Джеймс Роллинс - Линия крови
— Завтра утром. Мы с Каином летим в Россию.
Одно ухо Каина развернулось в сторону напарника, но головы он не отвернул. Смотрел на личико спящего младенца, время от времени обнюхивал его пижаму.
— Пожалуйста, обязательно загляните к нам, если окажетесь в Чарльстоне.
— Обязательно, — Такер поднялся, поцеловал свои пальцы и осторожно коснулся ими макушки младенца.
Аманда чуть отстранила его и подняла руку, чтобы обнять Такера. Он наклонился к ней, на короткое мгновение — так ему, во всяком случае, хотелось. Но Аманда, удерживая его с присущей Гантам настырностью, крепко поцеловала в щеку.
— Спасибо вам.
Уэйн выпрямился, покраснев от смущения.
Пейнтер и Лиза тоже попрощались. В коридоре Лиза остановилась, чтобы поговорить с врачами у сестринского поста.
Оставшись с Такером наедине, Пейнтер предпринял еще одну попытку:
— «Сигме» пойдет на пользу твоя помощь. И Каина тоже. У нас много работы по выкорчевыванию «Линии крови».
Он говорил правду, и они уже продвинулись достаточно далеко. Имея в своем распоряжении базу данных Джейсона, «Сигма» одновременно била по нескольким целям. Ниточки вырывались, и полотно, которое ткалось тысячелетиями, начало распадаться. Грей оказался прав, говоря, что в нынешнем веке скрываться стало сложнее. На Земле оставалось все меньше белых пятен, которые в прошлом обеспечивали убежище. Пейнтер знал это точно.
На «Гильдии» можно было ставить крест.
— Но постоянно возникают новые кризисы, — убеждал он Такера. — Нам нужен человек с твоими уникальными способностями.
Такер криво усмехнулся.
— Я пас. Никогда не умел играть в команде. Если потребуюсь, у вас есть номер моего мобильника.
Такер повернулся и зашагал по коридору, Каин трусил рядом.
Пейнтер окликнул:
— Погоди! Номера у меня нет.
Такер обернулся, приблизился на несколько шагов, его улыбка стала шире.
— Что-то подсказывает мне, директор, что вы меня найдете, если возникнет такая необходимость.
Он был, разумеется, прав.
Через несколько мгновений Такер исчез за углом. Последнее, что видел Пейнтер, — это хвост Каина, готового к новым приключениям.
Пейнтер постоял, глядя им вслед, точно зная, что ему еще предстоит встретиться с Такером и Каином.
Наконец Лиза присоединилась к нему.
— Готов?
О да!
Держась за руки, они вышли из больницы в яркий свет нового дня. У тротуара ждал запряженный лошадью экипаж, а в нем стояли корзины с ее любимыми хризантемами цвета бургундского с золотистым кантом на каждом лепестке.
Найдя эти редкие цветы, Джейсон сразу заказал большую партию. Ковальски сидел на козлах. Он тренировался всю неделю; каждый день уходил с работы, веселя народ фразой: «Извините, должен повидаться с одним парнем насчет лошади».
Увидев экипаж и цветы, Лиза сразу поняла, что это неспроста.
— Пейнтер?..
Он подвел ее к экипажу, помог подняться. Потом упал на колено у ступеньки, разомкнул кулак. На ладони лежала маленькая бархатная коробочка.
Лиза прижала ладони к щекам.
— Нет!
— Я ведь еще не спросил.
Она опустила руки, лицо пылало, почти сливалось по цвету с хризантемами.
— Тогда — да, да, да…
Она подняла его на ноги, притянула к себе. Они поцеловались, сначала смеясь, потом уже страстно и молча. Надолго застыли, обнявшись, дав себе слово никогда не расставаться.
Но, вероятно, сначала следовало обсудить один пункт контракта.
Лиза подвинулась, увлекая его за собой. Когда Пейнтер уселся рядом, посмотрела ему в глаза.
— Я хочу детей… чтобы с этим было ясно.
— Так и знал, что не следовало делать предложение сразу после того, как мы навестили младенца.
— Я серьезно, — Лиза подняла руку с оттопыренными пальцами. — Я хочу двоих.
Пейнтер взглянул на ее руку.
— Ты знаешь, что оттопырила четыре пальца, да?
12 часов 20 минут
Кэт тяжело опустилась на диван в гостиной, откинулась на спинку, сняла солнцезащитные очки и легкий шарф, которым прикрывала лысую голову. Швы на многочисленных ранах жутко чесались, выводя ее из себя.
Монк появился через несколько минут — со спящей Пенелопой на руках.
— Как малышка? — спросила Кэт.
