Дэн Браун - Утраченный символ
- Что, прости?
- Учителя учат, Питер. Мы изъясняемся прямо и открыто. Зачем же было пророкам - величайшим учителям в истории человечества - затуманивать смысл своих слов? Если они хотели изменить мир, к чему было шифровать откровения? Отчего нельзя было выразиться четко и ясно, чтобы все поняли?
Питер удивленно оглянулся, продолжая спускаться.
- Роберт, Библия не открывает потаенный смысл кому попало по той же самой причине, по какой держались в секрете Школы Мистерий. По этой же причине неофитов сперва проводили через церемонию посвящения и лишь потом допускали к изучению древней мудрости. И по этой же причине ученые Невидимого колледжа не делятся своими познаниями с посторонними. Эта информация наделена силой, Роберт. О Мистериях древности нельзя кричать на каждом углу. Мистерии - это пылающий факел, который в руках мастера озарит путь, а в руках безумца спалит всю землю дотла.
Лэнгдон остановился как вкопанный.
«Что он такое говорит?»
- Питер, я же вел речь о Библии. При чем тут Мистерии древности?
Питер обернулся.
- Разве ты сам не понял? Библия и Мистерии - это одно и то же.
Лэнгдон смотрел на него в замешательстве.
Соломон помолчал, давая другу осмыслить услышанное.
- Библия - это один из источников, сохранивших Мистерии в веках для передачи потомкам. Тайна распирает ее изнутри и неудержимо рвется наружу. Разве не видишь? «Гадания из древности» - это голос наших предков, которые шепотом, на ухо, делятся с нами своей сокровенной мудростью.
Лэнгдон молчал. Он привык считать Мистерии древности чем-то вроде самоучителя, объясняющего, как поставить себе на службу скрытые резервы разума. Рецепт личностного апофеоза. Профессор всегда скептически относился к могуществу Мистерий, поэтому согласиться, что Библия содержит ключ к их древним тайнам, было выше его сил.
- Питер, Библия и Мистерии древности противоречат друг другу по всем статьям. Мистерии уверяют, что бог внутри нас… что человек - сам себе бог. А Библия возносит Господа в небеса, оставляя человеку удел беспомощного грешника.
- Да! Именно! В самую точку! Как только человек отделил себя от Господа, утратился подлинный смысл Слова. Голоса древних мастеров потонули в гвалте перекрикивающих друг друга самопровозглашенных адептов, утверждающих, что лишь они толкуют Слово правильно и что истинное Слово написано на их языке, и больше ни на каком другом.
Не прерывая объяснений, Питер продолжал спускаться.
- Роберт, мы оба знаем, что древние пришли бы в ужас, узнав, как исказили их учения, как религия обернулась платным пропускным пунктом на небеса, как воины маршируют на бой в полной уверенности, что Господь благословил их на правое дело. Мы утратили Слово, и все же его подлинный смысл по-прежнему перед нами, только руку протяни. Оно живет во всех дошедших до нас текстах - от Библии до «Бхагавад Гиты», Корана и прочих. И все они с почтением возлагаются на масонский алтарь, потому что масоны в отличие от остального мира понимают: каждый из этих текстов, хоть и на свой лад, тихо нашептывает одну и ту же истину. - Голос Питера зазвенел от переполнявших его чувств. - «Разве не знаете, что вы боги?»
Лэнгдона поразило, как часто им сегодня попадается на пути эта знаменитая цитата. Он размышлял над ней во время беседы с Галлоуэем, а до этого в Капитолии, когда рассказывал об «Апофеозе Вашингтона».
Питер понизил голос до шепота.
- Будда изрек: «Ты сам бог». Иисус учил, что «Царствие Небесное в нас самих» и даже обещал: «Дела, которые творю я, и вы сотворите, и больше сих сотворите». Даже первый антипапа, Ипполит Римский, цитировал ту же сентенцию, впервые произнесенную гностиком Моноимом: «Прекращай поиски Бога… ибо из тебя самого берет Он свое начало».
Лэнгдон мысленно перенесся на мгновение в Масонский храм, где на спинке кресла внешнего привратника была вырезана древняя максима: «Познай самого себя».
- Один мудрец когда-то сказал мне, - едва слышно проговорил Питер, - единственное различие между тобой и Господом в том, что ты забыл о своей божественности.
- Питер, я тебя слышу - и понимаю, о чем ты. Я бы с радостью поверил в то, что мы боги, однако что-то не наблюдаю вокруг земных богов. Где они, сверхлюди? Можно, конечно, ссылаться на чудеса из Библии или других религиозных текстов, но это все лишь предания, сочиненные человеком и за многовековую историю существования обросшие легендами.
- Возможно, - не стал возражать Питер. - А возможно, мы просто должны дождаться того дня, когда наши научные знания догонят мудрость древних. - Он помолчал. - Забавно… Исследования Кэтрин примерно к тому и приближаются.
