Window Dark - Куда возвращаются сказки
Коля увидел свою порцию. В ярко-оранжевой обёртке с половинкой апельсина. Через обёртку он нащупывал палочку и чувствовал прохладу, исходящую от сладкого лакомства. Потом он удивился тому, что прохлада не исчезла. Потом он понял, что стоит не на улице, а сидит на собственной кровати. И в руках у него самая настоящая порция мороженого.
— Почему у меня-то не получается!!! — взвыл Веня от обиды.
— Ты не кричи, — попробовал объяснить Коля. — Не зови её, а попробуй представить.
— У тебя получится, — серьёзно сказала Лена. — Представить, это… ну как нарисовать.
Веня похолодел и без всякого мороженого. Сейчас его секрет про тетрадку выплывет наружу. Но Лена промолчала.
У Вени отлегло от сердца. А ведь и верно. Представить — это всё равно, что нарисовать. Ведь самолёты он никогда не срисовывал. Картинка просто возникала у него в голове, и Веня быстро переносил её на листок бумаги. А без картинки самолёты всегда получались плоскими и скособоченными. Он задумался. Представил хрустящий вафельный стаканчик, разделённый на квадратики, и небольшую горку мороженного над ним. Горка была уже не гладкой, а ноздреватой, оплывающей под натиском жары. Ещё немного и она потечёт на пальцы, которые сразу станут сладкими и липкими. Веня зажмурился и лизнул наугад. Язык подхватил сладкую массу, приятно расползшуюся по всему рту. У него получилось!
Раздались шаги и в комнату вошёл папа.
Коля перепугался. Что скажет папа, увидев гнома. Папа заметил испуг Коли и внимательно осмотрел комнату. Взгляд прошёлся по столу, упёрся в оранжевый мандарин, рядом с которым сидел гном, остановился… и перескочил на мороженое.
— Проголодались! — понял папа. — Николя, надо было сразу сказать. Ну-ка все на кухню! А почему с дамой никто не поделился мороженым? Ну Веня-то ладно, а ты, Николя! С таким-то именем…
— А что с именем, — проворчал Веня. — У меня тоже имя хорошее.
— Совершенно верно, — кивнул папа и подмигнул специально для Вени, — раз уж так получилось, что и у тебя имя хорошее, то почему бы и тебе не предложить графине половинку своей порции.
Веня был человеком невредным, и к Лене протянулись сразу две мороженки.
Она замотала головой:
— Не хочу, пока не хочу.
— Всё равно на кухню, — распорядился папа. — Ну-ка, ну-ка, — его крайне заинтересовала Ленина книга. Девочка протянула её навстречу, чтобы Колиному папе было виднее.
— Хорошая книженция у тебя, — обрадовался папа. — Сам от неё был в полном восторге. Что же я за неё в книгообмен утащил?.. — папа хлопнул себя по лбу два раза, но память не просыпалась. — Забыл! Но книга замечательная! Я своему её тоже подсовывал. Но ему лишь бы бегать. Ничего, ещё успеет прочитать. Что стоите? Марш вперёд. Пока я поищу что-нибудь вкусненькое, обладателям хороших имён будет не вредно помыть руки.
И он ушёл, прихватив с собой обе порции, от которых отказалась Лена. На кухне он положит их в морозилку, чтобы они до конца ужина не превратились в сладкое месиво.
— Я у тебя на кухне сливы видел, — сказал гном, отодвигаясь от опустевшей кожуры. — Не забудь принести мне парочку.
— А почему мой папа тебя не заметил? — удивился Коля.
— Он в меня не верит, — пояснил гном. — Когда ты вырастешь, твой мозг будет устроен так, что перестанет видеть предметы, в которые ты не веришь. Это сложно объяснять. Не забудь про сливы, а ещё лучше — возьми меня с собой. Я выберу самые для меня подходящие. Такой тонкий процесс нельзя поручать никому.
— Коля, ты дашь мне одну палочку? — спросила Лена.
Коля заволновался. Почему-то ему было жалко расставаться с палочками. Ведь он к ним так привык. Но друзья… Им тоже хотелось быть хоть маленькими, но самыми настоящими волшебниками. И Коля протянул одну белую палочку Лене, а оранжевую Вене.
Глава 8,
в которой к Вене приходит хозяин Тёмных Стёкол
Вене не спалось. Палочка волновала его, будоражила внимание и не давала успокоиться. Он поэкспериментировал бы и сейчас, но побаивался.
Веня и сам не смог бы объяснить, чего он страшился. Ведь, как ни крути, а он стал гораздо сильнее с этой, подаренной Колей волшебной вещичкой. Теперь не нужно каждый день экономить и копить деньги. Просто представил вещь, крутанул разок палочку, и вот она уже в руках.
