Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона
— Я не понимаю. — Старый адвокат испытующе посмотрел на нее.
— Вам незачем понимать.
— Что же мне тогда делать?
— Это решать вам, но мы с Микаэлем должны остаться в стороне.
Дирк Фруде мертвенно побледнел.
— Смотрите на это так: вам известно лишь, что Мартин Вангер погиб в автокатастрофе. Вы не имеете ни малейшего представления о том, что он был умалишенным убийцей, и никогда не слышали о комнате в его подвале.
Она положила ключ на стол между ними.
— У вас есть время до того, как кто-нибудь станет выносить вещи из погреба Мартина и обнаружит там камеру. Это, вероятно, произойдет не сразу.
— Мы должны пойти с этим в полицию.
— Не мы. Вы можете идти в полицию, если хотите. Это зависит от вас.
— Такое нельзя замалчивать.
— Я не предлагаю это замалчивать, а хочу, чтобы мы с Микаэлем остались в стороне. Когда вы обнаружите ту комнату, вы сделаете собственные выводы и решите, кому вам захочется об этом рассказать.
— Если то, что вы говорите, правда, значит, Мартин похищал и убивал женщин… наверняка есть семьи, пребывающие в отчаянии оттого, что не знают, где их дети. Мы не можем просто…
— Верно. Но есть одна проблема. Тела отсутствуют. Возможно, вы найдете в каком-нибудь ящике паспорта или удостоверения личности. Не исключено, что некоторые жертвы можно опознать по видеофильмам. Но вам незачем принимать решение сегодня. Сначала все обдумайте.
Адвокат пребывал в панике.
— О господи. Для концерна это будет смертельный удар. Сколько семей останется без хлеба, если выйдет наружу, что Мартин… — Он раскачивался взад и вперед, не в силах разобраться со вставшей перед ним моральной дилеммой.
— Это один аспект. Я предполагаю, что наследницей Мартина окажется Изабелла. Думаю, будет не самым удачным, если она узнает о хобби Мартина первой.
— Я должен пойти и посмотреть…
— Я считаю, что сегодня вам ходить туда не стоит, — строго сказала Лисбет. — У вас масса хлопот. Вам надо поехать сообщить Хенрику, и вы должны созвать экстренное заседание правления и сделать то, что вы сделали бы, погибни ваш генеральный директор при совершенно нормальных обстоятельствах.
Дирк Фруде обдумывал ее слова. Его сердце колотилось. Он был старым адвокатом и специалистом по решению разных проблем; от него ждали, что именно он всегда знает, как следует действовать при любых обстоятельствах. Но сейчас он был в полной растерянности и не мог принять никакого решения. Он вдруг осознал, что сидит и принимает указания от молоденькой девчонки. В каком-то смысле она владела ситуацией лучше его и предлагала пути решения, которые ему самому сейчас не приходили в голову.
— А Харриет?..
— Нам с Микаэлем еще не все ясно. Но вы можете передать Хенрику Вангеру, что мы в этом разберемся.
Когда в девять часов Микаэль проснулся, все программы новостей уже первым делом сообщали о неожиданной кончине Мартина Вангера. В них говорилось только то, что промышленник по неизвестным причинам выехал ночью на высокой скорости на встречную полосу шоссе.
В машине он был один. Местное радио выдало довольно пространную информацию, в которой сквозила тревога за будущее концерна «Вангер» и за экономические последствия для предприятия, которые повлечет за собой эта смерть.
Поспешно составленная днем телеграмма Телеграфного агентства Швеции вышла под заголовком «Край в шоке». В ней суммировались насущные проблемы концерна «Вангер»: ни для кого не было тайной, что только в Хедестаде три тысячи человек из двадцати одной тысячи населения города работали в концерне или каким-то иным образом находились в полной зависимости от его благополучия. Генеральный директор концерна «Вангер» мертв, а его предшественник — старик, с трудом оправляющийся от инфаркта. Естественный наследник отсутствует. И все это в период, когда предприятие переживает наиболее глубокий кризис за всю свою историю.
У Микаэля Блумквиста была возможность поехать в полицию Хедестада и изложить то, что произошло ночью, но Лисбет Саландер уже повернула развитие событий так, как ей хотелось. Поскольку он не позвонил в полицию немедленно, сделать это с каждым часом становилось все труднее. Первую половину дня он провел на кухонном диване в мрачном молчании, глядя на дождь и тяжелые тучи на улице. Около десяти прошла еще одна сильная гроза, но к обеду дождь прекратился и ветер немного стих. Микаэль вышел на улицу, обтер садовую мебель и уселся с кружкой кофе. Он был в рубашке с поднятым воротником.