Лэнгдон вдруг вспомнил, что Кэтрин увело из Масонского храма какое-то неожиданно срочное дело.
- Кстати, а куда она отправилась?
- Скоро будет здесь, - улыбнулся Питер. - Как только убедится в своем сказочном везении.
Выйдя на улицу, к подножию обелиска, Питер Соломон вдохнул полной грудью бодрящий холодный воздух. Лэнгдон вел себя забавно: пристально посмотрел на землю, почесал в затылке и начал оглядывать цоколь монумента.
- Профессор, - сыронизировал Соломон, - краеугольный камень с Библией покоится глубоко под землей. Так что потрогать ее мы не сможем, но поверь мне на слово - она здесь.
- Я тебе верю, - ответил Лэнгдон, погруженный в непонятные раздумья. - Просто… Я кое-что обнаружил.
Отступив назад, он окинул взглядом гигантскую площадку, на которой возвышался обелиск. Круг, вымощенный белыми плитами… если не считать две концентрических окружности из темного камня, опоясывающие обелиск.
- Круг в круге, - произнес Лэнгдон. - Никогда не замечал, что Монумент Вашингтона стоит в центре круга, расположенного внутри другого круга.
Питер не удержался от смеха.
«Ничего не упустит».
- Да, великий циркумпункт. Универсальный символ Бога - в средоточии Америки. - Он лукаво пожал плечами: - Пожалуй, это случайное совпадение.
Лэнгдон стоял с отсутствующим видом, скользя взглядом ввысь по освещенному обелиску, сияющему ослепительной белизной на фоне темного зимнего неба.
Питер догадался, что Лэнгдон наконец разглядел истинный облик памятника: безмолвное напоминание о древней мудрости, образ просвещенного человека в самом сердце великой страны. И хотя снизу Питеру не видно было алюминиевый колпачок, венчающий обелиск, он все равно стоял перед глазами - просвещенный человеческий разум, возносящийся к небесам.
«Laus Deo»
- Питер… - Лэнгдон подошел к другу, напоминая своим видом неофита, прошедшего мистический обряд посвящения. - Чуть не забыл. - Он пошарил в кармане и протянул Питеру золотой масонский перстень. - Все ждал, когда можно будет тебе вернуть.
- Спасибо, Роберт. - Питер полюбовался перстнем, взяв его левой рукой. - Знаешь, весь этот ореол таинственности и секретности вокруг перстня и масонской пирамиды… он очень сильно повлиял на мою жизнь. В молодости мне вручили пирамиду и наказали беречь, поскольку она хранит мистическую тайну. Этого хватило, чтобы я поверил в существование великих мистерий. Пирамида подстегивала мое любопытство, распаляла воображение и вдохновила на то, чтобы распахнуть сознание навстречу Мистериям древности. - С молчаливой улыбкой он опустил перстень в карман. - И теперь я понимаю, в чем состоит истинное предназначение масонской пирамиды: не давать ответы, а вдохновлять на их поиск.
Некоторое время оба стояли у подножия обелиска, погруженные в свои мысли.
Наконец Лэнгдон прервал паузу.
- У меня к тебе одна просьба, как к другу… - серьезным тоном начал он.
- Давай. Что угодно сделаю.
Лэнгдон изложил. Настоятельно.
Соломон кивнул в ответ, понимая, что друг прав:
- Хорошо.
- Прямо сейчас, - добавил Лэнгдон, показывая на дожидающийся неподалеку «кадиллак».
- Ладно. Только с одной оговоркой.
Лэнгдон усмехнулся, закатывая глаза.
- Любишь ты оставлять последнее слово за собой…
- Еще как. Я хочу, чтобы вы с Кэтрин кое-что посмотрели.
- В такое время? - Лэнгдон взглянул на часы.
Соломон тепло улыбнулся старому другу.
- Это самое впечатляющее сокровище Вашингтона… которое к тому же очень немногим довелось увидеть.
Глава 132
У Кэтрин Соломон, поднимающейся на холм к подножию Монумента Вашингтона, радостно билось сердце. Душевные раны от пережитых сегодня потрясений еще не зажили, но сейчас все ее мысли сосредоточились на радостном известии, которое сообщил сестре Питер и в котором она только что убедилась лично.
«Мои исследования целы. Все до единого».
Голографические носители со всеми данными, находившиеся в лаборатории, погибли в огне. Однако в Храмовом зале Питер признался Кэтрин, что втайне от нее делал резервные копии всех ноэтических материалов и хранил у себя в кабинете, в ЦТП СМ. «Ты же знаешь, я преклоняюсь перед тем, что ты делаешь, - объяснил он, - поэтому обеспечил себе возможность наблюдать за исследованиями, не отвлекая тебя от работы».
