана, я никак не мог вспомнить, где оставил машину. Когда я ее все-таки нашел, то обнаружил, что мне уже выписали штраф за неправильную парковку, потом я поехал не в ту сторону, потом искал на улице место, где припарковаться, не нашел, и был вынужден припарковаться кварталом дальше… В общем в итоге я позвонил у дверей аккуратно покрашенного дома Мэлори только в три часа. Женщина, открывшая мне дверь, была окрашена не менее аккуратно, чем дом. Скорее всего, она выглядела бы красавицей, не наложи она на себя столько темной помады и туши для ресниц. К тому же никакая косметика не могла скрыть ее изможденный вид. Сдается мне, она постоянно сидела на суровой диете. Ее темные глянцевые волосы блистали бронзовым мелированием, а худоба еще больше подчеркивалась узкой черной юбкой и стильным джемпером. Он был настолько пошлый, что совершенно сразил меня – из тех джемперов, у которых беспорядочно вшиты белые атласные вставки и повсюду рассыпаны стразы вперемешку с бусинами. Я так засмотрелся на него, что не сразу понял – женщине немного за тридцать, и она никак не может быть Мари Мэлори. Она провела по двери красивым красным ногтем и нетерпеливо сказала:
– Слушаю вас!
– Извините, что беспокою, – сказал я, – но я разыскиваю Мари Мэлори. Она получила небольшое наследство.
Я сразу понял, что эта женщина ненавидит Мари лютой ненавистью. Ее лицо застыло при одном только имени племянницы:
– Боюсь, что огорчу вас. Моя племянница только что уехала.
Я не хотел говорить ей, насколько сильно она меня огорчила.
– Вы знаете, когда она собирается вернуться?
– Понятия не имею, – ответила она с явным неприкрытым удовольствием. – Если моя племянница шляется по городу, то никто не разберет, когда она вернется. – И, словно этот факт являлся страшной трагедией, она грустно добавила: – Сегодня она и моего сына Ника забрала с собой…
Я тут же отчетливо представил себе, как Мари выхватывает из рук тети младенца и уезжает с ним куда глаза глядят.
– Очень грустно все это слышать, – сказал я. – Вы в курсе, куда они уехали?
– Все, что я знаю, – сказала она с нескрываемым удовольствием, – так это то, что они вышли за три секунды до того, как вы позвонили в дверь.
Ну, что ж, она имела право радоваться. Мари она терпеть не могла и счастлива, что я с ней разминулся. Однако для магида это были не слишком плохие новости.