Джон Гришэм - Пора убивать
Джейк нервно расхаживал по кабинету. Дверь закрыта на ключ. Эллен — внизу, работает над очередной справкой. Гарри Рекс сидит в кафе, приканчивая свой второй завтрак и сплетничая. Карточки в беспорядке разбросаны по столу — Джейк устал от них. Он взял в руки папку, пролистал, подошел к высоким балконным дверям. С лужайки неслись оголтелые, озлобленные крики. Джейк вернулся к столу, стал еще раз вчитываться в наброски своего первого обращения к тем, кто будет держать в своих руках судьбу Карла Ли. Кое-что в тексте требовало правки.
Джейк подошел к дивану, лег, прикрыл глаза и стал перебирать в уме тысячи разных вещей, которыми бы с удовольствием сейчас занялся. Он любил свою работу, большей частью он наслаждался ею. Однако бывали моменты, пугающие, такие вот, как этот, когда ему хотелось стать страховым агентом или торговать акциями на бирже. Даже участь налогового инспектора привлекала его больше собственной профессии. Уж этим-то людям наверняка не приходится в критические моменты своей деятельности мучиться от тошноты или расстройства желудка.
Люсьен учил его, что страх — это хорошо; страх был союзником. Каждый адвокат, говорил Люсьен, испытывал чувство страха, когда появлялся перед вновь избранным жюри и представлял ему свое дело. «Бойся, это нормально, только не показывай свой страх». Присяжные не пойдут за адвокатом, у которого хорошо подвешен язык, или который знает толк в туалетах, или за каким-нибудь клоуном. Они не последуют за раскатами мужественного голоса или попытками бороться с судьбой. Люсьен убедил Джейка в том, что присяжные поверят тому, кто говорит правду вне зависимости от того, как он одет, насколько красноречив и обладает ли некими сверхъестественными способностями. В зале суда адвокат должен быть самим собой, и если уж он чего-то боится — пусть боится. Присяжные тоже боятся.
«Подружись со страхом, — всегда говорил Люсьен, — потому что сам по себе он от тебя не уйдет и уничтожит тебя, если ты не будешь в состоянии его контролировать».
Страх нанес свой очередной удар по кишечнику, и Джейк, осторожно ступая по лестнице, начал спускаться вниз, в туалет.
— Как дела, босс? — спросила Эллен, когда он заглянул к ней.
— В целом я готов. Выходим через минуту.
— Там, у дома, журналисты. Я сказала им, что вы отказались от дела и уехали из города.
— В настоящий момент мне бы этого очень хотелось.
— Приходилось слышать о Уэндолле Соломоне?
— Что-то такое.
— Он работает в Фонде защиты заключенных-южан. Я проходила у него практику прошлым летом. В общей сложности он принимал участие более чем в ста делах о преднамеренном убийстве — это по всему Югу. Так вот, перед каждым процессом он настолько заводит себя, что не может ни есть, ни спать. Личный врач кормит его транквилизаторами, но в день начала суда никто не осмеливается подойти к нему и сказать хоть слово. И это после сотни процессов!
— А как в таких случаях поступает твой отец?
— Выпивает пару мартини с валиумом, запирается на ключ, гасит свет и лежит на своем столе до тех пор, пока не настанет время идти в зал. Нервы у него на пределе, и лучше всего в такие моменты его не трогать. Но все это абсолютно естественно.
— Значит, тебе известно это ощущение?
— Да, и очень хорошо.
— Видно, что я нервничаю?
— Видно, что ты устал, Джейк. Но ты справишься.
— Пошли. — Он взглянул на часы.
На улице к ним тут же подступили репортеры.
— Никаких комментариев, — пытался отвязаться от них Джейк, медленным шагом переходя улицу. Вопросы, однако, не смолкали.
— Это правда, что вы собираетесь заявить о нарушениях закона в ходе процесса?
— Пока процесс не начался, у меня нет на то никаких оснований.
— Это правда, что вам угрожал Ку-клукс-клан?
— Без комментариев.
— Это правда, что вы отослали свою семью из города до конца процесса?
Поколебавшись и бросив быстрый взгляд на репортера, Джейк ответил:
— Без комментариев.
— Что вы можете сказать о войсках национальной гвардии?
— Я горжусь ими.
— Как по-вашему, есть ли у мистера Хейли возможность того, что в округе Форд его дело будет рассматриваться справедливым и беспристрастным судом?
Не удержавшись, Джейк покачал головой и тут же добавил:
— Без комментариев.
Полицейский, стоявший на той самой лестничной площадке, где, залитые кровью, когда-то лежали два тела, сделал шаг вперед, наставив на Эллен свой указательный палец:
— Кто она, Джейк?
— Не бойся ее, она со мной.
