Линда Бакли-Арчер - В плену у времени
— Я…
— Ждите меня завтра на ступеньках собора Святого Павла на заходе солнца, и мы обсудим условия.
— Но я не уверена, хочу ли я…
Дегтярник не обратил внимания на ее слова.
— Но знайте: обретя мое доверие, вы, если пойдете против меня… вы пожалеете об этом… Ну а теперь-то вы скажете, как вас зовут?
— Энджели. Меня зовут Энджели.
* * *— У вас красивая машина, — сказала Кэйт, похлопывая по бледно-бежевым кожаным сиденьям и вспоминая, как Питер говорил о своем необыкновенном отце. — Извините, я накапала растаявшим снегом на сиденье.
— Не важно! — воскликнул мистер Скокк. — Я хочу знать одно — почему вы вернулись обратно, а не Питер? И почему инспектор Уилер говорит, что вы потеряли память? А вы посылаете сообщение о том, что хотите поговорить о деле, которое касается жизни и смерти Питера? Ради бога, скажите, что происходит?
Мистер Скокк уже кричал.
— Нечего так злиться! Правда, Питер говорил, что у вас плохой характер!
Мистер Скокк тяжело вздохнул и изо всех сил сжал руль.
— Я… извините… но мы чуть не сошли с ума от ужаса. И подозреваю, что ваш отец знает больше, чем рассказывает. В сущности, я уверен, что…
— Да, так и есть, — просто ответила Кэйт. — Но он хранит молчание по очень уважительной причине. По крайней мере он так думает. Слушайте, что вам я расскажу. Нам нельзя терять времени. Будьте любезны, просто ведите машину, а я по дороге все объясню.
Мистер Скокк открыл рот, чтобы возразить, но промолчал и внимательно посмотрел на Кэйт, что-то выискивая в ее лице, — она не понимала, что он высматривает. Наконец он включил зажигание.
— Куда?
— Миддл-Харпенден в Хертфордшире. Запертый гараж за почтой.
Кэйт отказывалась что бы то ни было говорить, пока они не выедут на шоссе. Поскольку, сказала она, ее рассказ может быть потрясением для него, а обледеневшие дороги, да еще в снегопад требуют осторожности. Так что по долине они ехали в молчании. Фары, горевшие на полную мощность, освещали вихри крупных снежинок, которые прилипали к веткам отдельно стоящих деревьев и сливались в сплошной поток внизу, у камней. До Бэйкуэлла добирались в два раза дольше, чем обычно. Снегопад начал ослабевать, и там, где дороги, ведущие в город, хорошо посыпали, шины уже разбрызгивали грязь и слякоть. Не говоря ни слова, Кэйт нырнула вниз и, прикрыв голову руками, спряталась за приборным щитком.
— В чем дело? — удивился мистер Скокк.
— Это «лендровер» моего папы — как вы думаете, он видел меня?
Мистер Скокк посмотрел в зеркало заднего вида на грязный белый «лендровер», который проехал мимо них. Его огни мелькнули в темноте, машина не замедлила движения.
— Нет. Не мог. Иначе он бы остановился. По-моему, в машине еще была женщина.
— Это доктор Пирретти.
— Кто?
— Через минуту все расскажу.
Снег перестал идти как раз тогда, когда они добрались до шоссе, где снегоуборочная машина уже почти расчистила дорогу. Машина мистера Скокка выехала на скоростную линию, легко обогнав несколько других машин. «Папа никогда не ездит здесь так быстро, — подумала Кэйт, — но наша машина немножко другая, чем эта…»
— Вы точная копия вашего отца, — сказал мистер Скокк, посмотрев на Кэйт долгим взглядом.
— Знаю. Все это говорят. Ну а Питер не похож на вас — я думала, вы такой же темноволосый, как он.
— Нет. Я унаследовал внешность от бабушки и дедушки, они приехали из Ульма, это в Германии. А Питер похож на мать… Итак, мисс Кэйт Дайер, сейчас уже легко вести машину. Вы готовы все рассказать?
За окном мелькал темный, бесформенный пейзаж, и Кэйт рассказала отцу Питера всю их историю. Рассказ просто изливался из нее, и она не могла остановиться, пока не сказала все. Рот пересох, горло щипало, а голос охрип. Она ничего не пропустила. Об инциденте с Молли, о генераторе Ван дер Граафа и антигравитационной машине; о встрече Питера с Дегтярником; о доброте семейства Бингов и преподобного Ледбьюри; о Гидеоне Сеймуре, который был какое-то время карманником на службе у лорда Льюксона, пока не решил отказаться от прежней жизни — спас их от разбойника и банды бродяг. Она рассказала, как, приложив все силы, чтобы выиграть антигравитационную машину в скачках наперегонки с Дегтярником, Гидеон оказался в Ньюгейтской тюрьме и только чудом избежал виселицы. Кэйт объяснила, что в самую последнюю секунду, когда они должны были возвращаться домой, Дегтярник занял место Питера у антигравитационной машины, и не было никого, кто мог бы остановить Дегтярника. И в конце Кэйт описала, в каком ужасе находятся ее папа и ученые из НАСА из-за того, что о путешествии во времени узнают все люди и будущее и история подвергнутся страшному риску.
