П. Баккаларио - Кольцо Огня
Он слышал какую-то мелодию… Медленную и невероятно печальную. Заунывная песня о чем-то далеком и меланхоличном. Она звучала под черными арками, смешиваясь с шумом падающего снега.
Тихая музыка. Теплая. Как приглашение.
Мужчина откинул мокрые волосы со лба и задал себе вопрос: «Существует ли на самом деле эта мелодия, или это всего лишь стук его сбившегося с ритма сердца?» Он шумно вдыхал, заглатывая холодный воздух, делал несколько шагов, спотыкался и снова останавливался. И наконец, понял, что мелодия действительно СУЩЕСТВУЕТ. Она настоящая. Она шла из темноты, из подземного мира, из-под улицы, на которой кишат нервные машины, стоящие в пробке.
Это глубокий, чистый звук, живой и печальный.
«Скрипка», — понял мужчина, приближаясь к источнику музыки.
Он опирался рукой о стену, чувствуя сырой холод старых кирпичей. Он шел, шаркая ногами, погружаясь в тень… Его вел лишь зов скрипки.
Он чувствовал себя очень усталым. Но не мог остановиться. Мужчина продолжал блуждать в сырой темноте арки. Чем дальше он заходил, тем громче раздавалась музыка. И она звала его.
Неожиданно мелодия оборвалась.
Мужчина осмотрелся, не понимая, где он.
«Где я нахожусь? Почему я сюда пришел?» — спрашивал он себя.
Река у него за спиной. Он чуть выше набережной, в полной темноте.
Перед ним стоял скрипач с седыми волосами цвета стали.
Якоб Малер отвел смычок от скрипки и опустил руки.
— Добро пожаловать, Альфред, — холодно сказал он. Тебя сложно было найти.
— Что?
— «Gesang ist Dasein», — продекламировал Якоб Малер, глядя на свою скрипку. — «Песня — это жизнь». Это не мои слова, это сказал немецкий поэт Рильке. Он хорошо знал, что ни один чувствующий человек не может не ответить на зов музыки.
— Что это за сцена? Чего ты хочешь?
Якоб Малер подошел к нему на пару шагов. Мужчина, которого он назвал Альфредом, отступил в ночь.
— Я хочу Кольцо Огня, — шепотом сказал Малер.
Долгая тишина. Слышно, как капает вода.
Издалека доносился шум Рима.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Ты Страж, — шепотом продолжил Якоб Малер. — А Стражу всегда есть что охранять. Я пришел забрать это.
— Ты ошибаешься. Я не Страж.
— Я знаю, кто ты. И отлично знаю, какую тайну ты охраняешь. Я пролетел двадцать девять тысяч километров на самолете, чтобы приехать сюда.
Глаза Стража расширились:
— Ты один из них, — понял Страж.
Смех Якоба Малера прервал его:
— Конечно, я один из них. Кто бы ни были эти они, Страж, я из них. А теперь скажи мне, где оно? Где Кольцо Огня?
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Хватит! — воскликнул Якоб Малер. — Не шути со мной!
Страж сглотнул слюну, потом мимолетно улыбнулся.
— Над чем ты смеешься? — спросил Малер.
— Ни над чем. Я подумал, что ты пролетел двадцать девять тысяч километров, чтобы забрать то, чего у меня нет. И никто из нас двоих не знает, что это. Тебе не смешно?
— Нет. Где Кольцо Огня?
— Хороший вопрос. Но ответить на него не легче, чем на эти: есть ли в мире порядок? Существует ли жизнь после смерти?
— Не шути со мной. Не сейчас. Не в этот вечер.
— Хорошо, не буду. Скажи им, что они не найдут Кольцо Огня. Потому что сегодня вечером все началось, — серьезно ответил Страж.
— Где оно?
— Не знаю.
Якоб Малер схватил его за плечи. Его руки были решительны и сильны. Смычок скрипки только один раз прошел по шее мужчины, точно под кадыком. Он не сопротивлялся. И не почувствовал никакой боли.
Он сполз на землю, опустошенный. Легкий.
Последнее, что он увидел, — это зеленые сапоги женщины.
Последнее, что услышал, — это голос скрипача, приказывающий:
— Сфотографируй. И отправь в газеты. Это должно быть на первой странице.
Свет.
Снег.
Повсюду снег.
Все белое.
А потом все погрузилось в темноту.
ПЕРВЫЙ СТАСИМ
— Алло?
— Кто сказал?
— Это я. Есть какие-нибудь новости?
— Ребята встретились.
— Все четверо?
— Да.
— Ну и?
— Они вместе пошли гулять.
— Сколько времени?
— Ночь. Идет снег.
— Все идет… так, как надо, да?
