Кир Булычев - Козлик Иван Иванович
Когда все поднялись на высокий дальний берег, Герасик показал на синеющий впереди лес и сказал:
— Вот это и будет разбойный лес. Дорога туда через луг, другой дороги нету.
— Спасибо тебе, Герасик, — сказала Алиса. — Возвращайся домой, дедушка будет волноваться.
— Домой я пока не пойду, — сказал маленький изобретатель, шмыгнув носом. — Торопиться мне некуда, Я здесь посижу, подумаю. У воды мысли лучше приходят.
— Ты это брось, — вдруг вмешался в разговор богатырь Сила. — Ты это брось, думать. Ты же не сказочный, а можно сказать, обыкновенный человечек. Думают волшебники и колдуны. Твое дело землю пахать и лапти плести.
Сила уже отдышался, страх его пропал, да он и сам о нем позабыл.
— Иди, — сказала Алиса богатырю. — Иди вперед, мы тебя догоним.
Богатырь послушался и побрел вверх по откосу. Алиса сказала:
— Если мы долго не будем возвращаться, ты нас не разыскивай. Ты в деревню возвращайся. Мало ли что — а вдруг нам придется дальше идти Кусандру искать?
— Хорошо, — сказал мальчик. — Я дотемна подожду и поеду обратно.
Сверху послышался тихий плач. Прислушались — точно, кто-то плачет. Они побежали наверх.
Там, над рекой, на обрыве, не было ни одной живой души. Богатырь уже ушел далеко к лесу.
— Я знаю, кто плачет, — сказал Герасик. Он показал на яблоню, усыпанную тяжелыми плодами. Ветки ее согнулись под тяжестью яблок почти до самой земли.
— Странно, — сказала Алиса. — Еще только май месяц, а яблоки уже созрели.
— Я не знаю, что там у вас, — сказал мальчик, — но у нас лето уже кончается. Только год выдался холодный, яблоки упасть не могут. Вот яблоня и плачет.
— Ясно! — сказала Алиса. — Сказочной яблоне надо помочь. И она нам когда-нибудь поможет.
— Как хочешь, — сказал Герасик. — Я в эти сказочные дела не вмешиваюсь. Я сегодня яблоню потрясу, а завтра меня за это какая-нибудь ведьма заколдует.
Но Алиса подошла к плачущей яблоне и как следует потрясла ее ствол. Яблоки покатились на землю.
— Еще, — прошептала яблоня с наслаждением, расправляя ветви. — Еще, моя дорогая!
Козлик разбежался и со всего размаха ударил рожками в ствол, яблоки покатились на землю с новой силой.
— Еще, — повторяла яблоня. — Еще-о-о!
Герасик тем временем собирал яблоки за пазуху.
— Дома пригодятся, — сказал он.
Алиса кончила трясти яблоню, та пошевелила ветками и проворковала:
— Спасибо. При первой же возможности отплачу.
— Не стоит благодарности, — сказала Алиса.
— Ты возьми яблочко, — сказала яблоня. — Хорошие яблоки, добрые.
Алиса подобрала яблоко и надкусила его. Яблоко было кислым до невозможности. Яблоня оказалась дикой, некультурной. Но Алиса, стараясь не морщиться, съела все яблоко, чтобы не обидеть яблоню. Ни одной матери нельзя говорить, что у нее неудачные дети.
Алиса ела яблоко и смотрела на мальчика Герасика.
— Ты чего задумался? — спросила она.
— Как-то раньше в голову не приходило, — сказал мальчик. — А сейчас увидел и удивился. Почему яблоки падают на землю, а не в небо? Что их притягивает?
— Как что? — удивилась Алиса. — Земля.
— А почему?
Алиса открыла было рот, чтобы объяснить мальчику законы тяготения, но козлик сильно боднул ее в ногу.
— Ты чего? — спросила Алиса.
И поняла. Нельзя подсказывать. Если мальчик сможет, пускай сам придумает этот закон, без подсказки. А если не придумает, подождем Ньютона, английского ученого, который этот закон придумает наверняка.
И, оставив мальчика в задумчивости возле сказочной дикой яблони, Алиса с козликом побежали вслед за богатырем, который остановился на опушке леса и махал мечом, тренировался.
В разбойном лесу
Разбойный лес оказался еще темнее, чем тот, в котором была спрятана в дупле машина времени.
Казалось, он хранит в себе холод зимы, холод ночи, холод страшных подземных пещер.
Подлеска в нем не было. Стволы седых елей стояли, как колонны, ветви их нависали, как своды подвала, и травы никакой в нем не росло, только на черной земле, прикрытой упавшими с елей иголками, стояли кое-где бледные поганки на тонких ножках.