У мистера Скокка кружилась голова. Трудно было поверить во все это.
— Значит, секретарша из офиса в Линкольн-Инн-Филдс не шутила, когда сказала, что вы застряли в 1763 году?
— Нет.
— Значит, Питер все еще в 1763 году, а бандит из восемнадцатого века затерялся в Лондоне?
— Да.
Мистер Скокк недоверчиво покачал головой:
— Это слишком неправдоподобно.
— Неправдоподобно, но это правда. И если вы сегодня ночью не доберетесь до антигравитационной машины, я не смогу вернуться назад и спасти Питера, потому что или Тим Уильямсон утащит эту машину, или доктор Пирретти уничтожит ее.
— Неужели ты думаешь, что можешь спасти Питера?! Ты еще ребенок! А я — его отец! Это я должен отправиться за ним!
Кэйт знала, что мистер Скокк захочет поехать, но она решила не думать об этом, пока не увидит антигравитационную машину.
— Я хочу вернуться назад! — закричала она. — Мы дали обещание не покидать то время друг без друга. Я должна вернуться обратно… И в любом случае вы не знаете ничего об антигравитационной машине, вы не знаете, как выглядит Гидеон, где находится дом сэра Ричарда и вообще ничего там не знаете! Так что я отправлюсь тоже, хотите вы этого или нет!
Мистер Скокк задумался и вдруг рассмеялся.
— Для двенадцатилетней девочки ты слишком раскомандовалась. Бьюсь об заклад, ты построила Питера.
У Кэйт вытянулось лицо.
— Не смейте мне этого говорить! Мой папа считает, что я себе на уме и никому не подчиняюсь и что в этом нет ничего плохого. И если бы я не «командовала», то вы не были бы здесь на пути к спасению Питера.
— Извини, Кэйт, — удивленно и с раскаянием сказал мистер Скокк. — Ты совершенно права. Я слегка не в себе…
Они немножко помолчали, и Кэйт успокаивала себя, занявшись картой и пытаясь понять, с какой стороны они должны въехать в Миддл-Харпенден.
Мистер Скокк решил разбить лед:
— Я бы очень гордился, если бы у меня был отец, который изобрел машину времени…
— Это не папа изобрел. Это сделал его коллега, Тим Уильямсон. И это антигравитационная машина.
— Буду знать.
— Все, что касается времени, — это неожиданная сторона эффекта. Мой папа считает, что нечто ускорило возникновение этого эффекта — как кислород усиливает огонь. Только папа не знает, что это было — пока не знает…
— Понятно… Думаю… Я не силен в науке, но если ты хочешь узнать что-то о французских романах, я к твоим услугам!
Кэйт подумала про себя — кому какая от этого польза, но все равно вежливо улыбнулась.
Мистер Скокк с некоторым сомнением спросил:
— А Питер поладил с этим… карманником?
— Да, он на самом деле Питеру понравился. Ну, он же спас нас. И он жертвовал своей жизнью, чтобы вернуть нас назад… Он учил Питера ездить на лошади и всякой всячине.
— Знаешь, у нас с Питером была ужасная ссора в тот день, когда вы оба исчезли…
— Он что-то говорил об этом… — тактично ответила Кэйт.
— Последнее, что он мне сказал: «Я тебя ненавижу». Ты не считаешь, что Питер решил остаться в 1763 году, а?
— О, вы не должны об этом думать, — быстро сказала Кэйт. — Так или иначе, скоро вы сами спросите его об этом… — И она переменила тему: — Как миссис Скокк? Она вернулась в Калифорнию? Питер говорил, что она делала фильм.
— Нет, разумеется, она не поехала в Штаты, раз Питер пропал! Ее заменили. Я не сказал ей, что поехал сюда. Инспектор Уилер звонил нам и сказал, что у тебя потеря памяти и ты не можешь сообщить никакой полезной информации. Моя жена поняла, что тебе нужно какое-то время, чтобы ты пришла в себя. Она сказала, что тебе и так слишком досталось, чтобы еще и мы надоедали тебе.
Кэйт удержалась от улыбки.
— Но вы все-таки приехали…
— Как можно было не приехать? Я не очень покладистый человек, но мне необходимо знать…
Казалось, мистер Скокк после этих слов расхотел разговаривать. Он поставил какую-то классическую музыку, с виолончелью и клавесином. Кэйт клевала носом, иногда постанывая во сне, ей снились родители, и почему-то она с ними всегда была где-то на перекрестках. Они хотели идти одним путем, но она тянула их в противоположном направлении и все время падала, падала, падала… в никуда…
