Анатолий Костецкий - Минимакс — карманный дракон, или День без родителей
Обзор книги Анатолий Костецкий - Минимакс — карманный дракон, или День без родителей
Анатолий Григорьевич Костецкий
Минимакс — карманный дракон, или День без родителей
1. День начинается
И надо же было, чтобы история эта случилась в последний день каникул, тридцать первого августа!
Ведь именно в этот день миллионы будущих школьников-первоклассников и школьных «ветеранов» во всех селах и городах пересматривали содержимое своих портфелей, ранцев и сумок, примеряли школьные формы, часами крутились перед зеркалами, в последний раз листали пока еще нетронутые чистые дневники, готовые принять в себя всё — от единицы с минусом до пятерки с плюсом.
Одним словом, это был последний день перед школой — со всеми его радостями, чаяниями и заботами.
И только Олег Валяйко, ученик тре… ой, извините! — уже четвертого класса, да его маленькая сестричка Лиза, вчерашняя выпускница детского сада и завтрашняя первоклассница, вынуждены были потратить этот день на совсем другие дела…
День тридцать первого августа для Олега начался в шесть часов утра. Не подумайте, что Олег в такой ранний час сам выбрался из кровати и принялся делать физзарядку. Он не очень отличался от большинства своих ровесников, тоже любил по утрам понежиться в постели, пока папа или мама не стянут с него одеяло.
Не любил Олег и махать руками и ногами без всякой, на его взгляд, заметной пользы. Безразлично, что папа и мама в один голос досаждали ему:
— Не будешь делать зарядку — вырастешь хилый и худосочный, не доживешь до бодрой и счастливой старости, погубят тебя инфаркты и инсульты!
Родители пугали его еще и не такими болезнями, но что такое старость или инфаркт для четвероклассника?
Да и честно говоря, Олег что-то не так уж и часто замечал, чтобы мама или папа, который был астрономом, бросив свои неотложные и срочные дела, бегали бы по утрам от этих злосчастных инсультов и инфарктов. И если сын намекал им об этом, они находили сто причин для оправдания, а то и просто прикрикивали:
— Мал ты еще родителей учить! Лучше на себя погляди!..
Так вот, тридцать первого августа Олега разбудили ровно в шесть часов утра.
Сначала, когда мама начала стягивать с него одеяло, он отбивался сквозь сон, но наконец окончательно проснулся и сел на кровати, потому что папа, который стоял рядом и молчаливо наблюдал, как сын просыпается, вдруг многозначительно произнес:
— У меня к тебе серьезное мужское дело!
Олег любил мужские дела. Правда, они с папой в это понятие вкладывали несколько разный смысл. Папа, когда речь шла об Олеге, мужским делом почему-то считал посещение магазина и покупку хлеба или молока. Олег же был убежден, что мужские дела — это опасные приключения, космические путешествия или — в крайнем случае! — рыбная ловля или охота.
В этот раз папа был такой серьезный, что Олег понял: речь пойдет не о хлебе или молоке, а о чём-то действительно важном.
Он быстро выпрыгнул из уютной постели, помахал немного руками, несколько раз присел — конечно, больше для папы, чем для себя! — и весело произнес:
— Я слушаю тебя!
— Так вот, начал папа издалека. — Ты, я знаю, мужчина у меня серьезный, не легкомысленный пустозвон, и чувствуешь всю ответственность роли старшего брата…
Олег немного удивился: так отец начинал разговор, когда им с мамой надо было идти в гости или в театр, и мальчик должен остаться с Лизкою. Но сейчас они не дома, в городе, а в Круглике, на даче! Да и в шесть часов утра ни в гости, ни в театр не ходят…
Но папа не дал ему глубоко задуматься, а сразу всё объяснил:
— Мы с мамою едем домой: мне надо на защиту диссертации, а мама хочет испечь вам праздничный пирог… Нет, нет! — замахал папа руками, когда увидел, что Олег собирается что-то сказать. — Не спорь! Я знаю: ты хочешь сказать, что вы с Лизою тоже помогли бы маме. Благодарю, но вы лучше побудьте еще один день на свежем воздухе, сосредоточьтесь перед завтрашним днем, да и мама без вас будет свободнее. А вечером приеду за вами.
Честно говоря, Олег и не думал спорить. Еще бы! Остаться на целый день без родителей на даче!.. Поэтому он только сделал вид, что немного обиделся, а вслух сказал:
— Конечно, папа, я всё понимаю. Ведь я — старший брат и глубоко осознаю свою ответственность, которая лежит на мне.
Такой ответ вполне удовлетворил отца, и он дал слово маме.