Они быстро поднялись по черной лестнице. Карл Ли в одиночестве сидел за столом защиты спиной к залу. Джин Гиллеспи пересчитывала прибывающих кандидатов в присяжные, полицейские рыскали по залу в поисках чего-либо подозрительного. Джейк тепло поздоровался со своим клиентом, специально встав при этом так, чтобы его рукопожатие и широкая улыбка были видны всему залу. Эллен в это время доставала из портфелей папки и аккуратно раскладывала их на столе.
Прошептав своему клиенту что-то на ухо, Джейк незаметным взглядом окинул зал. Да, глаза присутствовавших были прикованы именно к нему. В самом первом ряду сидело семейство Хейли. Джейк улыбнулся им, а Лестеру кивнул. Тони и мальчики были одеты в свои лучшие воскресные костюмчики и сидели между Гвен и Лестером, похожие на маленькие аккуратные статуи.
По ту сторону прохода кресла были заняты кандидатами, из которых будет сформировано жюри присяжных, и все они сейчас внимательно всматривались в адвоката мистера Хейли. Джейк решил, что неплохо было бы дать им возможность получше рассмотреть семью — он вышел из-за барьера, подошел, легонько похлопал по плечу Гвен, обменялся рукопожатием с Лестером, поздоровался с каждым из мальчиков и, наконец, обнял Тони — маленькую дочку Карла Ли Хейли, ту, что была изнасилована двумя подонками, которые получили за это по справедливости. Будущие присяжные неотступно следили за этой сценой, с особым интересом приглядываясь к маленькой девочке.
— Нуз ждет нас в кабинете, — прошептал над ухом Джейка Масгроув, когда тот вернулся к своему столу.
Пройдя вместе с Эллен в кабинет судьи, Джейк увидел там болтающих между собой Марабу, Бакли и судебного репортера, женщину. Джейк представил своего клерка его чести, Бакли и Масгроуву, а также Норме Гэлло — репортерше. Он пояснил, что мисс Эллен Рорк является студенткой третьего курса юридической школы колледжа «Оле Мисс» и в данный момент проходит под его руководством практику, в связи с чем он, Джейк, намерен просить судью разрешать ей сидеть рядом со столом защиты и присутствовать на кабинетных совещаниях. Бакли возразить было нечего. Нуз объяснил, что это считалось обычным делом. С Эллен все решилось просто.
— Какие-нибудь предсудебные вопросы, джентльмены?
— Никаких, — последовал ответ окружного прокурора.
— Да, несколько, — произнес Джейк, раскрывая папку. — Я хочу, чтобы это было внесено в протокол.
Норма Гэлло приготовилась писать.
— Прежде всего я возобновляю свое требование о переносе места суда…
— Мы протестуем, — перебил его Бакли.
— Заткнитесь, губернатор! — не сдержавшись, заорал на него Джейк. — Я еще не закончил, и не смейте меня перебивать!
Такая потеря самоконтроля поразила не только Бакли — удивились все. Не стоило ему вчера пить столько «Маргариты», подумала Эллен.
— Приношу вам свои извинения, мистер Брайгенс, — спокойным голосом сказал Бакли. — Пожалуйста, не зовите меня больше губернатором.
— Позвольте мне, — вступил Нуз. — Предстоящий суд будет долгим и тяжким испытанием. Мне нетрудно понять то напряжение, в котором вы оба сейчас находитесь. Вы, мистер Бакли, и вы, мистер Брайгенс, являетесь высококлассными профессионалами, и я благодарен судьбе, давшей мне возможность в этом сложном деле работать вместе с вами. К сожалению, не приходится сомневаться в том, что теплых чувств по отношению друг к другу вы не испытываете. В этом нет, конечно, ничего необычного, и я не стану просить вас крепко жать руки и стать друзьями. Но я вынужден буду настаивать на том, чтобы вы, находясь в зале или в моем кабинете, воздерживались бы от стычек между собой, а голос бы повышали только в случае самой крайней нужды. Обращаться друг к другу вы будете так: «мистер Брайгенс», «мистер Бакли» и «мистер Масгроув». Всем ли вам понятно, что я сейчас сказал?
— Да, сэр.
— Да, сэр.
— Отлично. В таком случае продолжайте, мистер Брайгенс.
— Благодарю вас, ваша честь. Как я уже сказал, мой подзащитный возобновляет свое требование о перемене места суда. Я хочу, чтобы в протокол было внесено следующее: сегодня, двадцать второго июля, в девять часов пятнадцать минут утра, пока мы с вами сидим здесь, в кабинете судьи, и ждем начала выборов жюри присяжных, здание суда округа Форд окружено войсками национальной гвардии штата. Перед главным входом на лужайке группа куклуксклановцев в белых балахонах переругивается с толпой чернокожих. От столкновения их удерживают только хорошо вооруженные гвардейцы. Кандидаты в присяжные, направляясь сегодня утром в суд, явились свидетелями этого чудовищного цирка перед входом. Избрать справедливых и непредвзятых присяжных здесь невозможно.