Скоро они увидели развалины каменного замка. Неизвестно, кто и почему решил строить замок в таком темном и пустом лесу, и неизвестно, кто и почему потом покинул этот замок. Как светлячки, из черных дыр светились зеленые глаза — и тоже неизвестно, чьи глаза. Ни Алиса, ни Сила подходить поближе, чтобы узнать, не захотели.
Потом они прошли мимо круглого озера. Вода в нем была странной — она ничего не отражала. Поэтому озеро казалось просто бездонной дырой. На берегу сидела лягушка в царской короне, и, когда Алиса окликнула ее и спросила, как пройти к разбойникам, лягушка ничего не ответила, прыгнула в озеро и пропала в нем, даже кругов по воде не пошло.
Но когда путникам уже казалось, что они заблудились и не выйдут отсюда, впереди послышалась песня. Песня была скучная, грубая, и пели ее грубые и скучные голоса.
Сила остановился, подумал, потянул носом и сказал:
— Похоже, разбойники. Поют плохо.
Поляна, на которой сидели разбойники, была такой же темной, как и весь лес. Так же смыкались над ней ветви вековых елей, и если бы не большой костер из толстых бревен, который горел посреди поляны, трудно было бы разобрать, что там происходит.
Хотя, в общем, ничего особенного там не происходило.
У костра спали вповалку несколько дикого и неопрятного вида разбойников, одетых как попало в украденные и отобранные вещи. На одном — роскошный бархатный камзол и лапти с золотыми шпорами, а вместо штанов — женская, шелковая юбка. Другой одет в медвежью шкуру, в железные рыцарские штаны, а пятки голые. Бороды и волосы у разбойников оказались такими спутанными и длинными, что было ясно — они с детства не причесывались и не стриглись.
Три разбойника не спали. Они сидели обнявшись, раскачивались и тянули скучную песню.
На краю поляны стояла изба на больших курьих ногах, дверь в нее была открыта, оттуда спустилась по ступенькам отвратительного вида горбатая старуха с ковшом в руке. Ковш дымился. Она подошла к разбойникам и сказала:
— На-те, чайку попейте. И идите на работу. Что-то сегодня с утра человечьим духом тянет. А вы все валяетесь.
Разбойники взяли ковш, первый отхлебнул, закашлялся, потом утерся рукавом и сказал:
— Славный у тебя чаек, старуха, крепкий, кусается!
— Сама варю, сама настаиваю, — сказала Ведьма. — Ну вставайте, идите! Всю добычу прогуляли и пропили!
— Погоди, бабка, — сказал второй разбойник и отдал ей пустой ковш. — Перерыв еще не кончился. И нету никого в лесу. Всех, кого только можно, мы уже ограбили.
— Нет в жизни счастья! — закричал третий разбойник.
Алиса обернулась к козлику и сказала шепотом:
— Кусандры не видно.
— Эй! — закричал тонкий голос над головой. — К вам гости, дорогие разбойнички!
И тут же раздался такой свист, что зашатались ели, а избушка на курьих ножках сама перевернулась спиной к поляне, чтобы не слышать ужасного свиста.
Алиса зажала уши, подняла голову и увидела, что на ветке сидит очень большой Соловей, растрепанный и грязный, как все разбойники, а на шее у него золотое кольцо с рубином, видно, снял с кого-то.
— Замолчи, разбойник! — закричала на Соловья Ведьма. Избу испугал! Чего тебе почудилось?
— Люди! — завопил Соловей и снова засвистел.
— Откуда здесь людям быть? — засмеялся разбойник. Другие разбойники от свиста начали просыпаться, ругались, что не дают поспать.
— Кто сюда сунется, кто сюда дорогу найдет?
Алиса решила, что прятаться поздно. Она велела козлику и Силе подождать ее, а сама вышла на поляну к костру и сказала:
— Я сюда сунулась. Мне поговорить с вами надо.
От изумления разбойники онемели, а Ведьма даже села на землю.
— Не бойтесь, — сказала тогда Алиса. — Я у вас спрошу и уйду.
— Девочка, — сказал один из разбойников, — Живая.
— Дура, — сказал другой разбойник. — Мы же тебя ограбим!
— У меня нечего взять, — сказала Алиса. — Хотите, проверьте.
Разбойники повалились на землю от хохота.
— Доверяем, но проверяем, — сказал, отсмеявшись, их Атаман с черной повязкой на правом глазу. — А ну, выкладывай, с чем пришла, смелая кроха, а то скучно.
— Скучно, — повторили разбойники.
— Я ищу волшебника Кусандру, — сказала Алиса. — Вы такого не видели?
— Кого-кого?
— Кусандру. Может, он настоящий волшебник, а может, просто самозванец, но он заколдовал моего брата.
— Кусандра-то? Заколдовал? — сказала Ведьма. — Ну, ты меня рассмешила. Никакой он не волшебник, и заколдовать он никого не умеет. Это я тебе точно говорю.
