Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла
— Так же, как и я! — ударил себя в грудь Рагнур.
Клининг взглянул на вулканического орла.
— В тебе, мой маленький герой, я уверен. — Он потер ладони, которые все еще болели от ударов клюва. — Тебе, друг мой, никакой Жезл не нужен в качестве оружия.
— Я хотел бы вас поздравить и поблагодарить. — К компании, ведя в поводу своего коня, подошел Лаурин. Он протянул Олли руку. — Благодарю от имени Бьядли. Он, бедняга, до сих пор в себя не придет.
Рагги подлетел к Лаурину и сел ему на плечо.
— Ну что, герой? — король почесал орла под клювом.
Олли обернулся в поисках Ринхен и обнаружил ее сидящей на камне в сторонке. Мальчик подошел и сел рядом с ней.
— Тебя что-то беспокоит, Ринхен? Самое худшее уже позади.
— Все позади, — мрачно ответила Валентирина.
— Что ты имеешь в виду?
— Теперь ты знаменитый мужчина…
— Ой, с ума сойти! Я — мужчина?!
— Ну, по крайней мере, герой… Сможешь ли ты теперь вообще оставаться нашим другом? — Она отвернулась, чтобы Олли не видел ее слез.
Мальчик ошеломленно смотрел на нее:
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Я просто думаю…
— Ринхен, для меня самое важное — мои друзья. Ты и все остальные. Кем бы я был без вас? Это не мой выбор, но есть вещи, которые я должен сделать. Из любви к тебе, Клинингу, всем вам. Понимаешь?
— Правда?
— Правда!
— Значит, мы не расстанемся?
— Плохо же ты знаешь Олли. — Рагнур уселся на Жемчужный жезл, который мальчик все еще сжимал в руке. — Вот видишь, Ринхен, у меня тоже чистое сердце! — хихикнула левая голова. — Он меня доконает этим своим «героем», — устало пробормотала правая.
Клининг, заметив, что Рагнур перелетел с плеча Лаурина к Олли и Ринхен, отозвал в сторону Васкелинданью из Готима.
— Что ты думаешь насчет всего этого?
Васкелинданья удивленно взглянула на иллантина:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты ведь сказала, что понимаешь теперь, что означали загадочные слова Смерти.
— Ах, вот оно что! Помнишь, когда мальчик свалился в воду Источника Вечности, сказала что-то насчет того, что надо быстрее высушить мокрые вещи, чтобы он не застудился до смерти?
— Да, ну и что?
— А Смерть сказала, что Олли может отныне не опасаться ее. Теперь понимаешь?
Клининг сказал, поколебавшись:
— Ты думаешь, Олли… бессмертен?
— Это не могло означать ничего иного. Он нечаянно глотнул воды Вечности, а ее можно пить лишь тому, кто… Ну, ты знаешь.
— Но если это так, значит, мальчик со Стороны людей перешел на нашу Сторону?
— Думаю, это означает большее… — сказала верховная жрица и бросила взгляд на мальчика.
— Нам же никто не поверит! Васкелинданья, об этом не должен знать никто, вообще никто! Даже сам мальчик. Он даже не понял, что произошло.
— Я тоже так думаю. Иначе бедный мальчик не будет знать покоя. Со временем он все поймет, а пока это останется нашей тайной.
Они переглянулись, соприкоснулись указательными пальцами правых рук и прошептали древнюю клятву, которая обязывала их к вечному молчанию:
— Валалдал кем секер ут.
Борьба за красный кристалл
Олли с Ринхен на руке вновь присоединился к компании.
— Ну, все выяснили, голубки? — спросил Вугур, увидев влажные от слез глаза Ринхен.
— Да, — с сияющим видом кивнула она. — Олли сказал, что самое важное для него — мы, и он с нами не расстанется. И вообще, ради друзей он готов на все, правда, Олли?
— Правда.
«Ну-ну! Говорю „мы“ — подразумеваю „я“. О женщины!» Вильдо, усмехнувшись, покачал головой, но благоразумно промолчал.
— Так, значит, ради друзей ты готов на все? — вмешался в разговор Лаурин. Он восседал на Бьядли спиной к стене из красного хрусталя. — И даже уничтожить Священный Жемчужный жезл, если такова плата за жизнь друзей?
— Трудно сказать. Думаю, жизнь вообще бесценна. Это самое дорогое, что есть. А Жезл… Он все-таки предмет…
Вугур заметил едва уловимый коварный блеск в глазах Лаурина.
— О, как благородно! Ну что ж, посмотрим, не пустая ли болтовня твои высокопарные заявления, мой мальчик!
И в то же мгновение Лаурин схватил Васкелинданью, которая присоединилась к группе, прислушиваясь к разговору, кинул ее в седло перед собой и приставил к ее горлу острое лезвие Бальмуни.
Все в ужасе застыли. Рагнур немедленно взлетел на плечо Олли.