Пальцы в очередной раз полезли под подушку, чтобы убедиться в том, что палочка пока на месте, что она вовсе не выдумка, а реальность. Хоть в реальности таких вещей случаться и не должно.
Папа и мама спокойно спали в соседней комнате, а Веня никак не мог ухватить сон. Он и глаза закрывал, и старался ни о чём не думать, и считал. Но когда добрался до шестьсот двенадцати, счёт ему окончательно опротивел. Погрузиться в дрёму мешали и шорохи.
Веня всегда поражался, сколько шорохов живёт в ночи. Это не какой-нибудь грузовик за окном проехал или поезд прогремел. Шорохи жили в его квартире. Днём они благоразумно отдыхали в недостижимых глубинах шкафов и сундука, а ночью выходили наружу.
Сегодня шорохи слышались со всех сторон, словно у них проводили общешороховое собрание. Веня пытался представить облик существ, порождающих шорохи, и каждый раз у него получалось что-то противное. То разъярённый мамонт с маленькими злющими глазками, светящимися багровым пламенем, то непонятное трёхглазое существо, прибывшее с чужой планеты, чтобы сожрать как можно больше людей, то чёрный всадник, скачущий во тьме и выжигающий души взглядом холодных серебряных глаз.
Чтобы отвлечься, Веня принялся разглядывать мебель. Шкаф теперь походил на вместительный ангар. Он угрюмо чернел, словно злился, что никто никогда не раздвинет его створки затем, чтобы выпустить в голубое небо серебристый корпус самолёта. Этажерка днём неуловимо напоминала древний биплан «Россия-А», накренившийся на одно крыло, да так и замерший в лихом вираже. Но теперь, если она и казалась самолётом, то самолётом, угодившим в авиакатастрофу. Мёртвые души гнездились в обломках и подрагивали в злобном ожидании какого-нибудь незадачливого изыскателя. Разумеется, трагическая роль изыскателя предназначалась для Вени.
Веня уже скомкал всю постель, но так и не смог заснуть. С обеих сторон возвышались высокие бортики, так как днём Венина кровать превращалась в обыкновенное кресло. Вене нравились эти бортики. Они отгораживали Веню от сумеречного мира, в котором возились неразличимые во тьме хозяева шорохов.
Наверное, если Веня увидит хоть одного из обитателей ночи, то сразу умрёт от страха. Лучше сразу, чем смотреть как тянутся к тебе когтистые холодные пальцы, как раскрывается пасть, утыканная острыми иголками зубов, полускрытых противной слизью. Ночные существа видели Веню, знали об его страхах, но не нападали, а только шуршали во тьме. Наверное, они ждали. Но чего именно?
Шорохи приближались. Веня зажмурил глаза. Шуршало почти под кроватью. Сердце учащённо забилось. Нет, совершенно невозможно лежать с закрытыми глазами. Может враг совсем рядом. Надо срочно открыть глаза и убедиться в собственной безопасности. Замирая от страха, Веня раскрыл глаза. Призрачный силуэт реял под потолком. Веня чуть не застонал в ужасе, но двойное мигание глаз, прогнало сумрачное видение. Ну почему нельзя встать и включить свет? Почему? Почему нормальные люди спят как положено и только Веня трясётся, не в силах забыться. А может враг не ушёл, а может он только притаился, чтобы напасть, когда Веня снова закроет глаза. Можно встать и отправиться в ванную комнату, чтобы хоть немного посидеть при свете и успокоиться. Но потом ведь придётся возвращаться обратно. И если сейчас ещё оставалась крохотная надежда уснуть, то после прогулки придётся мучаться до утра.
Нет, когда Веня вырастет, он обязательно будет спать только при включённом свете. И никак иначе. Вене хотелось плакать от того, что нельзя зажечь свет прямо сейчас. Свет разбудит родителей, они придут и будут долго выговаривать Вене за напрасную трату электричества. А про то, что электричество всё время повышалось и повышалось, Вене было известно. И чем больше повышалось электричество, тем сильнее ругали Веню, когда он забывал выключать свет. И Вене ничего не оставалось, как лежать, плавая в страхе, и вглядываться в ночь, искренне надеясь, что оттуда не вылезет нечто отвратительное.
Над правым бортиком зажглись два красных огонька, словно две магнитофонные лампочки. Веня мгновенно повернулся на другой бок. Показалось, всего только показалось. Когда-нибудь Веня обязательно повернётся обратно и проверит свою догадку, но не сейчас. Сейчас легче лежать и думать о том, что над правым бортиком никого нет. Немного подумать, а потом осмелиться и повернуться.
Пара красных огоньков вспыхнула над левым бортиком. Веня тут же развернулся и с ужасом обнаружил, что красные огоньки с правого бортика никуда не исчезли. Наоборот, их теперь стало больше. Целых шесть.