— Уже в кроватке. Ты принесла прогулочную коляску?
— Она может остаться в мини-вэне. Если кто-то захочет разбить стекло и украсть ее — попутного ветра. Заодно могут забрать и памперсы.
Монк отнес девочку в детскую и положил на кровать. Вернулся и сел на диван рядом с женой. Громко вздохнул.
Кэт провела ладонью по своей голове. Внезапно брызнули слезы.
Монк обнял ее.
— Что не так?
— Посмотри на меня. Швы, корки, лысая… Ты видел, как на меня смотрели в парке?
Он наклонился к ней, чтобы она видела искренность в его взгляде.
— Ты прекрасна. А если тебя так это волнует, волосы отрастут, а пластический хирург уберет все эти маленькие шрамы.
И Монк нежно поцеловал ее в губы, подтверждая, что так и будет.
— Кроме того, — он потер свою обритую голову, — лысая голова — это красиво.
— Тебе идет, — Кэт вытерла слезы.
Какое-то время они сидели обнявшись.
— Я слышал, ты говорила с Пейнтером. Уверена, что он одобряет твое решение?
Кэт кивнула, сонно ткнувшись ему в грудь.
— М-м-м.
— И ты сама этого хочешь?
Она отстранилась, почувствовав его серьезность.
— Я только что плакала из-за своих ран, но… — Кэт отвернулась, чуть покраснев от стыда.
— Но тебе она нравится. Оперативная работа.
— Да. Особенно если ты рядом. Вместе лучше.
Он улыбнулся.
— Значит, я вновь в «Сигме». Кто-то же должен уберегать тебя от беды.
Ее улыбка стала шире.
— А насчет того, что вместе лучше… — Монк поднял ее и посадил на колени, лицом к себе; ее ноги обхватили его талию. — И если ты хочешь весомого доказательства, что ты прекрасна…
Он крепко прижал ее к себе.
Ее глаза округлились.
— Ох.
15 часов 30 минут
Президент Джеймс Т. Гант сидел в кресле-каталке, которое толкала медсестра. Их сопровождали два агента секретной службы.
— Ваша жена отдыхает, — заверила его медсестра, когда они подъехали к палате, охраняемой еще одним агентом.
— Спасибо, Патти. Я бы хотел войти один, если вы не возражаете.
— Разумеется, господин президент. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите кнопку вызова сестринского поста.
Охранник открыл дверь, и Джеймс сам въехал в палату на кресле-каталке, оставив агентов в коридоре. Как только закрылась дверь, он поднялся и подошел к больничной койке.
Тереза уже перенесла две операции по поводу травмы головы, полученной, согласно официальной версии, в «автомобильной аварии». Ей восстановили раздробленную скулу и сделали трепанацию черепа, чтобы откачать кровь из образовавшейся после удара гематомы. Врачи всякий раз предупреждали, что повреждения мозга очень серьезные, его жена в состоянии псевдокомы[33] и, возможно, останется такой навсегда.
Конечно же, Джеймс изображал горюющего супруга, который готов на все ради сохранения жизни жены, и требовал проведения операций.
Он смотрел на ее обритую голову, трубочки, уходящие и в нос, и в вену, закрытые глаза.
— Ты выглядишь ужасно, Тереза, — он сел на краешек кровати. — Врачи объяснили мне разницу между комой и псевдокомой. Кома характеризуется полным отсутствием связи с окружающим миром. У тебя так называемое частичное отсутствие связи. Они говорят, есть вероятность, и немалая, что ты меня слышишь. Очень на это надеюсь.
Он похлопал ее по руке.
— Диагноз «псевдокома» выносится, если ты остаешься в таком состоянии больше года. Мы отметим эту дату, дорогая моя, я тебе обещаю. Я подобрал частную больницу в Чарльстоне. Разумеется, принадлежащую семье Гантов. Они позаботятся о том, чтобы твое состояние не изменилось никогда, даже если придется провести специальные хирургические операции, чтобы не дать тебе проснуться.
Он еще раз похлопал ее по руке.
— И не забывай об исследованиях, увеличивающих продолжительность жизни, проведение которых ты всячески поддерживала. Горюющий муж собирается максимально полно воспользоваться полученными результатами, чтобы ты прожила как можно дольше. — Он поднялся, вспомнив клятву, которую дал Пейнтеру Кроу на случай, если ему удастся выяснить, кто покушался на жизнь членов его семьи: Быстрой смерти им не будет. Я заставлю их страдать, как не страдал никто. Я превращу их жизнь в ад на земле.
А Джеймс Т. Гант всегда был человеком слова.
Он наклонился, поцеловал жену в лоб и заметил большую слезу, скатившуюся из уголка глаза.
