Нацуо Кирино - АУТ
Тело словно налилось свинцом, но голова послушно качнулась вверх-вниз. Яои почувствовала, что теряет контроль над мочевым пузырем.
— Вот и хорошо. Позвоните в банк, скажите, что у вас скоропостижно скончался отец и что вы хотите снять со счета все деньги. Предупредите, что придете за деньгами с братом. Все понятно?
— Да, — прошептала она.
Пока Яои звонила, Сато держал пальцы на ее горле.
— Отлично. — Он опустил руку, когда она положила трубку. — А теперь переоденьтесь.
— Переодеться?
Сато окинул взглядом ее лохматый свитер и давно потерявшую форму юбку и покачал головой.
— Думаете, в банке поверят, что у вас умер отец, если вы появитесь в таком виде? Нет, они решат, что вам нужен кредит на неотложные нужды.
Схватив Яои за руку, он вытащил ее из кресла.
— Что вам нужно? — все еще дрожа, пробормотала она.
Между ногами уже было мокро, и на юбке, наверное, проступило пятно, но Яои уже не обращала внимания на такие мелочи. Гордость, самоуважение исчезли. Исчез даже страх. Она и двигалась почти автоматически, подчиняясь инструкциям гостя. Сато повел ее в спальню.
— Откройте шкаф. — Она потянула на себя дверцу хлипкого шкафа. — Найдите что-нибудь подходящее.
— Что?
— Платье или костюм. Что-нибудь строгое.
— Извините. — Она всхлипнула. — У меня нет ничего такого. Ничего приличного.
Этот негодяй не только вторгся в ее дом, не только напугал ее до смерти, но и унизил, заставив извиняться перед ним за то, что у нее нет нормальной одежды.
— Печально. — Сато пробежал глазами по костюмам и рубашкам Кэндзи. — Что вы надевали на его похороны?
— Хотите, чтобы я надела черное?
Яои сняла с полки пакет, в котором лежал черный летний костюм, побывавший в химчистке после похорон. Его купила мать, когда увидела, что у дочери нет вообще ничего, что сошло бы за траурный костюм. А на похороны пришлось надевать взятое напрокат кимоно.
— Превосходно, — одобрил Сато. — Если на вас черное, вам все сочувствуют, так что проблем быть не должно.
— Но это же летний костюм.
— Кому какое дело?
Полчаса спустя Сато и Яои уже вошли в кабинет управляющего банком, расположенным напротив железнодорожного вокзала Татикава.
— Вы действительно хотите снять всю сумму, пятьдесят миллионов йен? — спросил заведующий отделением, похоже не терявший надежды склонить клиентку к другому решению.
Яои промолчала, не поднимая глаз от пола, и лишь едва заметно кивнула, как проинструктировал ее Сато.
— У нас умер отец, так что мы спешим, — объяснил он.
Представившись братом Яои, Сато с удовольствием исполнял взятую на себя роль. Банку ничего не оставалось, как удовлетворить просьбу осиротевших отпрысков. И все же менеджер не сдавался и продолжал искать варианты сохранения хоть какой-то прибыли.
— Переносить такую большую сумму довольно рискованно. Почему бы вам не перевести их на счет в другой банк?
— О сохранности денег позабочусь я, — сказал Сато. — Для этого и пришел.
— Понятно.
Бросив сочувственный взгляд на молчаливую, вжавшуюся в уголок массивного кресла женщину, менеджер решил отступить. Через несколько минут служащий принес деньги и разложил их на столе. Сато сложил пачки в пакет, который также представил банк, а пакет положил в черную сумку.
— Спасибо, — сказал он, поднимаясь и беря Яои за руку. Она встала и тут же начала заваливаться вперед. Сато обнял ее за талию. — Яои, держись. У нас впереди еще похороны.
Какой спектакль! Уже ни о чем не думая, она позволила ему вывести ее из кабинета. Они миновали холл и вышли на улицу. Как только дверь закрылась, Сато неожиданно оттолкнул ее в сторону, так что Яои неминуемо упала бы, если бы не ухватилась за перила. Он же, не обращая на нее никакого внимания, подозвал такси и, только открыв дверцу, оглянулся.
— Вы поняли?
Она кивнула. Дверца захлопнулась, и машина умчалась, унося с собой пятьдесят миллионов, нежданный прощальный подарок от Кэндзи. Подарок, ставший мимолетным сном, мечтой, растаявшей так же внезапно, как и появилась.
Шок от потери денег усиливался ужасом от встречи с таким человеком, как Сато. И в то же время, проводив машину взглядом, она испытала облегчение — знакомство с другим миром могло закончиться еще хуже. Когда он взял ее за горло, Яои мысленно простилась с жизнью и уже не сомневалась, что умрет. Она вдруг поняла, что недооценивала их, мужчин, в целом. Неужели они все такие? Такие жестокие?