«Ну почему я, идиот, не коснулся Жезлом и Лаурина!»
— Теперь никаких глупостей, друзья мои, иначе ей конец! — жуткий голос Уруголя звучал под сводами зала. Дух разрушения и хаоса прекрасно чувствовал себя в теле Лаурина.
Олли инстинктивно поднял Жемчужный жезл.
— Лучше держи чертов Жезл перед собой. — Лаурин-Уруголь сильнее прижал лезвие меча к нежной шее прекрасной жрицы. — Руки вниз, Клининг!
Или ты хочешь, чтобы она умерла? Никаких волшебных фокусов, я сказал!
Клининг медленно и осторожно опустил руку.
— Валентирина, ко мне!
Ринхен в страхе подошла к Лаурину.
— Коснись моего плаща, — приказал всадник.
Ринхен коснулась волшебного плаща, и в то же мгновение всадник с конем и обе женщины исчезли.
Из глубины зала еще был слышен смех — мрачный смех Уруголя.
— Что же нам теперь делать? — прошептал Олли.
— Можешь не шептать, мальчик. Ты просто должен сделать то, что я скажу. Ты ведь хочешь увидеть своих подружек целыми и невредимыми? — обрушился на него голос Уруголя.
— Что он имел в виду, сказав «целыми и невредимыми», а, Клининг? — все еще тихо шептал Олли.
— Вот гад! — Клининг от ярости не способен был думать.
— Что я имел в виду? — голос Уруголя перешел в шепот, но все равно словно ножом резал пространство зала. — Мы справляем чудный детский праздник, и милые малыши заранее рады маленькой морковке Ринхен и доброй тетушке Васкелинданье.
Вальмин вышел из себя и в ярости заорал:
— Ты, свинья недорезанная, попадись только мне в руки!
— Послушай, герой ты наш чистосердечный, ты сейчас сделаешь в точности то, что я тебе скажу, иначе будешь получать своих подружек по частям в посылочках от деток-лингардцев. Такое, знаешь, барбекю с доставкой на дом. Ясно я выражаюсь? — Жуткий голос Уруголя пронизал с головы до пят. — И еще, мой доблестный рыцарь, дружки твои пусть сделают милость и не вмешиваются, иначе окажутся там же, где подружки. Условия игры понятны?
Олли кивнул:
— Что я должен делать?
— Сейчас ты повернешь все семь печатей на Жезле, строго следуя моим указаниям, а потом швырнешь его в лаву маленькой вулканической шахты слева, за хрустальной стеной. Вот и все.
— А что я за это получу? — Олли старался говорить спокойно и нарочито небрежно.
— Своих друзей и гору вулканических рубинов. Ты станешь сказочно богат.
— И с моими друзьями ничего не случится?
— Если послушаешься — нет. Твои подружки вернутся к тебе целыми и невредимыми.
— А Лаурин?
— А что Лаурин?
— Он тоже мой друг. Его и Бьядли я тоже хочу обратно, и, конечно, целыми и невредимыми!
— Ничего не выйдет. Тело Лаурина мне еще понадобится на какое-то время, а малыши-лингардцы уже заранее радуются колбаскам из конины.
— Ну что ж, ничего не выйдет — значит ничего не выйдет! Или все, или никто!
— Тогда забудь о девочках, их сладких поцелуях… — издевался Уруголь.
— Я-то забуду, а тебе пожелаю хорошо провести ближайшие сто тысяч лет во льду. Смотри не простудись! — блефовал Олли, внутренне содрогаясь от ужаса.
— Я же сказал, этот ублюдок Лаурин останется здесь! Клячу его можешь забрать, от нее все равно толку мало! — голос Уруголя звучал раздраженно.
— Мне нужен Лаурин тоже. Или все — или никто! — Олли старался, чтобы его голос звучал твердо.
— Слушай, пацан, ты способен достать кого угодно! Ну хорошо, можешь забирать и этого скупердяя.
— Целым и невредимым?
— Я же тебе сказал!
— Хотелось бы еще раз услышать.
— Можешь мне доверять!
— Ну да! А лингардские детки сейчас играют с плюшевыми мишками?
— Давай же, ломай первую печать, мальчик!
— Я хотел бы узнать еще кое-что.
— Ну что еще ты хочешь знать?
— А что случится потом?
— То есть? — Уруголь терял остатки терпения.
— Что произойдет, когда будут сломаны все печати? — спросил мальчик еще более спокойно.
— Тогда вы все сможете вернуться туда, откуда явились. И взять с собой вулканических рубинов столько, сколько унесете. Мне нет дела до этого барахла. А теперь ломай первую печать!
— Будь осторожен, Олли, я не верю ему ни на грош! — прошептал Клининг.
И в то же мгновение тишину зала разорвал пронзительный голос Уруголя:
— Мальчик, я же сказал, чтобы твои дружки не вмешивались!
