Анна Малышева - Привидения являются в полдень
Когда она ехала домой, ей вспоминались все события минувшего мая. Дима был арестован. Испорченный костюм был извлечен из пакета. Катя дала все показания, какие только могла дать. Было следствие, был суд. Дима был приговорен к высшей мере наказания. На суде он не глядел на Катю, и она не глядела на него. Это был последний раз, когда она его видела. Он сильно осунулся, оброс черной щетиной, двигался заторможенно, говорил вяло. Словом, был неузнаваем. Признался во всем. Когда его уводили, он посмотрел в зал, словно ища кого-то глазами, но Катя была уверена, что он ее не видел. Он смотрел совсем в другую сторону.
Тело Алексея так и не нашли. «Океан большой, — подумала тогда Катя. — Ричард мог сбросить его куда угодно». Сам Ричард вышел сухим из воды. В притоне никто его не опознал, все клялись, что никогда его там не видели. Катя не слишком удивилась такому единодушию.
С Кубы вернулась группа подводников. Они даже не знали, на какую работу их подрядили и, разумеется, не догадывались, какая опасность грозила им в случае находки клада. Впрочем, особенной опасности не было, потому что не было и клада. В том месте, которое было указано на карте, не было вообще ничего. Километр чистой воды и нетронутое дно. Никакой галеон там не тонул. Карты оказались фальшивыми. Они действительно годились разве что на сувенир. Катя повесила их в своем кабинете на работе и часто на них смотрела. Сделаны они были прекрасно, неопытный человек ни за что не заподозрит подделки. Две карты — на пергаменте с истрепанными краями, одна — на плотной бумаге с водяными знаками, на бумаге девятнадцатого столетия. Место крушения галеона было отмечено крестом.
Галеон назывался «Святая Екатерина». Катя невольно усмехалась, когда вспоминала это название. «Судьба часто играет с нами злые шутки! — думала она. — Если бы Дима немного больше интересовался историей, он смог бы обнаружить, что галеон с таким названием затонул за тридцать лет до той даты, которая указана на картах… Кто-то думал заработать на этой подделке. Знал ли о подделке дедушка Димы? Может быть, и знал, но не захотел разочаровывать внука. У Димы и так было слишком мало иллюзий с такой матерью… Он не верил ни во что, но в сокровища он поверил. Поверил как ребенок и был по-детски жесток. Потому что дети не знают, что такое смерть. Она не имеет для них никакого значения».
Сказочнику, которого она встретила в тот вечер, когда погибла Оля, Катя так и не позвонила. Иногда ей думалось, что позвонить надо, хотя бы для того, чтобы его успокоить, но всякий раз не могла себя заставить поднять трубку и снова говорить обо всем, что случилось. Так и остался он в полном неведении.
«Может быть, когда-нибудь напишет сказку про принца и мертвых принцесс, — думала Катя. — И этого будет довольно».
Роман Сименона ей удалось дочитать. Она купила его, прочла до конца и сразу подарила кому-то на работе. Во-первых, потому, что перечитывать больше не собиралась. Франц о многом успел подумать, пока сидел в тюрьме. Потом его вывели во двор на расстрел. На этом все кончалось. Во-вторых, Катя избавилась от романа, потому что знала другой конец. Душный зал судебных заседаний. Зачитывается приговор. Высшая мера наказания. Мужчина со впалыми щеками, заросшими щетиной, стоит неподвижно, глядя себе под ноги. Потом поднимает голову и смотрит в зал. Может быть, он ищет взглядом кого-то, кто попрощался бы с ним или простил его. Но не видит никого.
