Алека Вольских - Мила Рудик и Магический Синод
Зал Светозариума встретил Милу холодным величием. Потолок здесь был очень высоко над головой. В высоту зал занимал не меньше трех этажей Менгира, судя по трем косым полоскам внешней террасы за окнами. Из-за белых стен и множества окон здесь было очень светло, невзирая даже на унылую дождливую серость неба, заглядывающего сюда через оконные стекла. А золотая отделка стен и колонн наполняла зал слабым, но все-таки заметным сиянием. Это место оправдывало свое название.
Пространство зала, ближе к двери, было занято рядами длинных скамеек — на данный момент пустующих. За ними вырастали упирающиеся в потолок толстые колонны, а дальше — еще ряды скамеек. Впереди, под окнами Светозариума, на возвышении стоял длинный стол и три дубовых кресла. Сейчас было занято лишь одно из трех — то, что стояло в центре и было выше двух других. Восседал в нем не кто иной, как Владыка Мстислав.
Его глубоко посаженные глаза смотрели из-под тяжелых надбровных дуг прямо на Милу. Продвигаясь вслед за Платиной по проходу, Мила видела, как к возвышению подошел господин Жавель и протянул Мстиславу небольшой свиток. Владыка принял его и развернул. Пока он читал, Платина дошла до первого ряда и жестом указала Миле садиться за один из передних столов. За другим, на противоположной стороне ряда, сидела Злата Соболь.
— На повестке дня дело Милы Рудик, — нервно провозгласил господин Жавель. — Предварительное слушание. Обвиняемая Мила Рудик присутствует. Судья — Владыка Мстислав. Обвинитель — Злата Соболь. Защитник — Платина Мендель. Секретарь заседания — Ермократ Жавель.
— Изложите суть дела, господин секретарь, — произнес Мстислав.
Господин Жавель прочистил горло.
— Мила Рудик обвиняется в убийстве беглого преступника Мантика Некропулоса, некроманта, и в покушении на убийство Гурия Безродного, учителя школы Думгрот. Оба преступления были совершены тринадцатого августа сего года в деревне Плутиха, в доме, принадлежащем Гурию Безродному.
С этими словами господин Жавель отошел, сел за маленький столик чуть в стороне, взял в руки черное перо и, быстрым движением окунув его в чернильницу, замер в позе ожидания.
— Слово Обвинителю. — Владыка Мстислав едва заметно кивнул Злате Соболь.
Та поднялась из-за стола и вышла вперед.
— Обвинение построено на многочисленных уликах, свидетельствующих против присутствующей здесь Милы Рудик.
Господин Жавель принялся строчить пером по листу пергамента.
— Будьте добры, кратко огласите суду улики, — холодно попросил Мстислав.
— Обвиняемая была застигнута на месте преступления… — Злата на секунду запнулась и, повернувшись к Владыке, уважительно кивнула. — Вами, Владыка, а также господами Жавелем, Студнем и Дворней, служащими Судебной и Розыскной палат. При обыске у обвиняемой был найден перстень пострадавшего Гурия Безродного. Сам хозяин дома, пребывающий ныне без сознания, на тот момент, когда его обнаружили, другого магического проводника при себе не имел. Убийство Мантика Некропулоса было совершено посредством отсечения головы. Для этого преступником было использовано заклинание «Резекцио», относящееся к сфере бытовой магии, но широко используемое также и в сфере боевой магии. Обвинению известно, что больше года назад убитый лишился руки, которая была отсечена также с помощью заклинания «Резекцио», произведенного обвиняемой. Кроме того, у обвиняемой были мотивы для совершения обоих преступлений — личная месть. На основе вышеперечисленных улик Обвинение считает Милу Рудик виновной в убийстве и в покушении на убийство.
— Благодарю, госпожа Соболь, — кивнул Мстислав. — Слово Защитнику.
Платина ободряюще улыбнулась Миле, поднялась со своего места и вышла вперед.
— Защита настаивает на недостаточности улик против обвиняемой Милы Рудик, — произнесла она; волнение Платины было едва заметно, но тем не менее Мила почувствовала, что оно передается и ей.
— Изложите суду ваши соображения, — все так же холодно велел Мстислав.
Платина кивнула.
— Согласно отчету служащего Розыскной палаты господина Дворни, в числе первых прибывшего на место преступления, свидетелей того, что убийство и покушение на убийство совершила обвиняемая Мила Рудик, нет. Защита считает это обстоятельство главным доводом в пользу…
Платина не успела закончить фразу, потому что в этот момент дверь в Светозариум с громким стуком распахнулась. Мила машинально бросила взгляд через плечо.