— Думаю, да. Сейчас Альфред уже должен был их встретить.
— Как они?
— Достаточно любопытные. Если хочешь знать, Харви очень похож на тебя.
— Надеюсь, что нет.
— У Харви получится. И у всех получится.
— Ты оптимист.
— Приходится. Когда они откроют чемодан, я больше не смогу им помочь.
— А если они ошибутся…
— Не ошибутся. Еще одной ошибки не будет.
ГАЗЕТА
— Так он умер? — шепотом спросил Шенг у Харви.
Американец выпил глоток своего капучино с мрачным выражением лица.
— А ты как думаешь?
— Не знаю, — ответил Шенг, откусывая пирожное с кремом.
Они в тишине ждали, пока придут все остальные. Утро 30 декабря в столовой «Домус Квинтилиа». Тетя Линда приготовила несколько потрясающих тортов: мраморный с шоколадом и сливками, яблочный пирог, торт с апельсинами и крендельки с кремом. Она весело кружилась между столами, напевая, и предлагала всем горячий кофе.
— Вы хорошо спали, ребята? — пропела она, беззаботно касаясь капюшона на свитере Харви.
— Отлично, спасибо.
Взрослые в гостинице расслаблены и спокойны: кажется, никто из них даже не догадывался о том, что произошло ночью.
Папа Электры умиротворенно читал спортивную газету. Отец Шенга таращил сонные глаза. Родители Харви перелистывали каталог выставок, после того, как им не удалось уговорить сына пойти с ними в музей Капитолини.
Электра и Мистраль вошли в столовую последними. Глаза Мистраль ясно говорили о тяжело прошедшей ночи, но она заставила себя улыбнуться и сдержать клятву никому ничего не рассказывать. Электра, намного более спокойная, шла рядом с ней.
Они сели за стол к мальчикам и спросили:
— Есть новости?
— Я плохо читаю по-итальянски, — ответил Харви, передавая ей газету. — Но не сказал бы, что новости хорошие.
На первой странице — фото распростертого на снегу мужчины. Его лицо покрыто чем-то темным. Пятно расплывается и на его элегантном плаще.
— О, нет! — воскликнула Электра, поднеся руку ко рту.
— О чем статья? — спросил Шенг.
— «Он был найден… мертвым… на набережной Тибра. Вчера ночью, во время снегопада».
— Как он умер?
— Ему перерезали горло.
Рожок с кремом выпал из рук Шенга и с шумом плюхнулся на стол.
— Тут не так много написано… — сказала Электра. — Они ведут расследование, чтобы понять, что случилось, им даже неизвестно, как его зовут. Просят всех, кто хоть что-нибудь знает, обращаться к карабинерам…
Она прочитала всю статью вслух.
— Больше ничего не сообщают? — настойчиво спросил Харви.
Электра покачала головой.
— Это самые последние новости. Они пока ничего не знают.
— А насчет отключения электричества?
— Да… — Она перелистнула несколько страниц. — Они пишут, что это затронуло всего несколько районов. Электричество восстановилось к рассвету, никаких проблем нет. Но причину этого феномена еще не выяснили.
— Сегодня вечер загадок… — тихо сказал Шенг.
— Попробуем выяснить, — предложила Электра.
Ребята быстро закончили завтрак и спросили родителей, смогут ли они пойти сегодня в город. Папа Шенга и мама Мистраль нисколько не возражали; более того, папа все равно хотел воспользоваться этим днем, чтобы отдохнуть от перелета. А вот родители Харви пустились в долгий спор, который мальчику удалось погасить только ценой плохого настроения.
— Неважно, — буркнул он, когда Электра спросила, в чем дело. — У меня с родителями не очень хорошие отношения.
Он, кажется, хотел что-то добавить, но потом, передумав, встряхнул головой и снова погрузился в свои мысли.
Электра не настаивала.
Она проводила ребят до входа в подвал. Затем оставила садовые растения и пустила ребят внутрь.
— Здесь нам никто не сможет помешать, — пояснила Электра, закрывая дверь.
— Оптимистка, — проворчал Харви. — Ты моих не знаешь.
— По-моему, они строгие, — сказал Шенг.
— Еще бы… — Лицо Харви сразу стало мрачным.
Они спустились вниз по ступенькам, и подвал приоткрыл перед ними свои лабиринты из старой мебели и пустых рам для картин.
— Ребята, мне страшно, — сказала Мистраль, нервно сжимая руки.
— Мы всегда можем передумать, — ответила Электра. — И потом, мы не обязаны его открывать.
Кожаный чемоданчик лежал на полу, накрытый старой белой простыней.
Их взгляды поблескивали в темноте.
— Я предлагаю продолжить, — громко заметил Шенг.
— Я согласен, — отозвался Харви.
