Мэтт Хейг - Сбежавший тролль
— Пап, можно я помогу? — спросил Тролль-сын, надеясь отвлечься ненадолго от бесконечных поисков глазного яблока. И, кроме того, ему всегда нравились обе головы двухголового тролля, хотя сами они не жаловали друг друга.
— Да, почему б и не помочь, — ответил Тролль-папа, немного обеспокоенный тем, что он принимает решение, не спросившись у Тролль-мамы. — Но к ужину вернись.
— Хорошо, — сказал Тролль-сын. Дверь закрылась, и он остался наедине с двухголовым троллем, который теперь снова стал по-настоящему двухголовым, поскольку Тролль-левый приставил голову Тролль-правого обратно к правой шее.
— Итак, — устало сказал Тролль-левый. — Думаю, теперь нам надо его пришить.
Тролль-сына подвели к корзине для рукоделья. (Вам может показаться странным, что у огромного двухголового тролля есть корзина для рукоделья, но на самом деле единственным, в чем сходились две головы тролля, была любовь к шитью и в особенности к вышиванию прелестных гобеленов с прекрасными лесными пейзажами. Им всегда казалось, что это очень умиротворяющее занятие.) И пока Тролль-сын пришивал голову Тролль-правого, его ноздри щекотал запах кроличьего жаркого, булькавшего на печи.
Этот запах мучил его. Из-за того, что ему день за днем приходилось довольствоваться супом из дождевых червей и травы, он был так голоден, что едва не падал в обморок.
Его желудок снова забурчал. Нет. Скорее это было похоже на звериное урчание.
— Судя по звукам, ты голоден, — сказал Тролль-левый.
— Голоден? — возмущенно воскликнул Тролль-правый. — Я удивляюсь, что ты знаешь это слово, учитывая то количество еды, которым ты набивал желудок, пока меня не было.
Тролль-левый посмотрел на маленького безглазого мальчика и его тощие руки, которыми он пришивал голову к шее:
— Ты сегодня ничего не ел?
— Ел. Я ел червей и траву.
— Червей и траву! Это не очень-то хорошо для растущего организма. Почему ты не ел кроличье жаркое?
Тогда-то это и случилось. Именно этот момент изменил все. Потому что именно тогда Тролль-сын совершил ошибку и рассказал Тролль-левому и Тролль-правому о том, о чем его мама не хотела рассказывать никому.
Дело в том, что Тролль-сын был слишком голоден, чтобы задумываться о том, чем это грозит. Поэтому он сделал это. Он сказал правду.
— У нас нету кроликов.
— Нету кроликов? — Тролль-левый открыл рот от удивления.
— Нету кроликов? — задохнулся от изумления Тролль-правый.
— Почему? — спросил Тролль-левый.
— Мы не можем поймать ни одного. Мы потеряли наш глаз и вот теперь и не можем.
Тролль-левый покачал головой.
— Но я вижу твоих родителей каждый день, и они об этом никогда не упоминали. Это нехорошо. Очень, очень нехорошо!
Поэтому, когда правая голова была пришита на место, двухголовый тролль поделился с Тролль-сыном кроличьим жарким. Тролль-сын был так голоден, что съел все меньше чем за минуту, после чего дочиста вылизал тарелку. Еще ни разу в жизни кроличье жаркое не казалось ему таким восхитительным.
Но когда он доел, его охватило беспокойство. Как он теперь сможет затолкать в себя ужин из червей и травы?
Позже выяснилось, что у него есть еще одна, гораздо более серьезная проблема. Проблема, с которой он столкнулся часом позже, когда уже вернулся домой и занимался поисками глазного яблока в саду.
— ТРОЛЛЬ-СЫН!
От крика мамы он в ужасе подпрыгнул на месте.
— ТРОЛЛЬ-СЫН! ИДИ СЮДА! СЕЙЧАС ЖЕ! У ТЕБЯ БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ! МАРШ КО МНЕ!
Плохие новости для Тролль-сына
Сэмюэль лежал, завернувшись в одеяло, и уже почти засыпал, когда Марта внезапно села в кровати.
— Нет! — закричала она. — Нет! Нет!
Сэмюэль выпрыгнул из постели и затряс ее за плечи.
— Марта, все хорошо, — сказал он. — Марта, проснись… Все хорошо… Тебе просто снится плохой сон.
— Ох, — протянула она, задыхаясь, как будто плохой сон пытался ее задушить. — Да… да… Мама с папой по-прежнему с нами, да? Они по-прежнему с нами?
Сэмюэль сглотнул.
— Нет, — сказал он, точно зная, что она видела во сне. — Их нет. Ты же помнишь тот день в машине, да? Под мостом.
Даже в темноте Сэмюэль видел, как сестра кивнула. Чуть погодя, когда пришла тетя Ида и включила свет, Сэмюэль увидел, что лицо Марты залито слезами.
— Что случилось? — спросила тетя Ида.