Непроизвольно открыв рот, она бесцеремонно уставилась на вошедшего. Собственно, не смотреть на него было попросту невозможно, поскольку ярко-желтый плащ, в который был облачен новоприбывший, буквально приковывал к себе все взгляды. Миле стоило немалых трудов перевести взгляд с плаща на лицо его обладателя.
Это оказался молодой парень с растрепанными черными волосами, сильно отросшими и давно нуждающимися в стрижке. Он был высок и худощав. Что-то в нем сразу показалось Миле непривычным и одновременно странно знакомым.
— Господин Нобиль, — первым пришел в себя Владыка Мстислав, холодно обратившись к юноше, — вас, кажется, не приглашали на это заседание.
— Верно. — Молодой человек ослепительно улыбнулся, и Мила почувствовала, что уголки ее губ невольно приподнялись — обаянию этой улыбки было практически невозможно сопротивляться. — Я не стал ждать приглашения и пришел сам.
Он вдруг нашел взглядом Милу и несколько секунд, словно изучая, смотрел на нее. Его глаза были как веселые угольки — то ли черные, то ли темно-карие, и очень живые.
— С какой же целью, позвольте узнать? — понизив голос, спросил Мстислав; в тоне главы Судебной палаты послышалась с трудом скрываемая угроза.
Молодой человек развязал пояс и, сняв плащ, бросил его на спинку ближайшего к нему стула. В темных джинсах и тонкой рубашке с короткими рукавами он выглядел еще более худым и производил впечатление долговязого и слегка неуклюжего мальчишки-студента, заблудившегося в лабиринтах коридоров Менгира и по ошибке забредшего в зал суда.
— В мои намерения не входило вызывать ваш гнев своим появлением, Владыка, — все так же обезоруживающе улыбаясь, произнес молодой человек, продвигаясь по проходу к заседающим.
— Так разъясните нам свои намерения, господин Нобиль, — недоброжелательно следя за ним взглядом, потребовал Мстислав. — Вы задерживаете собрание суда.
Поравнявшись со столом, где сидела Мила, юноша остановился и, небрежно засунув одну руку в карман, другой оперся о столешницу.
— Насколько мне известно, это лишь предварительное слушание, верно? — спросил он, бросив быстрый взгляд на господина Жавеля. Тот, неуверенно покосившись на Мстислава, кивнул.
— В таком случае…
Молодой человек внезапно опустился рядом с Милой, удобно устроившись на соседнем стуле и откинувшись на высокую спинку.
— Я намерен представлять интересы госпожи Рудик. Если она, конечно, не возражает.
Тут он повернул лицо к Миле и посмотрел на нее выжидательным взглядом.
Мила заставила себя закрыть рот. Пытаясь побороть удивление, она перехватила взгляд Платины и озадаченно нахмурилась — на лице девушки отражалось неподдельное ликование. Она вдруг истово закивала Миле, словно умоляла ее согласиться.
— Госпожа Рудик, — донесся до Милы голос Владыки Мстислава. — Вы согласны, чтобы вашим Защитником стал господин Нобиль? На предварительном слушании вам еще разрешается поменять Защитника.
Мила подозрительно покосилась на сидящего рядом юношу. Она не понимала, чем вызвана бурная радость Платины. Это было бы объяснимо, если бы защищать Милу взялся кто-то опытный и солидный, а не мальчишка немногим старше ее самой. Ведь сколь бы неотразимым ни было его обаяние, это вряд ли поможет доказать ее невиновность. Недоумевая, что за причины побудили этого парня стать ее Защитником, Мила решила довериться Платине и сказала:
— Я… э-э-э… согласна.
Черные угольки в глазах ее новоиспеченного Защитника весело вспыхнули, на лице бегло промелькнула открытая улыбка, но тут же исчезла, когда молодой человек повернулся к Мстиславу и, поднявшись, вышел вперед. Мила изумилась мгновенному преображению: каждое движение молодого человека теперь излучало уверенность и непринужденность, словно он оказался в своей стихии.
— Я ходатайствую за освобождение моей подопечной из-под стражи, — громко, на весь зал, заявил Защитник Милы, — и пребывание ее на свободе на весь срок судебного разбирательства.
— Госпожа Рудик обвиняется в убийстве и покушении на убийство! — подскочив со своего места, парировала Злата. — Против нее свидетельствует слишком много улик. Я возражаю против ходатайства Защитника.
— Хочу напомнить, что улики бывают прямые и косвенные, — сказал юноша. — Прямыми уликами служат либо свидетельства очевидцев, коих на месте преступления не было, либо положительный результат проверки магического проводника. Подвергался ли такой проверке волшебный перстень госпожи Рудик?