Смерть Мартина, естественно, наложила отпечаток на дневной распорядок жизни Хедебю. По мере прибытия членов клана, к дому Изабеллы Вангер подъезжали машины, выражались соболезнования. Лисбет хладнокровно наблюдала за этой процессией, Микаэль сидел, не произнося ни слова.
— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила она.
Микаэль немного подумал над ответом.
— Думаю, я еще не оправился от шока, — решил он. — Я был беспомощен и в течение нескольких часов твердо верил, что мне предстоит умереть. Я с ужасом ждал смерти и совершенно ничего не мог предпринять.
Он протянул руку и положил ей на колено.
— Спасибо, — сказал он. — Если бы ты не появилась, он бы меня убил.
Лисбет одарила его кривой улыбкой.
— Правда… я не могу понять, как ты могла свалять такого дурака, что отправилась сражаться с ним в одиночку. Я лежал там на полу и молил Бога о том, чтобы ты увидела фотографию, сообразила и позвонила в полицию.
— Если бы я дожидалась полиции, ты бы, вероятно, не выжил. Я не могла позволить этой скотине тебя убить.
— Почему ты не хочешь общаться с полицией? — спросил Микаэль.
— Я не общаюсь с властями.
— Почему?
— Это мое дело. Но едва ли бы на твоей карьере как журналиста хорошо сказалось то, что тебя раздевал Мартин Вангер, известный серийный убийца. Если тебе не нравится кличка Калле Блумквист, то представь себе, какие к ней добавятся новые эпитеты.
Микаэль посмотрел на нее испытующе, но оставил эту тему.
— У нас есть задача, — сказала Лисбет.
Микаэль кивнул:
— Что случилось с Харриет?
Лисбет положила перед ним на стол два поляроидных снимка и объяснила, где нашла их. Микаэль некоторое время внимательно изучал фотографии, а потом поднял взгляд.
— Это может быть она, — сказал он. — Поручиться я не могу, но фигура и волосы похожи на то, что я видел на ее фотографиях.
Микаэль с Лисбет просидели в саду час, перебирая все детали. Приближаясь к разгадке с разных сторон, они оба вычислили, что Мартин Вангер является виновником всей истории.
Лисбет так и не заметила оставленную Микаэлем на столе фотографию. Изучив снимки камер наружного наблюдения, она поняла, что Микаэль совершил какую-то глупость. Подойдя к дому Мартина Вангера со стороны берега, она заглянула во все окна, но не увидела ни одной живой души. Потом осторожно потрогала все двери и окна на первом этаже. Под конец она залезла в дом через открытую балконную дверь второго этажа. У нее ушло много времени на то, чтобы с величайшей осторожностью осмотреть комнату за комнатой, но в конце концов она нашла лестницу в погреб. Мартин совершил оплошность: он оставил дверь в камеру пыток приоткрытой и она смогла получить полное представление о ситуации.
Микаэль спросил, много ли она слышала из того, что говорил Мартин.
— Не очень. Я пришла туда, когда он выспрашивал о том, что произошло с Харриет, перед тем как подвесить тебя на удавке. Я оставила вас на минутку, чтобы сходить наверх и поискать оружие. В гардеробе я нашла клюшки для гольфа.
— Мартин Вангер не имел ни малейшего представления о том, что случилось с Харриет, — сказал Микаэль.
— Ты ему веришь?
— Да, — твердо ответил Микаэль. — Мартин Вангер был безумнее глупого хорька… господи, откуда я беру такие сравнения… но он признал все совершенные им убийства. Он говорил свободно. Мне кажется, он хотел произвести на меня впечатление. Однако что касается Харриет, то он столь же отчаянно, как и Хенрик Вангер, хотел узнать, что же на самом деле с ней произошло.
— Ну… и к чему это нас приводит?
— Мы знаем, что за первую серию убийств, между сорок девятым и шестьдесят пятым годами, ответственен Готфрид Вангер.
— Так. И он научил Мартина Вангера.
— Тут речь идет о дисфункциональной семье, — сказал Микаэль. — У Мартина не было ни единого шанса стать нормальным человеком.
Лисбет Саландер бросила на Микаэля удивленный взгляд.
— Мартин рассказал мне — правда, по частям, — что отец учил его этому с тех пор, как он достиг половой зрелости. Он присутствовал при убийстве Леа в Уддевалле в шестьдесят втором году. Ему тогда было четырнадцать. Он участвовал в убийстве Сары в шестьдесят четвертом, на этот раз активно. Ему было шестнадцать.