— Ничего… Просто мне приснился кошмар, — сказала Марта, вытирая слезы. Тетя Ида присела на ее кровать, обняла ее за плечи и начала успокаивать, хоть и знала, что нет на свете таких слов или объятий, которые могли бы ее полностью успокоить.
Однако на Сэмюэля голос тети, которым она говорила с Мартой, оказал умиротворяющее действие. Он снова улегся в постель и стал смотреть в окно на лес, размышляя о том, что сейчас происходит за деревьями.
Тролль-мама, нащупав голову Тролль-сына, схватила его за ухо.
— Ай… Мама… Мне больно…
— КРОЛИКИ! — заорала она. — КРОЛИКИ! По одному в каждой руке! И откуда, интересно, они узнали, что нам нужны кролики?
Тролль-сын сперва совершенно не понимал, о чем она говорит, но постепенно он начал осознавать свою ошибку. Видите ли, за пару минут до того, как Тролль-сын попался в лапы Тролль-мамы, к ним в дом пришел двухголовый тролль, держа в каждой руке по кролику.
— Мы слышали, что у вас закончились кролики, — сказал Тролль-левый.
— Это благодарность, — сказал заново пришитый Тролль-правый. — За то, что меня нашли.
— М-м-м, — не очень убедительно промычал Тролль-левый. — Спасибо вам.
— Ох, спа…
Но не успел шатающийся от голода Тролль-папа взять у них из рук кроликов, как Тролль-мама торопливо его перебила:
— Кролики? Ох, нам не нужно никаких кроликов.
— Но мы слышали, что у вас закончилась еда и вы живете на одних червях с травой, — сказал Тролль-левый.
На это Тролль-мама ответила взрывом смеха, словно она за всю свою жизнь не слышала ничего более нелепого.
— Черви с травой? Ой, умора. Черви с травой. Ты когда-нибудь слыхал что-то подобное? Нет, я уверяю обе ваши головы, я никогда не кормила свою семью червями с травой. И кто ж вам наплел таких небылиц?
— Ну, Тролль-сын… После того как он пришил меня к шее и поел с нами кроличьего жаркого, он рассказал, что вы не можете охотиться из-за того, что потеряли глазное яблоко.
Тролль-мама была в настоящей ярости. Мало того, что Тролль-сын ел еду их соседей, так он еще и опозорил всю семью. Но, разумеется, ярость была одной из многих вещей, которые она ни за что не согласилась бы показать соседям.
— Ох, — хихикнула она, — этот мальчишка. Он такой шутник. Всегда выдумывает всякие истории, вот такой он. Но никто ж не станет ему верить, правда, Тролль-папа?
Тролль-папа, который вовсе не хотел ввязываться в разговор, знал, каких тумаков он получит, если не согласится с женой.
— Да, — неохотно сказал он, представив, как здорово было бы поесть кроличьего жаркого. — Он вечно выдумывает небылицы.
— Мне кажется, это не так, скажу я вам, — сказал Тролль-правый.
— Помолчи лучше, — сказал Тролль-левый.
— Не буду.
— Будешь. Ты говоришь…
И они, увлекшись спором, вышли из дома, унося с собой кроликов.
И теперь мы возвращаемся к…
— КРОЛИКИ! КРОЛИКИ! По одному в каждой руке! И откуда, интересно, они узнали, что нам нужны кролики?
— Я… я… я не знаю, — сказал наконец Тролль-сын.
— Ты врешь! Ты врешь!
Тролль-сын не знал, что ему делать. Сначала его ругали за то, что он сказал двухголовому троллю правду, а теперь его выбранили за то, что он врет. У него не было шансов.
— Я извиняюсь.
— Я тебе поизвиняюсь, бесполезный вонючий обжора!
— Обжора! Обжора! Обжора! — пропела Тролль-дочка, радостно хлопая в ладоши.
— Теперь об этом узнает вся деревня. Все будут говорить, что мы тролли, которые едят на ужин червей! Тролли, которые так безнадежны, что не могут даже кролика поймать! Позор! Позор! Ох, Тролль-папа, и это твой сын. Скажи же что-нибудь!
Тролль-папа нервно вздохнул.
— Я… м-м-м… ну… ты не должен выдумывать всякие небылицы, Тролль-сын.
— Но это правда, — сказал Тролль-сын.
— Правда? — воскликнула его мама, снова дергая его за ухо. — Ах, так значит тебе нравится говорить правду, да? Тебе нравится говорить правду, и поэтому твоя мама теперь не сможет носа высунуть из дома? Тебе нравится это, да? Тебе нравится, что вся деревня будет говорить: «Ха, вот эта женщина с червями. Ха, вот женщина, которая вместо кроликов кормит своих детей травой».
— Нет, — сказал Тролль-сын. — Я извиняюсь.
— Ну, будет тебе, Тролль-мама, — сказал Тролль-папа. — Они ж никому не скажут… А если даже…
— Ну, возможно, ты прав. Будет неплохо, если это случится, — прервала его Тролль-мама.
Тролль-папа с Тролль-сыном были озадачены, но не осмелились ничего сказать.