На протяжении сорока минут Олег выслушивал мамины советы и наставления, большинство из которых начинались словами «не»: не купаться в озере, не перегреваться на солнце, не есть немытых фруктов, не лазить по деревьям…
Не! Не! Не!..
Все эти «не» знал на память, поэтому не очень и прислушивался к маминым словам. Да и Лизка, что не говорите, была у него чудесная сестра. Олегу с ней жилось просто и легко. Он даже любил иногда оставаться с ней вдвоём.
Стоило было предложить ей игру в «дочки-матери» — и никаких тебе проблем! Лизка становилась мамой, а Олег — папой. А быть папой очень просто: включай телевизор погромче, укладывайся на диван и начинай клевать носом.
Маленькая будет ходить на цыпочках мимо дивана, будет пеленать кукол и лишь изредка решаясь подойти к Олегу за советом.
— Папочка, а что нам делать с этой непослушной дочкою? — поднесет она брату-папе одну из кукол.
Олег почешет в затылке, посмотрит на потолок, а потом небрежно бросит:
— Мамочка, ты у меня такая умная, что, как решишь, так и поступай.
Этого сестре было достаточно, и она больше не беспокоила брата…
Итак, все складывалось самым лучшим образом!
Наконец родители уехали — день свободы начался!
2. Минимакс Первый
Если вы думаете, что Олег, как только машина с родителями завернула в лес, тут же забыл обо всём на свете и стремглав помчался на озеро — вы глубоко ошибаетесь.
Озеро в Круглике в последнее время стало неприступным.
Еще неделю тому назад на его берегах, поросших густым камышом и луговыми душистыми травами, можно было поиграть в бадминтон, погонять мяч или искупаться, а сейчас к озеру нечего было соваться.
Как только около него появлялся кто-то из дачников или местных жителей, как из камышей выскакивала долговязая бородатая фигура в резиновом плаще, надвинутом на глаза, наставляла допотопное охотничье ружье и резким голосом приказывала:
— Стой! Заповедная зона! Буду стрелять!
И хотя жители Круглика — как местные, так и дачники — прекрасно знали, что ружье это не стреляло уже, наверно, со времен первой мировой войны, потому что принадлежала еще деду предыдущего сторожа, но рисковать не решались и на всякий случай тут же отступали.
Итак, сами понимаете, мчаться во весь дух на озеро Олегу не было никакого смысла. Да и сестра еще сладко спала.
Будить её Олег пока не стал — пускай поспит в последний раз вволю. Ведь завтра начнется нескончаемая школьная жизнь. И уже не скоро Лизка сможет позволить себе роскошь поспать. Это Олег прекрасно знал из своего личного третьеклассного опыта.
Он вышел в садик и решил, пока сестра встанет, обобрать две вишни, что росли в дальнем углу дачи.
Дальний уголок — звучало слишком преувеличенно: до него было метра четыре, а то и меньше. Вообще, весь садик состоял из двух яблонь, двух вишен, одной груши-дички и зарослей дикой малины, вместо забора. Да и само слово «дача» подходило помещению Валяйко так же, как, скажем, слово «богатырь» подходило бы худющему и костлявому Олегу.
Дача представляла собой фанерную хибару размером три на три метра и высотою примерно метра два.
Кровлей ей служила покрытая мхом дранка. Сооружение имела маленькую дверцу, в которую даже Лизке, заходя, приходилось наклонять голову, да два окошечка, такие маленькие, что если бы Олег захотел сквозь одно выставить голову, то не имел бы никакой гарантии, что сможет втянуть её назад.
Да, честно говоря, — какая разница: или хибара с двумя раскладушками служит тебе дачей, или каменный дом. Главное — место, а лучше Круглика, по единодушному мнению жителей ближайшего города, — не найти. Во-первых, недалеко ехать, а во-вторых, лес и озеро, в-третьих, вволю свежего ветра.
Одним словом, не Круглик — рай земной!..
Олег ловко залез на вишню, и уже тут, на самой верхушке гибкого дерева, почувствовал, что день без родителей начался.
Он быстро и ловко оборвал оба дерева, складывая переспелые вишни в пакетик из-под молока, закрепленного на поясе, спустился вниз и решил наконец разбудить сестру — порадовать гостинцем. Но сразу вспомнил, что мама просила на завтрак взять у соседки, Изольды Сократовны, яйца, за которые уже было заплачено вперед.
Ох, уж эти яйца!
Мама где-то вычитала, что их надо употреблять каждый день — свежими и сырыми, и с тех пор заставляла Олега и Лизу глотать утром по одному. При этом она следила, чтобы дети не просто глотали яйца, как индюки, а выпивали их не спеша, медленно, сквозь маленькую дырочку в скорлупе. Еще и напевала им какую-то якобы древнеанглийскую пословицу.