Некоторое время Яои стояла, тупо глядя на часы над входом в вокзал, чувствуя себя совершенно опустошенной, выжатой как лимон. Часы показывали половину третьего. Она отправилась в банк без пальто и уже успела замерзнуть. Ежась от холодного ветра, Яои решила, что не станет рассказывать Масако о случившемся. Тем более после недавней ссоры на фабрике. И так понятно, что она скажет, а если и не скажет, то посмотрит… Ей вдруг стало одиноко. Денег нет, с работы ушла, с подругами рассорилась. Что делать? Куда идти? Яои не знала. Взгляд бесцельно скользил по площади перед вокзалом.
В какой-то момент ей вдруг пришло в голову, что так или иначе направление ее жизни задавал Кэндзи: его настроение, его здоровье, его работа, его зарплата. Яои едва не рассмеялась. В конце концов, лодку перевернула она сама.
Вечером в комнату, где сидела Яои, вбежал игравший во дворе Такаси. Увидев, что мать чем-то опечалена, он протянул ей руку.
— Мама, посмотри. Ты уронила.
— Ох, милый… — прошептала она — на детской ладошке лежало обручальное колечко.
— Ты ведь из-за него расстроилась, да? Как хорошо, что я его нашел.
— Спасибо, — сказала Яои, возвращая кольцо на палец.
Ей вспомнились слова Масако. Как всегда, подруга оказалась права: ничего не закончилось и, наверное, не закончится никогда. Глаза наполнились слезами. Заметив, что мать плачет, Такаси просиял.
— Оно ведь важно для тебя, правда, мама? Как хорошо, что я его нашел. Ты рада, мама?
2
Этого не могло быть. Но это было. Потрясенная до основания, утратив способность соображать, Масако однако не выключилась, не остолбенела, а продолжала совершать привычные действия, как запрограммированный автомат: въехала на стоянку, развернулась с большей, чем всегда, аккуратностью, выключила двигатель и замерла, стараясь восстановить дыхание и не смотреть влево.
Зеленый «гольф» Кунико уже стоял на своем обычном месте.
На фабрике только двое, она и Йоси, знали, что Кунико уже нет в живых. И тем не менее ее машина была здесь, на стоянке, там же, где и всегда, как будто Кунико приехала на работу. Последние дни это место пустовало, что могло означать только одно: Сатакэ или кто-то другой, причастный к убийству, привел автомобиль сюда. И объяснение этому, принимая во внимание, что Йоси всегда приезжала на велосипеде и никогда не пользовалась стоянкой, было тоже только одно: машину поставили здесь специально, чтобы запугать ее, Масако.
Сатакэ должен быть где-то поблизости. Может быть, дать задний ход, развернуться и уехать? Не спеша менять относительную безопасность «короллы» на опасную темноту площадки, Масако просидела за рулем пару минут, пока не заметила припаркованные у входа два белых грузовика, развозившие готовую продукцию по магазинам. Оба водителя, одетые в белую форму, делавшую их похожими на санитаров, стояли возле будки и разговаривали с охранником. Время от времени до нее долетал их смех.
Собрав смелость в кулак, Масако открыла дверцу, выбралась из машины и медленно обошла зеленый «гольф». Впечатление было такое, что Кунико еще жива и уже ждет ее в комнате отдыха. Но разве она сама, своими руками, не отрезала ей голову? Масако посмотрела на ладони, как будто ожидая увидеть на них кровь подруги, и тут же подняла голову. Какая чушь!
Итак, он изучил все ее передвижения. И почти наверняка ведет наблюдение. В его цепкости, внимании к деталям, методичности и неумолимости было что-то ненормальное, патологическое, что-то такое, от чего стыла кровь. Теперь уже вслед за мозгом парализованным оказалось тело, ноги отказывались двигаться, и несколько секунд Масако просто стояла, держась за дверцу, готовая в любой момент нырнуть в салон. Но потом охранник, прервав разговор с шоферами, повернулся к ней и приветственно помахал рукой. Жест мог показаться ироническим, ведь в прошлый раз она довольно резко отказалась от предложенной им помощи, но Масако была благодарна и за это.
— Добрый вечер, — крикнул он.
Слова подействовали как масло на заржавевший механизм, ноги ожили, и она направилась к мужчинам.
— Вы не видели, кто приехал на этой машине?
— На которой?
— Я говорю о зеленом «гольфе».
— Подождите, сейчас проверю.
Охранник вернулся в будку, открыл журнал, нашел номер и громко объявил: — Здесь написано, что он принадлежит Кунико Дзэноути. Она работает в ночную смену, так что…
